Но какая бы не была доброй госпожа, она оставалась госпожой. Ошейник из удивительного металла, росший вместе с Люси, внутри которого бренчал винамиатис, всегда напоминал о себе. Иногда, разбирая шкаф Элеоноры, Люси замечала маленькую коробочку с чёрным камнем, который запросто мог превратить её простой на вид ошейник в грозное оружие. Адская боль, удел раба, не обошли стороной Люси. В доме Свалоу существует негласный закон: всё, что здесь есть, обязательно побудет в руках у Тины. Наткнулась малышка и на удивительную манящую коробку. Как назло рядом стояла Люси. Элеонора успела быстро, мигом забрала у дочери винамиатис и усыпила ошейник. Но воспоминания о нечеловеческой боли остались навсегда.

Память невозможно стереть.

***

— Нулефер на прогулке. — В родительскую спальню вошла Элеонора. — Я сказала Тине, чтобы она упросила Нулефер погулять с ней.

— Вот и славно, — положил в сторону чашку чая Оделл. — Можно и потолковать втроём.

Элеонора кивнула и села к родителям. Неосознанно, не сговариваясь, отец, мать и дочь посмотрели друг на друга и вздохнули. Долгие одиннадцать лет, с момента, когда закончилась спячка способностей Нулефер, они чувствовали, они знали, что это случится. Придёт день, когда они не смогут больше скрывать магию, уберегать их крохотную девочку. «Тайны не покоятся вечно», — гласила одна из надписей на дворце Неонилиаса. «Всё ждёт конец» — было написано на первом тенкунском корабле, когда он подошёл к остаткам империи. Если эту мудрость знали их далёкие предки, то как троим простым людишкам сохранить в своём доме нарушение законов природы?

Раб Уилл был первой ласточкой, неприятный и в то же время располагающий к себе Джексон Марион вторая. Но кто будет третьим? Принесёт ли этот человек Нулефер добро или сотворит с ней зло?

Куда применить способности девочки, этот вопрос часто волновал Свалоу. Страна нуждалась в магах, если бы, как думал первоначально бывший губернатор, Нулефер была бы всего лишь приёмной дочерью, то путей для раздолья у девочки было бы тьма. Но как отнесутся люди — простые манары, маги, которые живут в Зенруте, маги, до которых рано или поздно весть просочится в Тенкуни — к рождённой в семье манаров волшебнице?

— А может быть, нам выдать людям, что Нулефер не родная ваша дочь, не моя кровная сестра? — тихо, боясь собственного голоса, предложила Элеонора.

— И как ты сохранишь новую тайну? — сурово поднял брови Оделл. — Всё наше имение, все наши друзья и знакомые знают, что это не так. Да полгорода вашу маму беременной видели!

— Да… — протянула Ханна. — Скрываться уже нет смысла. Нулефер, после того, как ей Марион мозги промыл, не отступит назад. А завтра имение бурлить будет о маге-Свалоу. Тина всё видела, непременно она расскажет Люси, Люси кому-то ещё. У рабов так, узнает сегодня один, завтра слух пройдёт по всем.

— А Люси кто-нибудь поверит? — скептически спросил Оделл.

— Поверят-поверят, Нулефер ведь молчать не будет. Я свою дочь знаю. Всё из-за этого поганого Уилларда! — ударила маленький столик ногой Ханна. — Что она в нём нашла? Два месяца была знакома!

— Мама, а тебя не посещали мысли, что этот мальчик может быть дорог твоей дочери? — в упор посмотрела на Ханну Элеонора. — Между ними есть связь, которую не разорвать годами разлуки.

— Твоими бы словами, дочка, — засмеялся Оделл, — стихи сочинять. Какая связь между рабом и рабовладелицей? Или ты хочешь сказать, что влюбилась Нулефер? Нора, ей тогда было десять лет, а не двадцать, как тебе. До сих пор, вижу, своего безымянного и таинственного забыть не можешь.

Элеонора опустила глаза вниз.

— Оделл, как тебе не стыдно! — закричала Ханна и обняла дочь.

Как младенец, Элеонора прижалась к материнской груди. Оделл задумчиво взял в руки чашку с чаем и обнаружил, что она пуста. Ему тут же захотел позвать бы раба, чтобы тот подлил напитка. Но какие рабы, если идёт такой важный разговор? «Будь неладны эти маги…», — Оделл проматерился про себя. Первая дочь непонятно из-за кого женское счастье до сих пор найти не может, вторая… А вторая требует свои корни. Не родные, духовные, к которым стремится её душа и тело.

— А если нам… позволить Нулефер встретиться с Фарар?

— Ты понимаешь, о чём говоришь? — подняла недовольно брови Ханна.

— Да, иначе бы подобную глупость не изрёк, — кивнул он. — Если эта Фарар захочет посвятить её в мир магии, знает что-то про Уилла, то за свою дочь я буду более-менее спокоен. Ханна, Нора, я говорю про одну Фарар. Пусть тайна останется тайной, но в неё будет посвящено чуть побольше людей, а когда Нулефер совсем созреет, то сама расскажет о себе миру.

— Оделл, я чего-то не поняла, — фыркнула Ханна. — Ты хочешь отдать нашу дочь в руки незнакомой женщины, которую нам посоветовал этот лысый чиновник?

— Мама, а у тебя есть знакомые маги воды, которые станут учить Нулефер? — оторвалась от матери Элеонора. — Думаю, отец прав… День, которого мы так боялись, настал. Отец прав…

Ханна вскочила с мягкого дивана и вскрикнула:

— Оделл, это самая большая чушь в твоей жизни.

— В нашей жизни, — подправил её Оделлу. — По твоим глазам я вижу ответ — ты согласна. А магия Нулефер может даже пригодиться. Если её научить заряжать винамиатисы, то в нашей дочери цены не будет. Хорошо, что у магов нет никаких ограничений в создании винамиатиса. И человек водной стихией может зарядить камень энергией, которая будет отапливать дом или что-нибудь такое.

— Ну и семейка тогда у нас станет, — усмехнулась Элеонора. — Отец владеет шахтами, мать на заводе изготовляет винамиатис, а дочка даёт энергию ему. Только мне… не нашлось места.

***

Свалоу отправили за Джексоном прислугу, лишь когда с прогулки вернулась Нулефер. Эту ночь Элеонора не укладывала дочку спать, доверяя такой важный ритуал Люси. Джексон всё ещё сидел с рабами у костерка, он не удивился, когда камердинер подошёл и сказал, что уважаемого фанина приглашают к себе господа Свалоу. Печальная от прогулки Нулефер, когда её позвали родители «побеседовать», потускнела ещё больше. Ничего хорошего разговор о её магии предвещать не мог. Лица родителей и сестры были хмуры, они окаменели. Обычно с такой невозмутимой осанкой, стальным взглядом они разговаривали с провинившимися рабами.

— Фанин Марион, — не смотря в сторону дочери, проговорил Оделл. — Мы посовещались всей семьёй, мы согласны, чтобы Нулефер приблизилась к миру магии.

Нулефер от радости подскочила на месте.

— Ура! Вы согласны!

— Мы согласны только на твоё обучение и общение с Фарар и Уиллом, — высоким голосом сказала Ханна.

— Это верное решение, — кивнул Джексон. — Я уверен, страна сейчас не готова для такой ошеломительной правды. Нулефер обязательно заинтересуются власти, а это… это не выгодно, — он туманно пробурчал себе под нос, замалчивая слово «для меня».

Оделл и Ханна уловили паузу в речах Джексона, Нулефер ничего не слышала и не видела.

— Фанин Марион, когда вы собираетесь уезжать, завтра? Мне просто необходимо собрать свои вещи.

— Нет, без приглашения мы не поедем в столицу, — покачал головой Джексон и посмотрел на родителей. — Понимаете, в чём загвоздка. Урсула Фарар — лучший учитель для вашей дочери, но про неё ходят слухи… Я не верю сплетням, тем более, если они касаются моих старых друзей, но я сам Урсулу не видел около семи лет, так что не могу их опровергнуть. Говорят, она состоит в очень близкой, постельной, если вам нужна правда, связи с герцогом Огастусом. Урсула — частый гость в главном королевском дворце, в загородном дворце, не раз к ней в дом, по словам людей, приезжал Огастус. Возможно, их встречи связаны только с Уиллом и государственными делами, ведь она ответственна за торговлю винамиатиса по стране, но… Правды я не знаю. И, боюсь, если мы заявимся к ней в дом и закричим: «Вот ещё один маг-манар!», то не услышит ли это Его Высочество из спальни? Нет, нет, вы не пугайтесь! — замахал руками Джексон, когда Свалоу помрачнели. — Моя одноклассница надёжно умеет хранить тайны, но стоит заранее её предупредить. Надо написать письмо, где будет всё объяснено.