— Нулефер, этот спектакль подорвёт честь игрока, принявшего роль проигравшего, — заметил Аахен. — И моральный дух не без этого разорённых войск. Ладно еще генералу можно было наврать абадонам, что он сдался врагу, но король… Мне кажется, уважаемые господа долго будут решать, кто примет на себя позорную роль.

На какое-то время все замолчали, а потом король Иги тихо-тихо забормотал себе под нос. И вдруг брякнул:

— Так, давайте тянуть жребий! Или сыграем в карты, чтобы по справедливости, самый сильный сказал абадонам о победе!

Нулефер пристально уставилась на короля, окинула взглядом его генералов, военных Камерута, посмотрела на зенрутских командиров за стеклом. О чём они все думают? Уже столько времени абадоны уничтожают Санпаву. От армии Камерута и Иширута, которые первые попали под удар, наверное, ничего нет. Зенрут бросил абадон прямо на их главные силы. Мегуна и его соратники уже добрались до частей Зенрута, в которых миллионы солдат, офицеров, магов — их за это время не переправишь в спокойные провинции проходящими магами. А плодородные земли Санпавы, люди, работающие на них и под ними… Завтра же абадоны станут глупыми обезьянами, так чего же бояться врать им. Ибо эта ложь спасёт и Санпаву, и людей.

— Что нам делать? — со вздохом спросил зенрутский полковник Уайс.

— Вы перед абадонами, — в голосе Нулефер появилась сталь, — как нерадивые студенты на экзамене перед преподавателем: не знали, не учили, насмехались над ним, смотрели с презрением с высоты скамьи, считая себя умнее, а теперь плачетесь ему: «пожалейте нас, бедных, не заваливайте».

— Они долго будут мыслить, — со злостью сказал Фекой и добавил разочарованно: — Так победит Онисей.

Совещание не хотело быстро прекращаться. Идею со жребием и игрой в карты все молчаливо отклонили. Генералы и полковники спорили, кто на вчерашний день был в лидирующей позиции на войне. Зенрут наваливался на Камерут и Иширут, показывая на карте позиции уничтоженных частей и сравнивая, сколько сил сохранилось в Санпаве у него и сколько их у Камерута и Иширута. Регенту Геровальду напомнили о пленённом сыне, который всё ещё томится под надёжной охраной вдали от отца. Зенрут в лице Лендарского рисовал противнику пути отступления и щадящие условия капитуляции. И обещал вернуть Сиджеда домой, если только отец короля подпишет эту капитуляцию.

Наследника, принца Тобиана, который в красивом опрятном фраке так напоминал принца Фредера, волновали другие вопросы. У абадон, явившихся с Нулефер и Аахеном, он спрашивал о судьбе санпавцев. Офицеры тем временем приносили вести с фронта. Сколько людей спаслись, сколько погибли, какой маршрут у абадонских отрядов. Целители сообщили, что проходящий маг, принёсший Аахена из Санпавы в Зенрут, скончался от ран, превосходящих его волю к жизни. Тобиан, гордо принявший облик наследника и представителя власти, властно требовал сей миг сообщать в Санпаву Джексону Мариону и его друзьям все пути абадон. Весь народ Санпавы уже был разбужен. Из Хаша и городишек, примыкающих к Рысиной провинции, люди Санпавы тянулись за границы родной земли. Хаш тоже ждал скорой смерти. В городе были стянуты многочисленные зенрутские войска, направленные на подавление повстанцев Мариона. Абадоны Камерута знали, что в главном городе Санпавы стоят вооружённые полки, и летели в Хаш.

Иги спасительно вцепился в стол, Геровальд передёргивался в кресле. Если бойня абадон продолжится, через некоторое количество часов, они пересекут границу и могут оказаться в Камеруте и Ишируте. Абадоны говорили, что будут биться в Санпаве. Но кто теперь верит в их каждое слово?

И сын, мальчик, Сиджед… Иги может не волноваться за своих детей, они сидят в далёкой Анесе, абадонам не хватит ночи, чтобы добраться до них. А Сиджед, скованный цепями Зенрута… Вражеский полковник уже выкрикнул, что у Камерута король это Сиджед, и Зенрут может силой и болью заставить маленького короля объявить перед абадонами в умирающей Санпаве о поражении Камерута.

Абадоны Фекой, Фаджай, Иэгафап и Атазай, разделившие чувства противников, после удара Онисея предлагали встретиться с восемью отрядами соплеменников, которые представляют Зенрут, и тоже уговорить их, если не прекратить бои, хотя бы не трогать гражданских, дать им покинуть свои земли, а потом превратить пустые дома в прах.

— Нулефер, надо ещё раз попытать удачу и встретиться с Онисеем.

Вдруг произнёс Уилл и заставить замолчать шумные голоса.

— Онисей, несмотря на своё коварство, верен абадонскому закону — он не убьёт своего. Онисей обрушился на пятерых соплеменников, однако никто из них не пострадал. Он знал, что бьёт не на поражение их. Живой Аахен Тверей только подтверждение, что абадона не убьёт даже того, кого назвал своим другом и послом. Онисей — кумрафет, он не может предать свои же слова и клятвы, которые дал своим собратьев. Мы попытаемся с ним ещё раз поговорить. Хоть мы с тобой и не обращаемся в полночь в пустоглазов, таинственная магия острова сказала, что мы абадоны. Онисей не убьёт нас как тенкунских магов. Иначе он будет проклят в глазах соплеменников. Попробуем последний раз заслужить его милость для простых людей? Военные переговоры, мне кажется, не скоро прекратятся. Ваше Высочество, — Уилл обратился к Тобиану, — отпустите меня на переговоры к Онисею.

Аахен покачал головой. Не иди, говорил он Нулефер.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — сказала она. — Если Онисей примет меня, как принял Мегуна, я не подведу Санпаву.

Нулефер замолчала, погрузившись в свои мысли, вздохнула и встала:

— Ваше Высочество принц Тобиан, граф Отлирский, я осталась в истории Зенрута как преступница и террористка. Наверное, я не отличаюсь для вас от чудовищного Онисея. Но смертей в Санпаве я не хочу.

Она повернулась к абадонам, поблагодарила их за помощь и спросила, кто ещё раз отправится с ней в путешествие к кумрафету Онисею. И Харим, и Эдуэг, и Тахан, и Агэм сказали, что не дадут умереть абадонке. Тенкунские воины, сопровождавшие Нулефер, тоже заявили, что не спрячутся в тыл и будут биться до конца. Хотя бы ради памяти их друзей, погибших от дуновения Онисея.

— Коли четверо моих друзей хотят смиловаться над вечными людьми и унять их страдания, — нахмурился Дофиран, — я сдаюсь. Я тоже воззову абадон о пощаде. Аще плохой с меня говорун.

— Аахен, оставайся в Конории, — попросил Хелез. — Мы не доверяем вечным людям. Ты наш проводник.

— Да, — неохотно сказал Аахен.

Принц Тобиан поднялся с кресло и поблагодарил абадон, вызвавшимся утихомирить своих собратьев.

— Нулефер, Уиллард, — посмотрел он сперва на друга, потом на его сестру, — да будет с вами удача.

Нулефер склонила голову перед его фигурой на магическом стекле. Значит, вот какой теперь новый правитель Зенрута. Мучительно, наверное, дался ему этот выбор, Тобиан никогда не хотел становится королём. Странное облегчение ощущала она, на престоле Афовийских, наконец-то, появилось человеческое лицо.

***

Группа из десяти человек продвигалась по скрытому лабиринту под дворцом. Тимер шёл впереди, держа обеими руками карту и направляя за собой спутников. Попасть из жилого района в подземелье оказалось легко: нужно знать скрытые от охраны места, переместиться под землю до появления магических замков и тихо, осторожно красться во дворец. Но чем ближе сияла цель, тем сложнее было к ней идти.

Замки сковывали магию даже глубоко под землёй. Цубасара съёжилась, когда попала под их воздействие, обняла себя руками, словно внезапно оказалась обнажённой и беззащитной, и глубоко хватала воздух. Сальвара, живший во дворце, уже привык к замкам и спокойно шёл впереди, подбадривая соплеменницу, что нечего ей боятся. Всё равно абадона сильнее замков, и захочет, то сломает их в два счёта. Но и ему было неуютно под вражескими оковами, замечал Тимер.

Коридоры были темны, узки, в них давно поселились крысы и пауки, каменный свод пропах плесенью. Дорогу путникам освящали лишь их карманные винамиатисы, тусклые, дабы врагу не бросился в глаза яркий свет чужаков. На холодных стенах ещё сохранились следы крови от сражений и драк вековой давности, когда лишь через эти тайные ходы могли бежать королевские особы, чьих проходящих магов уже убили заговорщики.