— Да, — вместо короля глухо произнёс Шенрох. — Так мы застанем Зенрут врасплох, если начнём войну раньше его.

Соглашение было установлено. Дальше Тимер и Карл не были нужны Геровальду и о них не хотел думать Иги. По приказу Геровальда они покинули королевский кабинет и около двух часов ходили по коридорам Торжественного дворца. Возвращаться обратно в Зенрут король Камерута пока не дал разрешения, Тимер и Карл ждали, когда же он вновь позовёт их к себе с новым поручением. «Значит, война будет зимой, — думал Тимер. — Как интересно, будет ли Зенрут готов к нападению. Уж надеюсь, Геровальд и Иги за год подготовили свои армии».

Пока они ходили по чертогах дворца, разговаривая о будущих поставках динамита и револьверов от Геровальда, Ирвин Шенрох освободился. Иги пылко желал познакомиться с камерутскими театральными актёрами, о которых слава гремела на весь мир. Геровальд не мог отказать гостю в скромном подарке. Шенроху среди кружевных розовых платьев и птичьих масок делать было нечего, возле зала с рыцарскими доспехами и щитами, былым величием предков Геровальда, он нашёл Тимера и Карла, собиравшихся осмотреть второй этаж дворца.

— Почему ты пришёл сюда? — усмехнулся Карл. — Рыцарская честь не для тебя. Воин неустанно предан лишь той стране, которую поклялся защищать.

— Ты ещё вспомни, что я пошёл восстанием на свою королеву, — грубо ответил Шенрох, подойдя ближе к Тимеру и Карлу.

Тимер хотел было протянуть ему руку, дабы пожать её, но остановил себя. С Шенрох он не виделся достаточно давно, со дня поражения Крылатого общества. Вроде Шенрох и союзник ему, как Иширут Камеруту, но генерал, перешедший на следующий день под покровительство другого короля… Шенрох на неосязаемом уровне отталкивал Тимера. Да и внешним видом он не говорил, что рад встрече с прошлыми соратниками. Тимер уже не союзник, не лидер храбрых освободителей. «Ты пал ниже некуда», — чётко мелькало презрение в глазах Шенроха.

Хорошая идейка! Зайти в комнату в зал с рыцарскими доспехами и пропеть речь о не нарушаемой чести освободителя и зыбкой клятве генерала. Но не сейчас Тимер не стал испытывать Шенроха. Они всё же на одной стороне.

— Ирвин, — сказал Тимер, облокотившись на лестницу, — Иширутское военное руководство не ругалось, когда Иги дал тебе место в верховном генеральном штабе? Военные — люди не последней чести, и тут ты такой распрекрасный мятежник.

— Тебя так уж волнуют мои взаимоотношения с местными генералами? — хмыкнул Шенрох. — Не открою тебе истины, сказав, что без сложностей не обошлось. Но без меня Иги и десяти тысяч солдат не набрал бы! Я вытащил его армию из такой тьмы, что ещё десять лет и иширутчане дрались бы палками в рваных рубахах! Иги неплохой человек, но королю Иги нужна опора. Я бы сказал, регент, принявший его обязанности вследствие… запоздалого взросления.

— Ты даже прочие обязанности Иги выполняешь? — спросил Карл.

Шенрох улыбнулся уголками губ.

— Не выполняю, а помогаю. Но ты в чём-то и прав, я и генерал, и советник.

— И прачка, и швея, и повариха, — засмеялся Карл.

Шенрох не показал обиды. Да, его лицо изменилось. Карл и Тимер остались такими же. Карл всё также поражал его удивительной степенью смешения его светского внешнего вида с внутренним яростным мятежником. Тимер был по-прежнему мрачен, неразговорчив, на хмуром лице ни разу ещё не проскочила искра надежды.

— Что будете делать, когда начнётся война? — спросил Шенрох.

— Ты ещё спрашиваешь, — поспешил ответить Карл. — Не оставим Зенрут в покое. Твой король и Геровальд хотят всего лишь завладеть Санпавой, судьба наших сограждан в остальных пяти провинциях Зенрута его заботит меньше, чем меня жители Камерута. Зенрутчане предоставлены нам и только нам.

— Часть победы мы получим уже когда Камерут и Иширут завладеют Санпавой, — сказал Тимер. — Рабы на разделённой земле обретут свободу. Так я и мои друзья спасут хотя бы людей Санпавы.

Шенрох не возражал. Да, невольные люди станут свободными. Да, исчезнут ошейники и цепи. Но это только в Санпаве. Или же Тимер захочет, чтобы Геровальд и Иги пошли дальше? Иги не против великолепной войны, но Геровальд… Грозный ненавистник Зенрута со времён юности он, оказывается, умел довольствоваться малым.

— Аааа!

Над головами пронёсся звонкий крик. Послышался скрежет колёс и звук падающего метала.

Тимер вскочил и бросился вниз. Карл и Шенрох ничего не смогли понять, лишь услышали хлопок с перил лестницы. И то, как Тимер сам падает на спину под тяжёлым весом.

Через секунду они увидели: на первой ступени лестнице, у перил лежит опрокинутая коляска. А внизу на животе Тимера плачет ребенок.

Маленький мальчик от страха даже не плакал. Забыл, что такое реветь! Он слабо поддёргивал плечами и мычал без слёз. Тимер осторожно, боясь лишнего своего движения, приподнялся и обнял мальчика. Лицо Тимера побелело, руки дрожали, да и голос тоже.

— Ты в порядке? — прошептал он.

Мальчик никак не обратил внимания на его слова.

В ту же секунду Карл понял, кто упал с лестницы — сам малолетний король Сиджед! Он бросился к мальчику, присел возле него и Тимера и громко сказал:

— Ваше Величество, вы не ушиблись? Позвать лекаря?

Сиджед покачал головой. Тонкая ручка потянулась к коляске.

— Я катался… Коляску тяжело мне крутить, Мариэллла спит, я не хотел её будить. Я хотел поехать на балкон, который возле сада и… И вот, коляска у лестницы упала.

Рука упряма тянулась к коляске, мальчик двигался всем телом, но ноги оставались неподвижны. «Вот он, знаменитый калека. Истинный король Камерута», — подумал Шенрох с жалостью и поставил перед Сиджедом коляску. Тимер сам усадил короля и встряхнул пыль с одежды. Его движения были плавны, полны заботы, а Тимер, как показалось Карлу и Шенроху, находился в странном, несвойственном ему состоянии. Даже сгладились черты лица у него.

— А вы кто? — любознательно спросил Сиджед, разглядывая незнакомые лица. Отец никогда не знакомил его с освободителями, а Шенроха он и подавно видел в первый раз.

— Иширутский генерал Ирвин Шенрох, Ваше Величество, — Шенрох приложил руку ко лбу.

— Его Величество король Сиджед, рад знакомству, — Сиджед протянул руку для пожатия. Шенроху пришлось её пожать. Рука у мальчика была липкая, в мёде. — А вы кто?

Карл приоткрыл рот, но Тимер остановил его.

— Мы… просто дяди, — ласково сказал он. — Зови меня Тимером, а его Карлом.

Сиджед улыбался. Озорными глазками он взирал на мужчин и радовался только от того, что они говорили громко, не забывая о его недуге. Как часто Сиджеду приходилось переспрашивать людей. Он хоть и был королём, но всё же люди иногда забывались, и говорили тихо. А переспрашивать Сиджеду было стыдно, его отец никогда же не требовал повторять ему вопрос!

— Тимер, Карл, у вас красивые светлые волосы! — с восторгом воскликнул Сиджед. — Ну почему у меня обычные, русые? У моей мамы тоже были красивые волосы, я видел её на портрете. Но отец говорит, что, когда я стану большим, мои волосы почернеют и будут как у него. Генерал Шенрох, у вас тоже обычные волосы, коричневые, у Тимера и Карла красивее. Моя няня рассказывала мне, что у таких людей светлая душа.

Карл приладил к голове причёску, чтобы она не рассыпалась перед юным королем, и гордо улыбнулся.

— Ваши слова попали мне прямо в сердце, Ваше Величество. Если вы назвали меня светлым человеком, да будет так. Одно слово короля правдивее сотни слов, сказанных моими врагами

— Вот уж чудной мальчик! — шепнул Шенроху на ухо Тимер. — Разглядывает твои волосы, а не шрамы, съевшие твоё лицо!

Сиджед увидел, что Тимер что-то говорил генералу, и улыбка пропала с его лица:

— Ну вот, опять не слышу. А когда я был на верху, то я вас хорошо слышал. Вы громко говорили. Тимер, я слышал, вы помогаете людям Санпавы? Вы спаситель?

Сиджед задал невинный детский вопрос. Но чего он стоил! Тимер поднялся с колен, выпрямил спину и оглядел Карла и Шенроха, радостно, почти победоносно. Концы губ расползлись в широкой улыбке, голова упала назад, а руки сжались в кулаки.