Возле принца столпилось десять целителей. От них вырывался ослепляющий яркий свет, с магов катился пот. Тут же стояла и Люси, на её руках и ногах были надеты тяжёлые цепи. Уилл подошёл к койке. Правая рука Фредера свисала с постели, кончики пальцев почернели. Лицо, иссиння-бледное, покрылось испариной. Уилл прислонил палец к губам Фредера, дыхание было почти незаметным. Приложил голову к сердцу: едва слышны слабые редкие биения.
— Его можно спасти?
Уилл даже не посмотрел на целителей. Что скажет Люси? Её никогда не покидает надежда. Люси не перестаёт верить в чудо.
Люси покачала головой.
Единственное её тяжёлое движение, полное боли и отчаяния.
Ещё раз мотнула головой. Она разочаровалась.
— Яд захватил сердце, — ответил целитель Синд. — Если в ближайший час мы не сможем нейтрализовать его, принц умрёт. Яд очень сильный. А рана прямиком у сердца лишь усилила реакцию.
Уилл взял Фредера за руку. Казалось, держит мертвеца. Он скривился, еле сдержался, чтобы не заплакать. Так не должно быть. Его друг умирал на его глазах. Возможно, душа Фредера уже отлетела к Создателям, а тело издаёт лишь последние вздохи жизни. Почему не он умирает? Нож, пулю, яд — их должен был получить он. Уилл сжимал повисшую руку Фредера. «Не умирай. Не умирай». Если б только он владел способностями абадон переселять души людей в чужие тела. Он бы стал снова убийцей, принял бы проклятия Фредера. Он бы спас его. Быть может, не поздно ещё послать за Цубасарой?
Эмбер стояла по левую руку от Фредера, осыпала её ласковыми тёплыми поцелуями. И кричала. Кричала громко, воя изо всех сил.
— Вас десять человек! Десять лучших целителей Зенрута! Вы обязаны спасти моего сына! Я не могу его потерять!
Вдруг она упала, обессиленная, на пол, выпустив из нежных объятий ладонь сына.
— Вы должны были его спасти! Уиллард, почему ты не спас его?! Как ты допустил, чтобы Фредера ранили?! Люси, а ты почему не спасла моего сына?! Почему ты ничего не сделала?! Риан, почему ты не вытащил Фредера из темницы?! Ты обязан был его освободить! Он мой сын! Мой! Вы, бездари, называющиеся целители, почему не возвращаете его к жизни?! Вы создали мёртвое тело из волоса и крови! Ну же, проявите ещё раз чудеса! Спасите Фредера!
Она рыдала. Глаза горели красным огнём, Эмбер уже задыхалась от своих слёз.
— Вы должны были его спасти… Уиллард, ты предал его…
— Я спасал Фредера от вашего брата. Если бы не я, вы не смогли бы даже попрощаться с сыном.
— Ты не предотвратил этот нож! Ты его убийца!
— Фредер для меня как свет. Прекратите уже обвинять. Отчасти понимаю вас… Это из-за вашей беспомощности. Прекратите. Поднимитесь на ноги королевой.
— Уйди, — шипяще ответила Эмбер.
— Санпава умирает под руками абадон. Вы нам нужны. Абадоны не признают генералов и премьеров.
— Ваше Величество, — сказал Отлирский, — хотя бы сядьте на ваше кресло в зале совета. К сожалению, на войне с абадоны нельзя обойтись только силами армии и планами генералов. Враг, не уступающий по мощи богам, считается только с монархами.
— Пошли все к дьяволу! — взвыла Эмбер.
Рис присел к ней и обнял за плечо, ласково шепнул на ухо: «Успокойся». И сказал громко:
— Ваше Величество, наберитесь терпения, верьте в мастерство целителей и в мужество, в силу принца Фредера. Поддержите нашу страну в королевском совете.
Эмбер толкнула Риса в грудь и встала над ним с заплаканным покрасневшим лицом.
— Убирайтесь все к дьяволу! Меня не волнует страна! Мой сын умирает! Убирайтесь! К дьяволу! Если Фредер умрёт, то пусть сгинет и Зенрут.
Уилл, Рис и Отлирский больше не нуждались в других словах королевы. По винамиатису молвили, что в Конорию прибыл Аахен Тверей после переговоров с Онисеем.
— Пришлите принца Тобиана сию же минуту, — молвил, огрызаясь, Отлирский офицерам.
Уилл направился в королевский совет. Кому, как не ему, отвечать за Зенрут перед абадонами, раз королева отреклась от страны.
Она всё плакала.
Безумная сломленная мать.
***
Тобиан опять проводил ночь в тюремной камере. На сей раз он не спал, а призраки живых и мёртвых не спешили его навещать. Он смотрел, лёжа на жёсткой кровати, на чёрный потолок, съедаемый плесенью, и предавался тоске. Завтра он должен подписать отречение от своих прав на материнский престол. К Тобиану заходил Тимбер Рэдликс, тот самый, сломивший Джексона чудовищными пытками, и рассказал, что Фредер уже отрёкся. А завтра к нему привезут Люси… До завтра у Тобиана есть время подумать: отказаться от наследия династии или в очередной раз показать своё прирождённое упрямство.
Впрочем, за что сражаться? За чужое место, не предназначенное ему? За надежды предателя-брата? Пусть его снова закуют в кандалы, оденут чёрный ошейник, поставят второе клеймо уже на лоб и сошлют на каторжные работы в Санпаву. Раз такова его судьба. Тюремная плесень вовсе не противела Тобиану. Ядовитое золотое великолепие дворца — вот что отравляет его изнутри, понял он за этот короткий промежуток времени, когда встретился с мамой и дядей.
— Ваше Высочество, за вами пришёл проходящий маг премьер-министра Роберта Отлирского, — отпёр дверь стражник.
— Премьер… Какая мне выпала честь, — усмехнулся Тобиан, выныривая из бренных сожалений. — Ну, ведите меня.
Магические замки моментально сняли прямо над его камерой. Тобиану не пришлось даже спускаться во внутренний двор Пинийской крепости, чтобы его взял проходящий. «Наводят на меня страх? Или незамедлительно хотят меня видеть?» — он встревожился, привыкнув, что с дворцов полностью снимают замки лишь в случае жуткой спешки.
На этом удивление не закончилось. Маг переместил Тобиана во дворец Солнца в зал к Роберту Отлирскому. Рядом с премьером стояли королевские советники: статс-секретарь Деулский, министр финансов Шолфийский, верховный судья Берч.
— Извините, что потревожили вас глубокой ночью, — сказал Отлирский, подчёркивая голосом уважение к внезапному собеседнику. — Как понимаю, называть вас необходимо принцем Тобианом?
— А кого же вы видите перед собой? Не Тобиана ли? — засмеялся он.
— Я стоял возле гроба принца Тобиана и видел его труп, — Отлирский скрестил руки на толстой груди. — Сомнения так скоро не развеются, тот ли вы человек, за которого себя выдаёте. Будь вы обычным братом принца Фредера, доверия было бы больше. Но вы называете себя его близнецом. Можно спокойно подделать лицо живущего сейчас человека, выпив зелье с частичкой от его тела или обладать магией превращения.
— Я Тобиан. Верьте мне на слово или наблюдайте шесть дней.
Как же легко было превращаться в разных, столь непохожих людей! Как же тяжело доказать, что ты это ты.
— У нас нет столько времени, — сказал Деулский. — Придётся вам поверить. В любом случае, даже если вы Бонтин Бесфамильный, испивший зелье с частицей принца Фредера, вы родственник королеве, герцогу и наследнику.
Бывшему наследнику. Тобиан не забыл, что натворил его предатель-брат, и помнит, что завтра должен сделать и он.
— Что вам от меня нужно? Огастус хочет, чтобы я отказался от неожиданно появившихся у меня королевских прав в присутствии членов его совета? Мне не нравится, что я стою перед вами ночью.
— Герцог Огастус убит, — заявил Шолфийский.
— К… к-кто его убил? — Тобиан отшатнулся и врезался в дверь.
— Сперва мы желаем узнать, на чьей вы стороне в конфликте Мариона и Афовийских, — Деулский подошёл ближе к Тобиану и проверил дверь на прочность.
— Огастуса вы свергли?
Мрачные и подозрительные советники хорошо смахивали на заговорщиков.
— Не мы, — возразил Отлирский. — Герцог Огастус убит, ваш брат принц Фредер подписал отречение. Теперь вы, если вы принц Тобиан, наследник королевы Эмбер и будущий король. Так на чьей вы стороне? Афовийские или Марион?
Герцог Огастус убит… Он убит. Верить ли этим людям или у дяди новая игра, цель которой запутать его и вывести из себя? Нельзя сомневаться, любое слово, что скажет Тобиан, пойдёт против него. Эти советники — доверенные лица Огастуса. Им прикажут, и они будут истязателями Тобиана вместо грубого Рэдликса.
