– Вадим Михайловича рассудил так. Разумеется, девочка могла с чужих слов рассказывать. Кто-то видел, но сам побоялся признаться. И ее попросил. А могла и специально на невиновного человека наговаривать. Все в жизни бывает. Только вот излагала та девочка так убедительно, с таким жаром, так упирала на то, что уверена в виновности убийцы, что Вадим Михайлович дрогнул. «Такая правда в ее глазах горела, – рассказывал мне следователь, – что я невольно заразился этой уверенностью. Может, сама и не видела, но в том, что убил именно этот человек, была убеждена на все сто поцентов. И я решил ей поверить. Стал подозреваемого проверять. И что вы думаете? Ведь права она оказалась. Действительно, сосед тот, на которого она указала, убийцей оказался». А теперь вопрос…

Ладно, добивайте. Ваша взяла. Хотя могли бы и без барабанной дроби обойтись.

– А вопрос такой, – голос Александры доносится как будто издалека. – Как эта девочка смогла понять, кто убийца?

Я давно уже перестала думать о бегстве. Зачем? Куда? Если даже прошлое догнало меня. Оно поймало меня врасплох, когда я забыла о нем и думать. Сижу, отвернувшись, и смотрю на серую урну с валяющимися вокруг нее окурками. Старательно молчу.

– Я приехала в город по работе, Ксюш, но решила немного задержаться, чтобы найти ответ на этот интригующий вопрос.

– И как? Нашли? – вяло спрашиваю я.

А что тут юлить? Я же уже догадалась, как они меня с этими анкетами обвели вокруг пальца. Я же сама, дура, голову в петлю сунула. Сама расписалась в своей тупости. Вот, оказывается, кто я – самонадеянная дура.

– Ксюша, у тебя уникальный дар. Такой бывает у одного на сотни миллионов.

– Разве? – криво усмехаюсь. – И что с того? Сову мне пришлете из Хогвардса?

– Ну, чего нет, того нет, – разводит руками Александра. – Такому нигде не обучают. Это врожденное. Так что тебе и обычного среднего образования за глаза хватит. А вот как использовать твой дар, это другое дело.

– Не надо меня использовать, – тут же пугаюсь я, и воображение услужливо рисует шокирующие картины: как меня похищают и увозят в тайные лаборатории, где ко мне присоединяют разные датчики, ставят эксперименты и…

– Никто тебя и не собирается использовать, – досадливо машет рукой Александра. – Твое дело, как жить. Можешь растрачивать свой талант втуне, а можешь людям помогать. Как того маньяка помогла вычислить.

– Это чистая случайность была, – говорю на автомате, понимая, что этим уже никого не проведу и не обману.

– Ксения, никто тебя ни в чем убеждать не собирается, – строго говорит Александра. – Твой дар, твоя жизнь, твой выбор и твоя ответственность за него.

– Опять про важность мелочей втирать будете? – потухшим голосом спрашиваю я.

– Какая мелочь, – задумчиво говорит Александра, – увидеть приоткрытую дверь, заглянуть за нее, а потом набраться смелости и заявить об этом в полицию. Какая мелочь, но какой огромный шаг храбрости. Ты сделала правильный выбор и спасла многих людей, которые, смалодушничай ты, струсь и отступи, погибли бы в будущем от руки маньяка. Но ты смогла остановить это чудовище. Ты герой, Ксюша.

– Да ладно вам, – вяло открещиваюсь я, чувствуя тем не менее, как уши становятся горячими.

– А представляешь, сколько еще ты смогла бы сделать? Скольких спасти?

– Да не хочу я никого спасать! – огрызаюсь я. – Я хочу жить нормально. Хочу свою комнату, одежду красивую, питаться нормально. Денег хочу много, чтобы и сестру вытащить с этого дна. Вот что я хочу. А на других мне…

– Плевать?

– Ну пусть не плевать. Но они-то для меня ничего не делают. Почему я должна?

– Да, ты не должна, – тут же соглашается Александра. – Никому и ничего. Но если сама вдруг однажды захочешь?..

– Не захочу, – упрямо говорю я. – Мне и одного раза хватило. Знаете, сколько лет я заснуть от кошмаров не могла? Да мне запах этот тошнотворный повсюду чудился. Снилось, что он лезет ко мне изо всех темных мест. Открою шкаф, а оттуда этот смрад, и руки ко мне тянутся. Или… Да я до сих пор из-за него темноты боюсь.

– Понимаю, – говорит Александра, – поэтому и не настаиваю. Это действительно не всем под силу. Хотя ты сильная.

– Это я – сильная?

– Сильная, сильная. И смелая к тому же. И для людей много чего хорошего сделать сможешь.

– Да чего я смогу-то? – горько усмехаюсь я. – Вы, может, себе вообразили, что я невесть на что способна? Да если хотите знать, я ничего особенного такого и не могу.

– А что ты можешь?

– Что? Ну… ауру у человека прочитать. Понять, какие чувства им в данный момент владеют. Какой он по характеру. Еще могу, взяв в руки предмет, понять, кто его держал в руках. Это если времени почти не прошло с того момента. Еще… Да все, пожалуй.

– Это потрясающе!

Смотрю на неподдельное восхищение в глазах Александры. Что, удивила? Знай наших. Распрямляю спину.

– Ты представляешь, что можно сделать с такими способностями?

Да представляю я, представляю. Я только пока не придумала, как это монетизировать можно. Тру замерзшие руки. Что-то мы засиделись. Смотрю на часы. Мама дорогая! Это столько времени прошло?!

– Что, уже пора тебе? – участливо спрашивает Александра. – Извини, что задержала так сильно.

– Ничего, – фальшиво отвечаю я. Ох, и будет мне от матери, если ужин не успею сготовить. А еще уроки. И прибраться бы неплохо было. Бабушка уже несколько дней в больнице лежит. Так что все на мне.

Мы поднимаемся со скамейки.

– Ксюш, я тебя больше беспокоить не буду. Сама решай, как жить. Никто за тебя дорогу не выберет. Но я почему-то уверена, что ты правильный выбор сделаешь. И по какой бы ты дороге ни пошла, ты не сможешь пройти мимо человеческой беды и горя. Непременно остановишься и подойдешь. И тогда, возможно, применишь свой дар. Но вот о даре своем ты лучше помалкивай. Разные люди есть. Плохих тоже немало. Так что будь осторожней.

– Хорошо. Обещаю.

– И вот еще что…

Александра роется в сумке и достает листок бумаги. Протягивает мне. Вопросительно смотрю на бумажку.

– Это тебе контакты мои. Если помощь потребуется. Ни к чему не обязывает. Сохрани на всякий случай. Как спасительный круг на судне. Висит, висит десяток лет, а потом вдруг, да и пригождается.

Смотрю на бумагу.

– А что за телефон такой странный?

– Это код города. Московский номер. Стационарный. Не поменяется. А это мобильный.

Верчу неуверенно в пальцах.

– Ксюш, ты мне очень понравилась. И я очень хочу, чтобы у тебя все счастливо сложилось. Но если что… Звони. В любое время дня и ночи. Ты мне веришь?

И руку протягивает. Беру руку, и меня снова пронзает то чувство. Смущенно убираю руку, как будто стыдясь своих подозрений. Зачем вы сами с полиграфом обнимаетесь-то? Я и так вам…

– Я вам верю, – говорю.

Убираю бумажку в дальний кармашек сумки. Ладно, сохраню на всякий случай. Убудет от меня, что ли?

– Ну тогда давай прощаться.

Киваю головой и смотрю, как Александра уходит от меня по скверу. Почему-то щемит сердце. Как будто друга потеряла. Но разве можно подружиться за каких-то полчаса? Наверное, нельзя. Тогда почему так одиноко и грустно?

Иду домой и думаю о нашем разговоре. Ловко она меня просчитала и на чистую воду вывела. Вызывает уважение своим нетривиальным подходом к вербовке. А может, и правда к ним податься? Нет. Качаю головой. Ни за что. Конечно, мимо человека в беде не пройду, тут и говорить не о чем. Но не более того. Я хочу простого человеческого счастья. И достатка. Которого у меня никогда не было. Разве я этого не заслуживаю? Еще как заслуживаю. Не меньше других. И я этого добьюсь. Раньше вот не уверена была, а теперь знаю, что у меня все получится. Как будто разговор с Александрой придал мне уверенности в себе. Подарил веру в свои способности. Как там говорилось в старых советских фильмах? Путевка в жизнь? Да, именно она. Александра своим неподдельным восхищением, своей верой в меня подарила путевку в жизнь. И я знаю теперь, что смогу идти дальше. Идти, не боясь, не сомневаясь, не оглядываясь, забыв прошлые обиды и горечи, веря в удачу, веря в счастье, веря в людей. Спасибо вам, Александра. Я пойду вперед. И может… когда-нибудь… однажды… судьба снова столкнет нас. По крайней мере, я буду на это крепко надеяться.