Уилл ощутил, как по голове его ударила невидимая дубинка. Стало больно, невыносимо больно. Перед глазами возникла Цубасара в переливающемся ярком платье. Он испугался, что видение оживёт, и Цубасара предстанет под ним в реальности. А платье запляшет огненными вихрями.

Фредер оглянулся и, убедившись, что никого поблизости нет, шепнул:

— Встреться снова с Байтером и попроси его донести до Тобиана и Мариона, что жителей Козьей Лилии убила Эмбер. Ну и Лендарский приложил руку.

— Фред, не раскаляй огонь. Не заходи так далеко.

— Встреться с Байтером или я сам найду предлог для встречи с известным журналистом. И ещё, возьми в моих покоях чистые связывающие винамиатисы: один для Байтера, второй для Урсулы.

Фредер повернулся к Уиллу спиной и, махнув рукой, побрёл к выходу из дворца.

***

— Моя мать не может быть настолько жестокой! — крикнул Тобиан, разорвав письмо Байтера. — Она не блещет добротой, но она не устроит расправу над деревенскими людьми!

— Видят боги, что может, — сказал Джан. — Эмбер была предводителем бойни. Ты недооценил мать. Да и я тоже. Эмбер оказалась не лучше своего брата.

— Она не могла! Для неё человеческая жизнь ещё имеет ценность! Мама… — «Она учила нас с Фредером не наказывать невиновного, учила ставить справедливость выше жажды мести и расчётливого умысла, который должен принести пользу, путём жизни невинного человека». В горле засвербело, Тобиан отвернулся от Джейсона, Урсулы и Джана, дабы они не увидели его дрожащие губы.

— Она приказа убить жителей Козьей Лилии от младенца до старика! — Джексон встряхнул Тобиана за плечи. — Поверь, у неё было такое же равнодушное лицо, с каким она приняла мой смертный приговор. Забудь на несколько минут о матери. Что ты видел на улице?! Как убили Бейли? Ты запомнил, как выглядел его убийца?

— Какой-то молодой парень. Он наверняка первый раз оружие держал в руках. Бейли мёртв. Моей матери это не понравится. Она… Если она уничтожила Лилию, чтобы наказать твоих ополченцев и воспользоваться абадонами в войне… Убийц Бейли тоже уничтожит. Или… сразу город. Урсула, пожалуйста, скажи, что письмо было не от Байтера.

— От Байтера, — не поддержала его Урсула. — Он общался лично с Уиллом. Уилл будет врать. Ему хоть поверь.

Джан, опасливо заглянув за плотную штору окна, накинул на себя дорожный плащ.

— Я съезжу в гости к дядюшке и разузнаю обстановку. Сидите тихо. Свяжитесь с проходящим. Поймёте, что в дом влетят соколы — перемещайтесь прочь.

Пожилой слуга наспех запряг двуколку хозяину и сел за вожжи. В дом проникла тишина. С отъездом Джана каждый звук и чих казался раскатом грома. Но за окном проносилась череда криков, Тобиан слышал шаги армейских сапог, грозно шагающих в ряд. Пролетали кареты, на которые люди на улице кричали: «Твари! Убийцы!». Кого-то хватали, неразборчиво вырывая из толпы.

— Бейли и королеву неоднократно предупреждали, что Санпава устанет терпеть! Она взорвётся! — всплеснул руками Джексон. — Бейли убили. А теперь что? Королева начнёт убивать каждого, кто желал смерти его наместнику. Это почти всё население. Доверие санпавцев не купишь, его можно только заслужить.

— Виноватым будешь ты, — вздохнула Урсула. — Ты пообещал перемирие, но твои люди убили Бейли.

Пока они ждали возвращения Джана, винамиатисы барона трезвонили ежеминутно. Родственники и друзья кричали про появления нарядов полиции и военных, про драки, про задержания, про нелепые убийства. Стало известно, что соколы влетают в дома тех, кто так или иначе связан с молодым убийцей и его спутниками.

— Раньше я бы сказал, что Огастус захочет крови и мести, но мама будет пытаться его отговорить, — заявил Тобиан. — Нет, мне нельзя верить Афовийским. Против Санпавы — столица.

Ближе к вечеру приехал Джан. Проверив надёжность дверей и окон, он собрал вокруг себя Джексона и его друзей, вид барона был мрачен.

— Задерживают каждого, кто вызывает подозрение. Пока я ехал к дяде и обратно, людей бросали в кареты соколов как свиней. На улицах хаос. Убийцу Бейли и его спутников нашли. Их расстреляли, хотя они не сопротивлялись. Офицеры созвали толпу зрителей и обрушили выстрелы. Власть убеждена, что эти мужчины — твои верные товарищи, а, значит, ты, Джексон, отдал им приказ убить Бейли. Сокол обследует все дома. Я успел переговорить с нашими шпионами в рядах полиции: королева в курсе убийства, она собирается отправить в Хаш магов для отлова всех твоих последователей и немедленного их наказания.

— Это половина Хаша, — буркнул Тобиан.

— Уже расстреляли некоторых недовольных аресту. Я видел из окна дядиного дома, как направили пушку в лоб мужчине, который не захотел подчиняться полиции. Стало быть, Конория разберётся с половиной Хаша. Джексон, Тобиан, спасайтесь. Вам надо уходишь из Хаша. Не сегодня, так завтра наведаются ко мне. Я старательно берёг репутацию человека, не замешанного в политике и равнодушного к твоей фигуре. Но, если соколы будут проверять людей, которые знакомы с убийцей Бейли, а за ними ещё их знакомых, они выйдут на меня. У меня есть все причины ненавидеть зенрутскую монархию и помогать тебе. Я разорившийся барон. В прошлом у меня были имения, рабы. Но долги моего отца оставили меня ни с чем. За спиной только этот дом и старый слуга, бывший раб моей семьи, который после вольной не ушёл, а остался служить мне. Семейные земли перешли в собственность камерутских войск, к чиновникам из столицы. Не опуститься до нищенского существования и сохранить хотя бы этот дом помог мне ты. Джексон, тебе опасно теперь даже в моём доме. Уходи.

— Каким я буду отцом, если покину своих детей и свою Санпаву? — отмахнулся недовольно Джексон. — Я останусь в Хаше. Джан, я не буду причинять тебе неудобства, я переберусь к Хасиану.

Джан замотал головой и громко, напористо сказал:

— Уходи вообще из Хаша! Лучше быть вдалеке от своего народа, чем мертвецом, похороненным на родной земле. Проси Анли Пакмана переместить тебя в другой город или даже в Тенкуни, где пережидала Урсула. Перемещение в Тенкуни будет стоить больших денег, зато надёжнее, что до тебя не доберётся враг.

Скорбно-просящее лицо Джана Лофтинского не могло повлиять на суровый взгляд Джексона. Пройдясь по комнате — Тобиан заметил, с какой невыносимой силой Джексон скрывает свою хромоту — он подошёл к серванту и налил себе в бокал вина.

— Я не покину Хаш. Начинаются трудные времена. Если я уйду, каждый поймёт, что можно делать, что хочет. И Хаш заслужит огонь. Джан, свяжись с главами отрядов, передай мои слова: не нападать первыми, не лезть на драку, но не унижаться! Не терпеть пощёчин! Вооружаться! Биться за каждого!

В комнате, отведённой под винамиатисы, звенели камни. Джан взялся за переговоры с друзьями и родными. Джексон, Урсула и Тобиан сидели тихо как мыши. Не из каждого камня говорил их друг. Приветствие начиналось не с пароля. Сперва без пароля с Джаном болтала его тётушка, потом давний приятель, затем бывший раб, которому Джан дал свободу. Родственники и друзья кричали только о творившемся на улицах безумии, где соколы и присланные проходящими с Конории офицеры чувствуют себя господами и допрашивает даже детей. Спустя час тётушка опять связалась с Джаном, назвала пароль и рассказала, что её дом проверяли соколы, им не нравилось, что она часто подаёт возле храма милостыню одному нищему, разговаривает с ним подолгу, а этот нищий чертыхается в сторону Джейкоба Бейли.

По стёклу вести не показывали ничего хорошего. Джексон Марион и его банда разбойников обманула доверие честного Бейли! Чего можно было ещё ожидать? Тобиана не удивило даже, что показали расстрел юноши, оборвавшего жизнь губернатору. Намёк для всех остальных.

Ночью спалось плохо. Повсюду казались тени соколов. Тобиан, едва засыпал, видел лик матери. Лицо, сожжённое хворью и шрамами, с застывшей кривой улыбкой. Мама, смотря на своего сына, протянула к нему худые до безобразия руки, с которых капала кровь. Она схватила его за щёки и расцарапала. «Теперь это твоя кровь. Теперь это твоя кровь», — повторяла Эмбер.