Тивай жил скромно и одиноко. Его квартира находилась на последнем этаже пятиэтажного дома. Мелкая тесная каморка. Но Тиваю на жизнь хватало. Как он говорил, было бы где спать и есть. «Куда он девает заработанные с войн деньги?» — ужаснулась Нулефер. Тивай ответил, что вкладывает их обратно в братство и отдаёт своим многочисленным братьям, сёстрам и племянникам, которые живут в Тенкуни.

— Мне не нужны деньги. Я живу для войны. Жил раньше… — забрался он на старую кровать. — Как бы я хотел вернуться на остров! Согласился бы пожить даже в одиночестве как Юрсан Хакен. Я ушёл из рядов братства, считаюсь ветераном. Больше бы не воевал, но Видоном насильно увёз меня с острова, а старейшины запретили новые экспедиции. Они перешли мне дорогу. Вы с Аахеном сюсюкаетесь с абадонами, воины восстанавливают утраченное величие. А я хочу вернуться на остров. И вернуться другом абадон. Если я приплыву сейчас, пустоглазы меня сожрут, не простив похищенных друзей.

Громко забил гонг. В квартире Тивая слышимость была прекрасная — маленький храм стоял перед его окном. Казалось, до гонга на крыше можно дотянуться рукой. Человеческой рукой, правда, трудновато было залезть на храм. Но у Нулефер была вода.

— Посмотрим чердак? — предложила она.

Нулефер с помощью воды, Тивай с помощью песка забрались на чердак. Было пыльно, запустело. Давно никто не наводил порядок. Одинокой грудой лежал храмовый мусор в углу. Нулефер пошарила в церковной утвари и достала миниатюрную статуэтку богини Андорины.

— Не только чужие пирожки воруешь. Как не стыдно! — запричитал со смехом Тивай.

— Дарю тебе, — сказала Нулефер и тут же скромно себя поправила. — Статуэтка лежит всеми забытая. Это не воровство. Бери, пригодится.

Тивай повертел в руке статуэтку. Андорина направляла сложенные ладошки вверх, уголки её губ словно дрожали в маленькой улыбке. Андорину укрыла скромная ткань, глаза широко открыты, зрачки смеются, заливаются искрящимся смехом. Что-то не так! В серых мраморных глазах можно разглядеть и тоску. Смотря с какого угла взглянуть на статуэтку… Печаль исказила крохотное морщинистое лицо Андорины. Смех сквозь слёзы. Как можно радоваться и быть одновременно печальной?

— Ты знаком с историей наших богов?

— Поверхностно, — признался Тивай. — Я никогда не был религиозен и не интересовался богами, в голове сохранились какие-то отрывки из школьного чтения Жития. Тяжело сохранять веру в одних богов, когда жизнь бросает тебя из страны в страну, где иные представления о вере и создании мира. Сколько себя помню, я надеялся только на свои силы.

— А я никогда не забывала про богов и перечитывала до дыр Жития. В нём я искала истоки своего происхождения. А нашла… Только сейчас я стала понимать, о чём история Андорины, — на глазах у Нулефер выступили слёзы. — Она не про происхождение человечества.

— Расскажи мне богов. Как они жили до Исхода, почему ушли на Землю.

Нулефер медленно села на подоконник, обхватила руками статуэтку Андорины и прижала лицо богини к своей голове.

— Первыми были Создатели. Никто не знал, как они появились, кто их создал. Возможно, Создатель и Создательница существовали вечно. Неизвестно, сколько долго продолжалась их одинокая жизнь. Однажды Создатели захотели себе детей. И сотворили двенадцать богов. Андорину, Страла, Кислора, Калеба…

— Не перечисляй, — перебил Тивай, сидящий на грязном полу. — Имена всех богов я знаю. Вроде бы…

— После детей Создатели сотворили демонов, чтобы те помогали их детям, служили, были преданы, исполняли приказы. Боги жили в райских садах Матери Создательницы, купались в тёплых озёрах, ели сочные плоды, днями напролёт наслаждались изумительной красотой. Иногда Отец и Мать брали их на Землю, которая была для богов театром. Создатель придумывал различных тварей, и его Сыновья и Дочери любовались их жизнью. А демоны всё это время раболепно служили своим богам: приносили им еду, наливали вино, шили платья, исполняли всевозможные поручения.

— Вот не понимаю, — сказал Тивай, — почему боги нуждались в еде, одежде и крове? Они должны быть независимы от внешней среды и физиологических потребностей. Они же всемогущи, а без еды обойтись не могут.

— Нет, Боги могли жить без еды и питья. Но им нравилось ощущать вкус еды, ещё они любили красиво одеваться и щеголять в нарядах.

— Продолжай рассказывать. Красивое начало легенды.

— Андорина, первая Дочь Создателей, была самой любопытной, самой подвижной и чаще Братьев и Сестёр требовала помощи демонов. Отец приставил к ней отдельного демона. Он не имел имени, как и все в его роде. Безымянный, таким словом он сохранился в предании. День и ночь демон сопровождал свою богиню. Андорина наблюдала за Безымянным и у неё зарождались вопросы. «Почему одни творения моих Отца и Матери я называю Братьями и Сёстрами, а другие рабами? Почему демоны должны служить нам? Они же дети наших Родителей! Они наши братья и сёстры! Они не отличимы от нас!»

— Демоны были уродами.

— Нет! — быстро возразила Нулефер. — Демоны имели ту же плоть и тот же лик, что и боги. Церковники стали изображать их страшными чудовищами с рогами, копытами и огненными хвостами. В воспоминаниях Андорины говорится, что демоны похожи на богов. Андорина не видела в демонах ни телесной, ни духовной разницы. Она пыталась их полюбить, как своих Братьев. Но к Безымянному у неё рождалась другая любовь, которую Андорина никак не могла объяснить. Она любила его, но не как брата, не как отца. Эта любовь была выше, могущественнее, загадочнее, была сильнее, чем к родителям, братьям и сёстрам вместе взятым. Любовь очаровывала Андорину и мучала, когда богиня задумывалась над положением Безымянного. Безымянный и другие демоны увидели в Андорине свою заступницу и попросили её освободить их. Андорина явилась к Создателю на Землю, когда тот наслаждался своим театром и придумывал новые законы для земных неразумных тварей. Она рассказала Отцу про их взаимную с Безымянным необъяснимую любовь, умоляла дать демонам свободу, пополнить ими ряды своих братьев. Создатель был непреклонен. «Демоны должны быть нашими слугами, иначе как мы сможем царствовать во Вселенной? Как мы сможем создавать новые жизни? Кем мы станем, если поравняемся с низшими тварями?». Но Создателя тронули горькие слёзы любимой Дочери, и он сказал: «Я избавлю тебя от страданий. Ты забудешь своего демона. Он исчезнет. Ты станешь свободной». Андорина не могла потерять Безымянного. Она схватила с земли клинок, которым Создатель вырезал из дерева птиц, и вонзила в сердце Отца.

— Как можно было убить бессмертного бога? — опешил Тивай.

— Боги были смертны. Они не задумывались о смерти, потому что им не страшен был голод или болезни, старости не существовало, а убивать их никто не хотел. Родители и дети жили в любви и гармонии, демоны даже не осознавали, что им возможно пойти против воли своих богов. Андорина вторая после своего Отца задумалась отнять чужую жизнь. И стала первой, кто на это решился. Создатель умер. Демоны восприняли убийство Создателя как знак, как наставление, что им делать. Богов надо убить и занять их место! С того момента, как на Земле был убит Создатель своей любимой Дочерью, началась война богов и демонов. Полем битвы стала Земля. Театр развлечений Создателя превратился в военный театр. Боги и демоны бились насмерть. Боги создавали себе в помощники ангелов, фей, драконов, демоны — ужасных чудищ и змей. Предводитель демонов избрал себе имя Дьявол, что означало «отступник». Андорина и Безымянный пытались остановить войну, призывали к миру, но Боги не слышали Сестру, демоны не верили Брату. А Создательница тем временем лежала возле праха своего мужа и лила жгучие слёзы. Её любовь была настолько велика, настолько сильно она хотела заново увидеть Создателя, что произошло чудо. Создательница пересилила смерть, её муж восстал. Её переполняла любовь к несчастным воюющим Сыновьям и Дочерям, его — гнев из-за ужасной дерзости демонов. Объятые новой силой, обретшие бессмертие, Создатели явились на поле битвы и остановили войну. К несчастью, Дьявол успел собрать кучку выживших демонов и исчезнуть в запретном от Создателей измерении.