— Тимер… Ты же… Спасти хотел моего сына… — выдавил из себя Геровальд тихим голосом, почти онемел. — Ты не убьёшь его.
Глаза Тимера полыхнули яростью как у Цубасары.
— Вот и нет! Убью твоего сына на твоих глазах! Король-регент, на кого ты понадеялся, на преданного тобой кровавого освободителя, губителя невинных душ? Я убью его. Ты ответишь, что отрёкся от нас.
Геровальд не доберётся до них. Он не знает, в какой из многочисленных комнат находится Тимер и Сиджед. А безумный огонь Цубасары распугнёт даже самого рискованного проходящего мага.
— Тимер, — Геровальд подавил вздох, из его глаз хлынули слёзы. — Я признаю тебя перед всем камерутским народом. Я подарю вам с Карлом Жадисом титулы, земли, возьму в свой совет. Тимер, не трогай мальчика. Возьми мою голову, но пощади мальчика.
Тимер хмуро скривился.
— Геровальд, я тут в пламенеющем дворце до головы проклятой Эмбер сам не могу добраться. Видишь ли, монархов хорошо охраняют маги и офицеры. Как ты представляешь меня бегущего за твоей головой? Не обманешь. И кто ты такой, чтобы твоя голова интересовала меня? Регент, зависящий от малолетства сына-короля. Через две минуты ты будешь никем, а камерутский трон по праву наследства займёт тётка Сидежда. Прощай, Геровальд! Прощай, малыш Сиджед!
— Тимер! Тимер! Молю!
Тимер лишь злобно смеялся. Он поправил стекло, чтобы отец лучше видел, как умирает его сын, и занёс над горлом нож.
Резкий звук вспорол воздух. Могучая волна отбросила Тимера и Карла в стену. Мигом померк огонь, разбились окна, посуда и магическое стекло. В комнату влетел Сальвара, обдуваемый ветром.
С быстротой молнии он воцарился возле Сиджеда и взял его в руки, вытащив ужасную тряпку изо рта.
— Сиджед, мальчик мой, — вздохнул Сальвара. — Ты со мной, драгоценное дитя.
Робко и напугано Сиджед дотронулся до гладкого лица своего спасителя и провёл рукой по щеке.
— Салли? Ты?
— Я, моё дитя. Я, Сиджед.
Сальвара уткнулся головой в ладонь Сиджеда и смотрел на него зачарованными глазами.
— Ты узнал меня, дитя.
— Мишка…
— Сальвара, не будь так наивен…
Тимер поднимался на ноги. Одежда покрылась пылью, изо рта текла кровь. Он держался обоими руками за нож цепко и твёрдо.
— Он сын твоего врага. Твоего пленителя. Сын предателя и лгуна. Геровальд должен познать месть, а Сиджед смерть, он ведь продолжение Геровальда, который однажды станет таким же равнодушным и мерзким, что и его отец.
— На сей день Геровальд и Сиджед — други мои, — зло сказал Сальвара. — Я ж тебе верил, Тимер Каньете.
Тимера передёрнуло. Предавать доверие короля это одно, но разочаровывать избранных абадон…
— Сальвара, как ты не вовремя! — мысль вырвалась в слух.
— Я зрю сквозь воздух. И я узрел. Сиджед был под твоим ножом. Боги праведные, слава вам! Я разглядел дворец, преж чем взмыть к помеченному месту и начать ждать проходящих! Тимер, что ты натворил… Убил людей камерутских. И моего младенца захотел отправить к богам, — горько сказал Сальвара. — Уходи. Я не такой как ты. Я хочу спасти твою душу. Уходи. Ради Сиджеда, что любил тебя, я пощажу тебя и друга твоего.
Сальвара сильнее прижал Сиджеда к себе. Мальчик не плакал и не стонал, крепкой хваткой он уцепился за тунику Сальвары и разочарованно смотрел на Тимера.
Тимер стоял, оперившись в стену. Боги, боги, за что вы посылаете такое испытание! Чуть не вырвался крик. Он и Сальвара должны идти вперёд, сокрушать врагов, вести мир к хаосу, поскольку устоявшийся порядок, основанный на лжи, лицемерии и страдании противоестествен и не справедлив.
— Мегуна показал мне память ваших предков, — Тимер не хотел бросать попыток привести Сальвару к истине. — Я увидел только мрак, который ненадолго развеять смогли лишь абадоны, отобрав у человечества магию. Короли предавали друзей, благородные и чуткие наследники вырастали тиранами, во все имена люди, называющие себя высшими, убивали, грабили и издевались над низшими. И вот сейчас твои абадоны вершат справедливость, они мстят трём странам за своё порабощение, за сломанные жизни миллионов людей, за гордыню трёх королей! Дай же и мне отомстить. Сальвара, возьмём нож вместе, двумя руками. Будь истинным абадоной.
Тимер сделал шаг вперёд и показал нож, лежащий на его ладони. Возле Сальвары оглушительно засвистел воздух.
— Я не убью младенца, ставшего мне аки званным сыном.
— Он тебе никто. Твой сын на острове.
— Он человек как и я.
— Ты выше людей. Ты абадона.
— Стало быть, я не истинный абадона. Я не делю наши народы на разных существ.
Сальвара сурово смотрел на предложенный ему нож и проворчал.
— Уходи же. Я передумаю вас щадить.
— Как знаешь, глупец. Смеешь ещё равнять абадонский народ с человечеством, — от презрения Тимер нарочито плюнул на пол. — Уходим, Карл, нас великодушно пощадили.
Не произнеся больше не слова, дождавшись, когда Карл соберётся, Тимер повернулся к проходу возле отодвинутой картины. За окнами крики, плач, стоны, неугасаемое пламя, разгулявшая вовсю волю Цубасара, пожираемая зверским огнём Эмбер. Тимер бросил взгляд за окно. Огонь, кажется, поглотил даже небо. Облака налились багровым пеплом. Тимер поправил Карлу мятый рукав, цокнул языком.
И метнул верный нож в Сиджеда. Тимер бросился за ножом, почти не уступая ему в скорости.
Сальвара только выкатил глаза и рукой закрыл голову короля. Нож вонзился в его ладонь, выйдя с тыльной стороны.
Одно движение. Тимер достал второй нож. И Сальвара ветром отскочил к окну.
Успел. Сориентировался. Тимера швырнул в стену новый удар абадоны. Более грозный, разбивший в камни вековые стены покоев. Ноздри Сальвары раздували полотном. Окружив Сиджеда сферой, Сальвара изумлённо взирал, как из-под руин поднимается Тимер. И правда, избранный богами! Лицо разбито и забрызгано кровью, однако дух войны и мести теплится в горячем теле.
— Ты не с тем связался, — прохрипел Тимер. — За мной стоят боги. От тебя они отвернулись.
Сальвара не хотел воевать, не хотел и драться, но его заставили. Но Тимер не спешил сдаваться. Он бросился на Сальвару. В него хлынули потоки ветра. Тимер предчувствовал каждую атаку, умело обгонял летящие на него невидимые удары. Само тело неслось быстрее, чем проскакивала мысль. Сальвара развернулся, он не успевал следить за Тимером. И это стало ошибкой. В открытую спину ударил Карл. Если Тимер проскакивал через атаки Сальвары проворным орёл, Карл тихой мышью незаметно обогнул своего друга и, как только появилась возможность, выстрелил в абадону.
Но Сальвара заметил нависшую за ним тень и мгновенно создал щит вокруг себя. Пуля стукнулась о край магической сферы. Взрыв был настолько сильным, что пулю разорвало на несколько клочков. Карл отлетел в коридор дворца, пробив своей спиной дверь. Он упал животом на огонь Цубасары. Будь пламя живым, оно бы поглотило Карла и испепелило красными играющими кистями. Сальвара, создавший новый барьер, устремил к павшему освободителю задумчивый взгляд.
— Нет! Я твой враг! — заорал Тимер и вцепился ногтями в щит Сальвары.
Он принялся царапать невидимую стену, грызть зубами, стучать по ней ножом. И добился своего. Сальвара отвёл глаза от лежащего Карла, по Тимеру ударили волны ветра, разрезая и одежду, и кожу колючими кнутами.
— Карл, беги! Спасайся, Карл! Живи, Карл!
Тимер уже не кричал, а выл из последних сил.
— Карл, беги! Проживи за нас двоих!
Рваные шрамы изъедали лицо, кровь сочилась из глубоких ран. Каждый новый рубец отправлял Тимера назад. В глазах мелькало, плыло, в облике Сальвары он видел тощего фермера, занёсшего над ним кнут. Кровь заклеила веки, смешалась со слезами. Туманным взглядом Тимер увидел, как встаёт и убегает Карл. «Живи, друг. Живи ради меня!». И он улыбнулся. Удар Сальвары в это же мгновение выбил пару зубов и протянул кровавые шрамы на губах Тимера.
— Дядя Тимер… — пробормотал тихий Сиджед с нескрываемой жалостью.
Боги, нет! Только не она, только не жалость, уничтожающая душу! Ярость выскочила на истерзанном лице Тимера. И у абадон должны быть слабые точки! Держа двумя руками нож, Тимер совершил последнюю попытку и ударил по барьеру. Слабая-слабая, видимая зрению царапина пронзила защиту абадоны перед лицом Сиджеда. «У меня получится, боги!» — улыбнулся Тимер. Стремительно благословив острый нож, он взметнул его, стремясь разорвать магическую щель.
