— Мать и Огастуса остановит лишь их смерть, — сказал Тобиан, вставая со стула. — Моя правда их не убьёт. Или он надеется, что кто-нибудь из обманутых придворных заколет королеву и герцога ножом? Или я, как подобает изгнанному принцу, вернусь и с мечом наброшусь на жестоких правителей? Я могу так поступить. Но и Фредер лишиться головы.

Слова Джексона и Тобиана не зародили в Урсуле сомнений.

— Я не знаю, что замыслил Фредер, но я ему верю. Верю, что он лучше нас видит будущее. И мою веру вы не отнимите. Фредер видит дальше нас. Он разгадал, что во мне ещё остались силы и какая-то честь спасти Уилла от рабства. Он знал, как растормошить Уилла, на какие рычаги нажать. Знал, что ты, Тобиан, горишь жизнью. Ты не вздерёшься на веревке, когда тебя спасут с эшафота, а с большей яростью будешь сражаться во имя своих идеалов. Поверьте и вы ему. Тобиан, он просит тебя хотя бы о встречи. Ты всегда сможешь уйти.

И Тобиан ушёл. Накинув на плечи плащ, он вышел из дома. Маленький деревянный домик стоял возле поля в конце деревни. От трав веяло прохладой, бодрило после спёртого комнатного воздуха. Тобиан вздохнул и почувствовал, как наливается его лицо кровью. В руке он увидел призрачный ледяной нож. Санпава так и продолжит страдать, пока не закончится война, пока будут живы Эмбер и Огастус. Отдать Санпаву Ишируту и Камеруту — не такая уж плохая идея? Верно он думает? Урсула хочет сохранить её для своего избранного короля, он и Джексон — для людей. За Хашом будут другие города, если не остановить его родственников.

Тобиан зажмурился, сжал виски и быстро-быстро задышал, стремясь совладать с собой, отрешиться от личного. Он ведь так мечтал заявить, что зовут его Тобиан Афовийский, он сын своего отца, брат своего брата. Он тот, кем родился и стал. Но как пойти на этот отчаянный шаг, если неизвестно к чему он приведёт? Санпавцы, который полюбил Тобиан, верны Бонтину, а не законному сыну королевы. Рабы тоже верят в бесфамильного вольноотпущенника. Знать и военные смирились, что им бросил вызов оборванец. За принца Тобиана они спросят с Фредера. Какое преимущество будет в его правде? Пожалуй, у него появятся больше возможностей влиться в аристократическое общество Камерута, присягнуть королю-регенту и помогать раздробленной Санпаве стать частью нового государства. Но такое удастся, если Камерут победит в войне. А пока противники будут определяться с абадонами, его закроют в темнице. Или казнят. На сей раз точно.

«Фредер спас меня от эшафота, когда все надели по Мариону траур, — подумал Тобиан. — Он вернулся мне дыхание жизни криком Люси».

Милые сердцу глаза возникли перед ним как живые. Явственнее и чётче становился образ девушки. Стыдно-то как! Что кричал при ней, что хочет умереть!

Тобиан вернулся в дом. Урсула смотрела на него с тревогой.

— Мертвец, то есть я, прибудет послезавтра на ферму, — проскрежетал он.

***

Корова и её телята, отмахиваясь от жалящих мух, щипали молодую траву. Жужжали пчёлы, прилетевшие с пасеки в поисках нектара. Рос душистый тимьян, в его густой траве едва заметны были раздробленные камни, через щели которых пробивались ростки новых соцветий. В зарослях тимьяна притаился деревянный сарай. Строительные инструменты, мешки для зерна, лошадиная упряжь, брошенные детские игрушки — чего здесь только не хранилось! А ещё возле лопат, кирок, вил и кос накренилось набок мраморное изваяние Супругов-Создателей. Год назад королева планировала построить маленький храм, который смог бы посещать Фредер, когда бы заезжал на ферму. Но с сыном королева поссорилась, строительство храма отодвинула в будущее, изваяние пылилось в сарае.

— Цубасара убежала, — хмуро провёл бровями Фредер. — Она наше прикрытие и защита.

— Она ещё вернётся, когда почувствует незнакомый запах, — ответил Уилл, напрягая воду, обволакивающую его под одеждой.

Фредер обернулся к нему:

— До появления Тобиана остаётся минута. Пообещай мне сейчас, что встанешь в сторону и не вмешаешься, чтобы не произошло. Если он захочет меня зарезать — ты не двинешься. Ему я разрешаю расправиться со мной.

— Не понимаю! — повёл Уилл плечами. — С чего у тебя такие мысли?

— Обещай! — встряхнул его Фредер.

Заявленная минута ещё не прошла, как послышался привычный хлопок. У стен сарая возникли Тобиан и Урсула, с ним был знакомый по военным сводкам тенкунским наёмник Анли Пикман. В длинном белом платье Урсула должна была казаться невинной и юной, белый цвет молодил её без того прелестное лицо, но синяки и кровоподтёки на лице, круги под глазами, исцарапанные руки производили впечатление замученной женщины. Фредер впился глазами в Тобиана. Как давно он не видел брата! И это знакомое с младенчества лицо!

— Пикман, можешь уходить. Мы тебя позовём.

Тобиан, приняв истинную сущность, сделал шаг вперёд. Стал ещё выше, цвет лица потемнел, светлые отцовские, нестриженные и нечёсаные волосы из-за ветра закрывали глаза. Он не боялся разоблачения, уже на ферме показал, как его зовут.

— Тоб, спасибо, что ответил на просьбу.

Первый шаг был от Уилла. Скромный юноша подошёл к старому другу и протянул руку. Тобиан посмотрел на него, показал добрую улыбку и ответил на рукопожатие крепким объятием.

— Я забыл, когда меня называли так.

Тобиан отцепился от Уилла и направил взор на Фредера. Братья пошли друг другу на встречу. Неожиданно Тобиан рванул, схватил Фредера за волосы и кулаком свободной руки врезал ему в нос. Фредер отшатнулся. Второй кулак вонзился в висок. Тяжёлый удар прошёлся по животу. Дыхание спёрло. Ногой по опущенным плечам Тобиан бросил Фредера на землю. Не теряя времени, он стал наносить удары по лицу и животу. Тобиан сопел как обозлённый бык. Колотил, не щадя. Кровь с лица Фредера забрызгала его одежду, его волосы, залепила его глаза.

— Ты его убьёшь! — воскликнула с ужасом Урсула.

Уилл выпрыгнул перед ней и закрыл проход к братьям.

— Фред просил не вмешиваться. Дай Тобиану отомстить, — он поздно понял слова Фредера.

Лицо принца походило на кровавую отбивную. Глаза заплыли. Фредер руками цеплялся за землю, вонзая под ногти траву и дёрн.

— Ненавижу тебя! Ты меня предал! Заклеймил как скотину! Ненавижу тебя, тварь!

Удар за ударом. Костяшки Тобиана были разбиты. Шатаясь, он поднялся и занёс над окровавленным лицом Фредера ногу. И услышал рычание. Теребя когтями землю, на прямых задний лапах к месту битва шла Цубасара. Она оглядывала Уилла, не понимая, что ей делать: спасти человека, от которого пахнет Уиллом, или остановиться, ведь сын не вмешивается в драку и не защищает соплеменника.

— Абадона, — прошептал Тобиан.

— Пустоглазка. Это моя мать, — ответил Уилл и подбежал к израненному Фредеру.

Глаза, нос, губы — всё было разбито. Фред стонал, но странно — улыбался!

Тобиан будто заворожённый подошёл к Цубасаре. Обвёл взглядом её огромное тело, серую шерсть, покрытую свежесмятой травой, большие лапы.

— Что у неё скрывается в глазах? Уилл, она считает тебя своим сыном, попроси её постоять и не двигаться. Я дотронусь до её глаз.

— Ты ещё безумнее Фреда, — удивился Уилл. — Цубасара, замри!

Странное существо послушалось сына. Тобиан протянул палец к пугающим глазницам. «Это зверь. Это обычный зверь. Зверь. Зверь». В руку стрельнуло, боль прошлась от пальца до плеча. Из больших тёмных точек Цубасары на него взирала тьма, не имеющая начала и конца, не знающая границ своих сил. Из тьмы и скрытой в ней магии состояла сущность Цубасары.

Тобиан рухнул на землю.

— Значит, всё сказанное про абадон — правда. Я наивно верил, что их превращению есть научное объяснение. Я убеждал себя, что они вообще выдумка тенкунцев, желающих ещё раз показать, кто управляет миром. Мне не врали. И боги существуют. А я на протяжении семи лет отрицал их существование. Боги живее, чем мы все. Я насмехался над нашими богами, а должен был уверовать в них. Теперь верю. Боги, вы истинны.

— В сарае мраморная статуя Создателей, — сказал Уилл, смывая с Фредера кровь. — Помолись им, тебе станет легче.