— А, да! — отлегло на сердце у Оделла. — Но мы любим Нулефер, как нашу родную девочку.

Нулефер робко улыбнулась и поспешила сесть на своё место, но Джексон попридержал её. Маленькая Тина удивлённо уставилась на Джексона. «Тётя Нулефер сирота?» — донеслось до девочки. Она раскрыла рот, но мама небольно ущипнула дочку.

— Но я не понимаю одно, почему вы запрещаете своей дочери использовать магию? Я встретил её в лесу, когда Нулефер поднимала книгу водой, честно, такого испуганного взгляда я редко встречал! Могу его сравнить с рабом, которого хозяин хочет выпороть, или с диким зверем, которого охотники загнали в угол и хотят пристрелить! Она смотрела на меня, словно отшельник, который за десять лет впервые увидел человека!

— Это для её блага, — пробормотала Ханна. — Мы не хотим, чтобы у нашей дочери были проблемы в мире манаров.

— Проблемы ей создаёт не магия, а ваши запреты, — пренебрежительно протянул Джексон. — Посчитайте, сколько в нашей стране магов и поймите! Я сам рос с одними манарами и знаю, что любопытные взгляды окружающих не так уж страшны. Ну вызывал я интерес, зависть, однако никто меня не убил и добился я высот. Хотя в глазах неосведомлённых людей человек, разговаривающий с животными, ненормальный. А вашей дочери объяснять не надо, что она маг — взмахни рукой и вода подчинится! Такой дар просто необходим стране, которая производит винамиатисы, имеет реки и выход к океану!

— Нулефел не маг! — вдруг закричала малышка Тина. — Моя тётя мне лодная!

Элеонора зажала неунимающемуся упрямому ребёнку рот и растеряно попыталась улыбнулся Джексону, сказав привычную фразу: «Дети». Джексон пронзительно посмотрел в глаза Ханне и Оделлу, неприятная ситуация стала принимать масштабы. 1282 год. Двое жителей Санпавы из-за каких-то научных опытов вывезли из Тенкуни магического ребёнка, выдав за своего. Скандал был громкий, до сих пор идёт суд. Неужели и Свалоу из этой шайки?

—Поясните-ка мне одну вещь, — повысил Джексон без того громкий голос. — Ваша дочь при мне пользовалась магией, а её племянница утверждает, что тётя не маг. Что вы скрываете? Не спорю, вы сейчас скажите, что малютка не в курсе ваших тесных и дальних родственных связей, и я буду должен вам поверить. Но я в жизни не поверю, что столь известные в Рыси люди удочерили мага — именно мага! — и тщательно стали скрывать это от других. Зачем, если вы просто решили подарить сиротке тепло и любовь? Минуту! — Джексон увидел, как Оделл раскрыл рот, и остановил его поднятой ладонью. — Вы могли не знать о способностях приёмной дочери, в приютах кого угодно найдёшь от шлюх-матерей, но задаю тот же вопрос — зачем скрывать правду? Это невыгодно как вам, людям, связанным с винамиатисом, так и самой дочери. Вы что-то темните, Свалоу. Я прекрасно, ох как прекрасно помню — это же происходило у меня в Санпаве — двух приёмных родителей, похитивших из Тенкуни младенца.

Оделл со страхом смотрел на жену и старшую дочь, он выдумывал, шевелил каждой извилиной мозга, чтобы поставить легенду поубедительнее. Да, ссылаться и ссылаться на то, что Нулефер им не родная дочь. Но эта самая глубокая ложь, оспоримая целителями, с которыми в дружбе может быть Марион… Что же делать? И собственная связь с Тенкуни не прокатит — для этого нужно там прожить было минимум половину жизни до зачатия Нулефер. И к богам или науке не обратиться за помощь.

Выбора не оставалось. Оделл встал, подошёл к Нулефер, обнял за плечи дочь и слабым голосом прошептал:

— Уважаемый фанин, мне придётся вам кое-что сказать. Вы не поверите, но это правда. Давайте заключим с вами сделку… Люси! — внезапно закричал он. — Забери Тину!

Вздохнув, отец поцеловал в щёку дочь и прижал к груди. Ханна качала головой и стреляла гневным взглядом на мужа: «Не делай глупости» Может, Оделл бы и выкрутился ещё, но Нулефер, не поднимая с пола глаз, протянула руку в сторону другого стакана с водой. Стакан тотчас к ней подлетел, Нулефер просто взяла его и зажала в руках.

—Я маг, который родился в Зенруте. Так уж получилось, — заявила Нулефер.

На волшебницу изумлённо смотрела племянница. В столовую за ней вошла Люси и забрала девочку. Дар речи у малютки пропал, раньше о магии она слышала только из сказок и, несмотря на маленький возраст, знала, что маги живут только в Тенкуни, а тут… мамина сестра.

Взрослые Свалоу и Джексон Марион сидели в большой и тихой столовой одни. Джексон ждал разъяснений.

— Как бы сказать… — потёр Оделл потный лоб. — Наша дочь нам родная, просто она родилась магом. Вы сочтёте, что я вам вру, но это так и есть. Подождите, я сейчас!

Оделл сорвался со стула и убежал. Джексон удивлённо поднял глаза на Нулефер, которая послушно кивнула ему, стараясь не расплакаться. В голове у Джексона нервно что-то забилось.

— Мы даже подумали, что вместо Нулефер при рождении каким-то образом нам подсунули другого ребёнка, — заговорила Ханна. — Но она наша родная дочь.

В глазах у мага потемнело. Как раз в столовую вбежал запыхавшийся Оделл и протянул бумагу.

— Мы проверяли нашу кровь у целителя.

Внимательно-превнимательно Джексон уставился на документ. Где-то должна быть ошибка, где-то она есть! Такого просто не может быть, плыли мысли у мага. Буква за буквой, предложение за предложением он изучал документ, рассматривал печать, качество и размер бумаги. Подделки Джексон не видел.

— Мы можем вам ещё документ дать. Мы несколько раз проверяли кровь! — сказала Ханна.

— Не нужно, я верю.

Джексон встал и зашагал по столовой. Не знай он Свалоу, Джексон бы решил, что эти люди просто обманывают себя, выдавая себя за манаров. Но про Свалоу он хорошо был наслышан от освободителей, про их младшую дочь, которая предала друзей отряда, Джину и Фьюи. Он не ходил, он метался из стороны в сторону. Документы говорили, что Нулефер родная дочь, биография, что Оделл и Хана манары, реальность — тут творится какая-то чепуха! Все устои, тщательно вложенные в Джексона историками, естествознателями, практикой, рушились на глазах.

— Нулефер, покажи свои глаза! Открой свой рот! — принялся щупать Джексон её, поминутно задавая вопросы семье. Во сколько она научилась говорить, ходить, читать? Как проходили роды? Долго ли сосала молоко? Росла и развивалась Нулефер нормально, ничего такого, что могло насторожить Джексона. Магия и то открылась ровно в срок со всеми вытекающими периодами спячки и пробуждения. — Так, так, а в какое число родилась Нулефер?

— 20 танисы 1269 года.

Отчаянно Джексон принялся вспоминать все события, что произошли в тот день в Зенруте и Тенкуни. Но ничего не пришло на ум значительного, день как день.

— Были у вас в семье болезни какие-нибудь странные? Может, родовые?

— Нет, — закачал головой Оделл. — Мы с женой почти не помним наших родителей, но наследственных болезней вроде как нет. Нулефер иногда побаливала, но ведь все дети болеют. Хотя… — лицо Оделла передёрнулось, и на нём воцарился страх, — однажды, в два месяца Нулефер… умерла.

Внезапно Ханна рухнула головой на стол и зарыдала. Мать вспомнила тот день. Нулефер, Элеонора и Джексон непонимающе уставились на Оделла. Оделлу пришлось снова обратиться в тот день и рассказать Джексону о таинственной смерти и последующем воскрешении Нулефер.

Её рассказ прервал стон Ханны и резкие шаги Джексона, Нулефер и Элеонора зашептались.

«Думай, думай, что это такое?», — ответ не приходил Джексону.

— Что ещё расскажете?

— Сестра знает ещё одного водного мага, — подала голос затихшая Элеонора. — Он родился у манаров. — По ноге её пребольно стукнула Нулефер и фыркнула:

— Молчи, я обещала Уиллу…

— Ты и так нам всё рассказала, нарушила обещание, — нахмурила брови Элеонора. — Он маг воды, раб и телохранитель принцев Афовийских, сверстник Нулефер, к слову сказать.

Джексон подошёл к Элеоноре, в глазах заиграл огонь.

— Мне всё интереснее. Что же это? Маги множатся, как споры грибов? Хм… говорите, служит принцам, значит, правительство всё знает.