Она одна, их пятеро, и силы оруженосцев превосходят её в разы. Нулефер могла лишь защищаться, отбиваясь водными щупальцами. Попытка поймать оброненные револьверы не увенчалась успехом. Оружие скрылось в проваленной под ногами Нулефер земле — её саму спасло лишь облако из воды. И водный щит, который начал рушиться под залпом огня.

Сражение напоминало рассказы наёмников о войне, за один миг за спиной образовалась каменная клетка, огонь испарил воду, в голову вонзились сотни шумных хаотичных и болезненных фраз мыслечтеца. Тут послышался звон разбитого стекла, и Нулефер увидела выпрыгивающего из окна Идо. «Спасение!» Но не тут-то было. Идо исчез, а в место, где он должен был оказаться, вонзилась пуля.

«Я обречена». Нулефер мысленно готова была смириться с поражением, но из-за всех сил она не собиралась сдаваться, пока была жива. Последняя попытка овладеть водой. Она бросила в оруженосцев водные шары. Но шары не успели достичь до цели, оруженосцы внезапно взлетели в воздух и с огромным звуком удара оказались в стене. Оруженосцы, те что набросились на неё, и их товарищи из ресторана, охотящиеся на Идо, упали вниз и перестали двигаться.

Возле Нулефер оказался мужчина лет тридцати двух. Она видела его на собрании наёмников, но не придала ему значение. Голова закрыта шляпой, правая сторона лица обожжена, на собрании он сидел молча, попивая сок, и не задал лишних вопросов.

— Прячься, пока можешь, и жди своего проходящего, — промолвил маг. — Ты родилась в Зенруте, и твоя жизнь очень ценна для возрождения магического величия.

Маг шевельнул пальцем, и камни, окружавшие Нулефер рухнули. Потом они поднялись и сложились таким образом, что превратились в щит над Нулефер.

— Вы перемещатель? — Нулефер догадалась по его способностям управлять как людьми, так и камнями.

— Да. Меня зовут Оуш Швин. Нулефер, не уходи из-под моего щита. Сейчас должен прибыть твой проходящий.

Нулефер хотела поблагодарить неожиданного спасителя, но времени не было. Осталось принять щит и окружить себя защитной водой. Оуш был молчалив. Он напряжённо смотрел на потерявших сознание оруженосцев. Внезапно один из них пошевелился. Рука пришедшего в себя взметнулась к карману куртки, оруженосец вытащил револьвер.

— Манар. Тьфу, — закричал Оуш.

Выстрел не произошёл. Оуш поднял манара над своей головой и щёлкнул пальцем. В ту же секунду оруженосец разразился диким ором, его тело лихорадочно затряслось. Он повис как кукла-марионетка, содрогаясь в конвульсиях.

— Манар, ты захотел поймать Нулефер — надежду на возрождение магии, и Идо — лучшего в мире проходящего. Будь уничтожен.

Муки манара были высшей формой проявления магии перемещателя. Маг управлял не предметами неживого мира, он отрывал внутренности и части тела своей жертвы. Нулефер застыла, и ей вспомнился рабский ошейник. Пожалуй, даже боль от ошейника не могла сравниться с расчленяющимся телом живого ещё человека.

— Прекрати! Или мне придётся убить тебя.

Вся вода, что окружала её, оказалась возле Оуша. Петля, приняв твёрдую форму, почти что превратившись в лёд, охватила его шею.

— Это твоя благодарность за спасённую жизнь?

— Отпусти его! Это приказ!

К Нулефер и Оушу выбежали наёмники с собрания, Аахен и супруги Карий. Впереди стоял черноволосый человек, который первым на собрании стал задавать Аахену вопросы. Он не отнимал взгляда от Оуша, а земля тем временем под его ногами превращалась в песок, и серые песчинки тонкой сеточкой оседали на его тёмной, как ночь, куртке. Оуш развернулся к нему, не выпуская из хватки оруженосца, и насмешливо вскинул голову.

— Кто это мне приказы отдаёт? Подполковник Тивай Милгус, какими судьбами! Мы с вами больше не на Анзорской войне, я не ваш подчинённый. Вы наёмник, такой же, как и я. Мы равны. Оба представляем собой двух псов на службе манаров.

— Воин остаётся воином на всю жизнь, — не дрогнул Тивай Милгус.

— Ах, нет, — смеялся Оуш, рукой пытаясь избавиться от настойчивой воды Нулефер. — Мы наёмники без чести и приличий. Все магические воины приняли гражданство Зенрута, Камерута, Иширута, даже Анзории и в высоких рангах руководят армией. Вы думаете, я послушаюсь вас? Манар будет уничтожен, как и любой поработитель моего народа.

Муки оруженосца усиливались, он то терял сознание, то с криками приходил в себя. Но убить его Оушу мешали сильные пальцы рук изо льда, что вцепились в шею. Нулефер, обливаясь потом, не ослабляла схватку, водой удерживая неподвластный ей в момент превращения лёд, и сражалась на невидимом уровне с силой Оуша, а тот магией перемещения пытался взять под контроль воду и саму Нулефер.

— Я не хочу тебя убивать. Отпусти человека! — Нулефер рычала, не обращая внимания, что часть наёмников окружила её и направила на неё оружие вместо побеждённых оруженосцев.

— Нулефер, — захрипел Оуш, — ты же сражаешься за униженных и побеждённых. Воюешь против рабовладельцев. Посмотри, во что магов превратили расплодившиеся манары!

На его шее повисла ещё и петля Милгуса из затвердевшего песка. Наёмники пытались вырвать тело умирающего оруженосца, пока Нулефер и подполковник Милгус боролись с жизнью Оуша, но тот отбрасывал от своей жертвы наёмников. Хотя силы его были на исходе — ему не доставало воздуха. Он прилагал все усилия, чтобы одним махом впечатать в землю оруженосцев, Нулефер и Милгуса, что завладели его жизнью. Однако усилий было недостаточно, с отсутствием кислорода приходила рассеянность… Нулефер всё сжимала и сжимала шею, внезапно она отвлеклась: «Ему было девятнадцать или около того, когда он попал на Анзорскую войну и потерял лицо!» Но вместо жалости у Нулефер всё затрепыхалось, и гнев подскочил до самого горла.

— Я устала тебя жалеть! — закричала она, заметив появляющееся в воздухе облако чёрного тумана.

Её руки столкнулись в хлопке ладоней.

Падение двух тел. Яркое зарево и последующий чёрный, застилающий округу туман. Сладкий голос Бабиры:

— Глазки закрываем и дружно, дети, засыпаем.

Дыхание Идо Нулефер узнала сразу, как и последующее отделение от земли.

***

Бухта городка Зий. Плещущиеся волны, крики ненасытных чаек и слабая дрожь маленького кустарника от ветра. Их было трое — она, Идо и Бабира, зацепившийся за проходящего всем своим телом. К ногам подбежал серый кот, живший в домике рыбаков, и начал ласкаться об ноги.

— Хороший, котик. Люблю бесстрашных кошек, — Бабира улыбнулся во все зубы.

Они стояли на песке и чувствовали, как море омывает их ноги. Идо не отводил поражённых глаз с Нулефер.

— Ты не смогла?.. Я успел тебя перенести до того, как ты его… Я видел, из него испарилась жизнь, это был подполковник?

— Не знаю, — Нулефер произнесла равнодушно, отодвигая от себя серые ракушки, выброшенные на берег.

— Нет, жизнь Швина отобрали руки Нулефер. Я видел, — мрачно проговорил Бабира.

Впервые, за год знакомства с Бабирой, с его лица сошла глупая ухмылка. Они стояли на берегу моря пять минут, Бабира ни разу не пошутил.

— Ты убила человека, — он счёл нужным первым признать вину Нулефер.

Нулефер подняла к глазами свои руки. На них не было крови, лишь сохранилась вода, которой она совершила смертельное удушение. И она теперь в одном братстве с Тимером, Карлом и Уиллардом, который унёс жизнь солдата в Кане. Никакого стыда и сомнений — Нулефер не ощущала тяжести последствий. Даже чувствовала некое подобие радости, что в теле несчастного оруженосца ещё пряталась душа, когда она потеряла последние остатки жалости к Оушу. «Ему было мало пролитой на войне крови, он живёт Анзорией. Слабак».

— Идо, малерз Карий, вы слышали раньше фамилию Швин? Она мне знакома… Я не помню, где её слышала.

— Делия Швин, — произнёс Идо, — младшая сестра Оуша Швина. Она была одной из приближённых к Эйдину и Мариону. Её поймали и, насколько я знаю, из неё сделали магического раба на заводе. Делия — гражданка Зенрута, её не депортировали в Тенкуни. Оуш тоже участвовал на Зимнем Восстании, но успел спастись в последний момент.