С диким возгласом Тимер отражал атаки. Повстанцы и военные минули колонну Жоао I — середину площади Славы — до дворцовых ворот оставалось пятьдесят метров. Оружием Тимера были кулаки и нож, его спутник Карл дрался ружьём. Почему порох не заканчивается у Жадиса? — задавались вопросом освободители. Всё было просто: Карл подбирал ружья убитых противников и соратников и, не останавливаясь, продолжай бой.

К Тимеру и Карлу подъехал Филмер. Голова полковника была перевязана, на бинте тёмным пятном застыла кровь. Его ранили саблей, и только друзья вовремя смогли уничтожить противника, прежде чем тот отсёк бы Филмеру голову.

— Твои хвалённые бойцы медлят, — прошипел Карл. — Четвертый час идут бои, а никаких успехов! Наши люди и я едва держимся на ногах. Ты чего ждёшь, того, что Эмбер с Санпавы и прочих округов переместит всю сюда армию до последнего солдата?

— Терпение, — ответил Филмер. — Зенрутские солдаты истощены не меньше вас, с минуты на минуту к нам прибудет Шенрох. Не паникуй, армию из других городов способны переместить единицы, эти люди не на стороне Эмбер. Эйдин доложил, совет старейшин задержал временно тех четверых проходящих. Тенкуни решила остаться в нейтралитете: ни мятежникам, ни королевы не даст протянутой руки.

— К слову о проходящих, где Идо? — сказал недовольно Тимер. — Он должен был быть со мной или Шенрохом, но он исчез три часа назад.

— Где наша пташка? Меня больше это волнует! — выстрел Карла сразил мага огня, замахнувшегося огненным шаром в спину Филмера.

— Улетела в жаркие края, — крикнул Тимер, вспоминая о противниках. — Ты бы не о женщинах думал.

Разговоры отвлекают от дела в мирной жизни, от битвы на войне, не понаслышке знал Каньете. Как солдат, старательно берегущий порох, так и он разумно израсходовал слова. Одно мгновение, когда ты паришь в облаках, и перед лицом окажется враг. Утомлённый бесконечным боём Тимер понимал, что он не в состоянии отразить быструю и резкую атаку. Филмер сразу, как состыковался с ним, стал сражаться дальше, не обращая внимания на разозлённого Жадиса.

Из пушки, чьи ядра давно забрали перемещатели, выскочил солдат. Взмах верного ножа, и враг держится за живот. Тимер покачивался на ногах, даже у зверя, как прозвали его в последние часы, подходили к концу силу.

— Тимер, я переживаю, не попала бы она в беду! Заносчивая, но хорошая ведь баба!

— Карл, заткнись! Пташка и то умеет молчать, когда необходимо! — закричал раздражённый Тимер.

Невольно голова повернулась к другу. И в этот миг возле самого уха Каньете услышал выстрел. Инстинктивно он рванул корпусом тела направо. По рваной рубашке пронеслась пуля. Впереди замаячило лицо какого-то солдата. Второй выстрел!

Грудь пронзила боль. Тимер закричал и внезапно увидел небо над головой, хотя смотрел секунду назад только вперёд. Небо, затянутое облаками и световыми шарами магов, зашаталось, а потом сменилось грязной землёй.

— Тиме-е-ер! — заревел Карл.

Он подбежал к солдату, нажал на крючок и выпустил в голову пулю.

— Тимер! Тимер! Очнись!

Освободитель тяжело вздыхал пропитанный порохом воздух, слабо шевелились зрачки полуоткрытых глаз, с левой стороны груди сияла кровь. Карл забил Тимера по щекам, но друг не отвечал и лишь кряхтел, как умирающий старик.

— Есть здесь целитель?! Где целитель? — крича, стал оттаскивать грузное тело Карл в безопасное место.

— Целители за домами, сидят, притворившись обычными людьми, — подскочил к двум беззащитным и безоружным мужчинам Филмер.

Карл бросил друга и впился руками в брюки полковника. В глаза прыгало отчаяние, мольба, тело шаталось, будто бы ранили его, Карла.

— Прошу, полковник! Умоляю, Тимера надо спасти! Дайте лошадь! Я должен… Он — наш предводитель. Его вклад в победу такой же, как и у Эйдина. Дайте лошадь, Тимеру нужен целитель или хотя бы врач! Умоляю!

Филмер посмотрел на Каньете и покачал головой: рана у освободителя была широка, прямо на глазах переставали дрожать губы, которыми Тимер пылко хотел что-то сказать.

— Бери уж. Постарайся успеть, — вздохнул он и слез с коня.

Карл припал к руке полковника и поцеловал её. Осторожно, но как можно быстро он положил товарища на спину животному и помчался. Увидав вдалеке мраморную фиолетовую крышу храма Супругов-Создателей, он стал молиться.

Одно чувство осталось в храбром Карле — страхе за единственного друга. Он Быстро пролетал на коне через головы убитых освободителей и их врагов солдат. Не прекращались крики, не затихали стоны, но они становились всё меньше, когда Карл отдалился от пика битвы. Там, в незакрытых ресторанах, должны сидеть целители! Только бы их не арестовали военные, только бы их не спрятали в убежище великодушные хозяева заведений!

Карл заметил ресторан «Волшебные дни», он прибавил темп. И тут, когда он стал всматриваться в большое окно, в надежде найти целителя, услышал женский крик. В двадцати метрах, рядом с магазином одежды вопила Делия Швин. Собаки волочили её тело к солдатам, которые, видимо, не решались сами приближаться к женщине. Несколько их товарищей успели подорваться на бомбе, дотронувшись до мёртвых тел освободителей.

— Что за дела? Почему именно сейчас?! — Карл ругнулся. Его глаза метнулись на Делию, а потом она Тимера. Друг помирал, но… но союзника убивают. Карл поморщился, ему была противна Делия, появившаяся из-за океана иностранка, осмелившая за одним столом сидеть с генералами, им, Марионом и Тимером. Но в памяти возникли его стихи, восхваляемые зенрутчанами. Жадиса обожали читатели за его страсть, за его духовность к женщине, за ту небесную любовь, которую они могли видеть лишь в его сборниках.

— Пта. пташ, — слабо прошептал Тимер.

— Была не была, — сплюнул Карл.

Спрыгнул с коня, перекатился и вскочил на ноги. Пять пуль сидело в ружье. Пять солдат окружало Делию. Блестяще прицелившись, Карл сразил их наповал. Затем он ринулся на собак и принялся колошматить их ружьём по голове.

— Получайте! Получайте, твари! Да помогите, кто-нибудь!

За углом зазвучали шаги. Карл сжался, приготовившись к атаке зенрутских солдат. Но выбежали двое людей с голубыми повязками.

— Помогите же! — взбесился Карл тем, что они медленно бегут.

У освободителей были револьверы, они убили псов. Карл не поблагодарил спасителей, взяв Делию за под мышки, он потащил её к коню, на котором лежал Тимер. И тут прогремел выстрел. Со стороны площади бежали солдаты, с ними были огневик и водник. Злополучная пуля должна была попасть в Карла, но промахнулась и угодила в коня. Животное с ужасом заржало и упало на бок.

— Тимер! — бросив Делию, Карл слёту поймал друга и сам же упал под его тяжестью.

— С ними маги! — закричал освободитель. — В укрытие! Мы не справимся!

Он схватил лёгкую Делию, товарищ взял за ноги Тимера и вместе с Карлом потащил его за стены. Бежать назад с раненными, ну никак не представлялось возможным. Заметив открытую дверь, они спрятались в магазин одежды. Освободители всеми шкафами и стульями загородили дверь, захлопнули окна. На чуть-чуть они вздохнули с облегчением, модный магазин защищали магические замки: проходящие не попадут к ним. Но радость быстра сошла на нет. Для всех остальных они — загнанные в клетку крысы. Нужно выбираться.

На мятежников из углов смотрели перепуганные девушки. Они-то решили, что наблюдать за восстанием из больших окон забавно, не думали, что борцы за свободу ворвутся в их уютное гнёздышко. За приятно одетыми покупательницами и продавщицами прятались ухоженные горничные-рабыни. Хозяйки слышали, как звенят их ошейники и не сводили глаз с освободителей. Не ровен час, те вспомнят, за что сражаются, и обратят свою злость на них.

Но освободители и не думали о свободе и рабстве. Прямо перед ними умирал лидер — Тимер Каньете. Рана перевязана разорванными платьями, кровь больше не течёт, но жизнь в любой миг готова покинуть тело. Прижавшись к стене, сидела полуживая Делия. Искусанная, с вырванными волосами женщина не соображала, что легко отделалась: Карл прибыл вовремя, собаки не успели нанести глубоких травм, хотя раны были страшными, боль от них не затихала. Крепко зажав колени двумя руками, Делия дрожала и покачивалась вперёд-назад. Глаза были зажмурены, из губ выползал слабый стон: