— Забирайте сестру и вашу девочку Люси, мы вас не потревожим, — сказал настойчиво Грэди. — Что вам нужно от нас?

— Поговорить на прощание, — Элеонора усмехнулась. — Я внимательно изучала ваши программы, наслушалась сладких речей от Юния, насмотрелась на ваше обращение с Нулефер и моей рабыней Люси. Вы хорошие люди, похвально, не застрелили двух маленьких девочек. Но у них могло оказаться не доброе сердце, а звериные предательские клыки. Я не понимаю од­но­го, по­чему вы де­ла­ете со­бачью бес­по­лез­ную ра­боту? Вы тут хо­тите рабс­тво от­ме­нить, урав­нять все слои на­селе­ния, убе­дить как-то пра­витель­ство под­нять за­работ­ные пла­ты, но толь­ко бла­город­ны­ми ре­чами это сде­лать не­воз­можно. Ну, мо­жет, лет че­рез трис­та лю­ди к вам прис­лу­ша­ют­ся, но толь­ко не сей­час. На од­но­го заб­лудше­го че­лове­ка ещё мож­но пов­ли­ять, вы­рас­тить де­тишек двад­цать с ва­шими принци­пами. И всё. Моя сес­тра раз­де­ля­ет ва­ши убеж­де­ния лишь по­тому, что в своё вре­мя ро­дите­ли из­ба­лова­ли её, ме­ня же они вос­пи­тывали как нас­ледни­цу семьи, су­ровую и хо­лод­ную, так что ме­ня бы вы ни в шко­ле, ни в дру­гом мес­те не пе­ре­убе­дили. Пос­мотри­те на того покалеченного мужчину! На его жену, убитую горем, на трёх детей, у которых не было детства! — она махнула рукой в сторону комнаты, где целительница работала всё ещё с Тонни и его семьёй. — Вы точ­но так­ же за­кон­чи­те свою про­поведь о брех­не вро­де ра­венс­тва, как Зенрутская империя, о которой вы любите упоминать! Ра­ботай­те по-дру­гому! Возь­ми­те лю­дей в сил­ки! Зас­тавь­те се­бя бо­ять­ся! Хо­тите от­ме­нить рабс­тво, так зас­тавь­те лю­дей это сде­лать! Бе­рите в за­лож­ни­ки де­тей чи­нов­ни­ков, под­ры­вай­те эко­номи­чес­кое бла­госос­то­яние стра­ны и сва­ливай­те всю ви­ну на су­щес­тву­ющий строй, уби­вай­те в про­тив­ном слу­чае. Вот сей­час у вас сло­жилась край­не хо­рошая воз­можность на­давить на короле­ву — про­пал принц То­би­ан. Най­ди­те маль­чи­ка и выд­винь­те ко­роле­ве свои ус­ло­вия. Ес­ли ей до­рог сын, то она от­ме­нит всё что угод­но, а ес­ли нет, то хо­тя бы че­рез То­би­ана отом­сти­те за сво­их то­вари­щей. Шесть лет назад один несчастный раб, простой раб, который не слышал про тайные общества, чуть не изменил историю Зенрута, выстрелив в королеву Эмбер. Вы никогда не добьётесь перемен, если продолжите улыбаться врагам. Только всё больше служивых псов и зорких соколов будут охотиться за вами.

Эле­оно­ра вста­ла и схва­тила за ру­ку сес­тру.

— Ну как, вы сог­ласны с но­вой прог­раммой?

— Что за бред ты не­сёшь? — вос­клик­нул Ти­мер. — Мы не со­бира­ем­ся ни­кого уби­вать.

— Юнец, не ты­кай мне. Я толь­ко с взрос­лы­ми раз­го­вари­ваю, — за­яви­ла Элеонора. — Вы всё рав­но на­зыва­етесь прес­тупни­ками, хо­тя ни­каких прес­тупле­ний вы не со­вер­ша­ете. Так что ни­чего вы не по­теря­ете, ес­ли нач­нё­те дей­ство­вать гру­бо, но эф­фектив­но.

Элеонора замолчала и сердито взгля­нула на Ну­лефер, ещё злее она впи­лась в Лю­си. Нулефер сделала шаг назад. Вот-вот Элеонора ударит её! Но Элеонора присела на колени и прижала сестру к своему телу. Она сжала её так сильно, что у Нулефер заболела грудь. Элеонора не отпускала её.

— Милая моя, сестричка, — Элеонора заговорила незнакомо нежным голосом. — Ты плохо закончишь! Эти люди не могут быть твоими друзьями. Тюремные кандалы, петля, эшафот, ошейник на твоей шее как у раба и страшные пытки… Я не хочу тебя терять, Нулефер, я запрещаю тебе общаться с этими людьми. Ты в опасности.

Она встала и прокашлялась.

— Каньете или, выражаясь вашим языком, фанин Марес, сей­час же зак­ры­вай­те свою ла­воч­ку или пе­реби­рай­тесь все в другой город. Я не потер­плю, что­бы моя млад­шая сестра об­ща­лась с ва­ми. На первый раз я вас прощаю.

Эле­оно­ра взяла Нулефер за ру­ку, больно схватила за плечо Люси и вместе с девочками покинула штаб освободителей.

========== Глава 4. Первая ступень к взрослению ==========

Элеонора была непреклонна. На следующий день она подложила к дверям дома фанина Мареса предупреждающее письмо, где сообщила, что у них остались сутки на сборы и побег. Ещё через день она написала анонимное письмо в полицию, в котором подробно описала как выглядит штаб Каньете.

— Скажи спасибо мне, что дала им шанс уйти! И родителям нашим ничего не рассказала про твои забавы! Пожалела тебя и их, отец-то ещё возьмёт себя в руки, когда узнает, с какими людьми его дочь водилась, а мама… Она и так, из-за твоего ненормального дара успокоительное годами пьёт! — резко Элеонора ответила Нулефер.

— Как они будут помогать людям, рабам? — Нулефер угрюмо взирала на сестру. — Куда Каньете идти? Рысь — спокойный город, у нас никто не искал освободителей.

— Их проблемы меня не касаются. Я забочусь о тебе. Хо­чешь так же опа­сать­ся за свою жизнь, как они? Прятаться? Быть преступницей? Подвергать свою жизнь опасности? Я за тебя беспокоюсь, глупая! Если ты думаешь, что я вредная и старшая сестра, и просто хочу тебе насолить, то ты заблуждаешься. Нулефер, ты моя семья, ты часть моей жизни. Мне приходиться быть строгой к тебе, но это часть моего добра. Вот откуда родом этот Дик? Расскажи мне всё, что ты знаешь.

Нулефер молчала. «Я не выдам своих друзей».

Тайно от Элеоноры Нулефер приехала с кучером в город и побежала к дому Каньете. «Жильцы» внезапно все съехали в один день, возле дома стояла полиция и даже небольшой отряд солдат. «Конец… Я так хотела стать частью Отряда. Освободители заслужили лучшей доли!», — Нулефер огорчённо пнула камень.

Жизнь вновь вернулась в прошлое однотипное русло, где Нулефер каждый день приходилось видеть хлопочущих возле неё рабов, которым она уже не могла ничем помочь. Нулефер про­дол­жа­ла встре­чать­ся с У­ил­лом, иног­да с ними проводила время Люси. Люси знала, что Дик это бывший Уиллард на её дне рождении, остальное ей не рассказывали. Для неё У­илл ос­та­вал­ся ещё бо­лее скры­тым и за­дав­ленным, чем для Ну­лефер. Лю­си так и не зна­ла про ма­гию друзей, про ко­ролев­ский долг Уилла, учи­тель­ни­цу Урсу­лу. Нулефер эти две шестицы усер­дно работа­ла над вод­ным те­леки­незом пред­ме­тов, но не де­лала ни­каких прод­ви­жений.

— Я не мо­гу его под­нять. Толь­ко мне ка­жет­ся, что я чувс­твую, как ка­мень за­виса­ет в воз­ду­хе, то тут же при­ходит мысль, что это невозможно. И всё ру­шит­ся! — она печально разводила ру­ками.

— Двое граж­дан Зен­ру­та ма­ги — это то­же не­воз­можно, — ус­по­ка­ивал её У­илл. — Но од­на­ко это слу­чилось. Так что ка­кой-то ка­мушек ты под­нять смо­жешь. По­верь, это лёг­кое уп­ражне­ние, дет­ское. Ты поп­ро­буй по­том, как де­ла­ют ве­ликие ма­ги, озе­ро це­лое вмес­те с его жи­теля­ми под­нять. Это да­же мне не­посиль­но!

Неподъёмный камушек отнимал у Нулефер всё время и все силы. Если бы не он, Уилл бы давно научил её изменять тем­пе­рату­ры во­ды, прев­ра­щая её в пар или снег, но не­покор­ный ка­мень для Ну­лефер стал кам­нем прет­кно­вения. «По­ка не подниму его, не отвлекусь ни на что другое!» — она твёрдо стояла на своём.

В один из дней Уилл наведался к Нулефер в гости, они позвали Люси и втроём играли у ограды имения, сражаясь на деревянных палках. Люси охотно приняла предложение заняться фехтованием, её редко брали играть в мальчишеские игры: Люси, чуть кого больно ударив, прекращала игру и бежала извиняться, охая и краснея от вины. Друзья стучали палками, Нулефер сидела рядышком, уткнувшись в книжку, но иногда поднимала глаза, чтобы посмотреть, кто побеждает.

— Что будут делать твои родители, Люси? — не отвлекаясь от игры, спросил Уилл. — Как они рассчитывают теперь получить свободу?

Усадьба Свалоу находилась в четырёхстах метрах от ограды, рабы были заняты работой, Уилл не боялся, что кто-нибудь его подслушает.

— Папа и мама не могут надеяться больше на доброту господина Оделла, — сказала Люси с грустью. — Папа и мама думали, что накопят денег и попросят свободы для нас. Наличие денег они объяснят заработками. Ну, скажут, что, когда господин Оделл давал им выходные или в праздник, они уходили в Рысь и подрабатывали годами на разных работах. Освободители, те же Джей и Эмилли могли бы подыграть, что, дескать, они просили моего отца разобрать кирпичи, а маму просили сшить платье. Но теперь, когда госпожа Элеонора поймала меня с Нулефер, маме с папой тяжелее будет объяснить происхождение своих денег. Невозможно, наверное… И с меня госпожа Элеонора глаз не сводит. У неё все под подозрениями.