Человек вышел на свет, подойдя к краю. Это был невысокий поджарый франтоватый старичок. На нём был клетчатый костюм и клетчатая кепка, гармонично подобранные под соломенного цвета усы с лихо закрученными кончиками и бородку клинышком.

– Даниель?

Американский акцент. Даниель кивнул. Старичок протянул руку.

– Я Джо, запрыгивайте.

В трейлере, помимо Джо, находилась пара человек в комбинезонах и красный ретроавтомобиль с покатыми боками, округлым задом и длинным, как у грузовика капотом с выпученными круглыми фарами. Джо взглянул на механиков и тому, что был ближе, по-английски велел подать комбинезон, а Даниелю – снять балахон. Один из механиков облачился в балахон Даниеля, накинул капюшон, вылез из трейлера и пошёл к выходу со стоянки.

– Что он делает? – спросил Даниель. Джо вздохнул, качнулся на носках и поднял вверх палец:

– Количество людей, вошедших в трейлер в балахоне должно быть равно количеству тех, кто вышел из него в балахоне. Тогда те, кто следят за стоянкой, ничего странного не заметят. Прошу, – старик указал на двухместное мягкое сиденье автомобиля. Даниель собирался было сесть за руль, но Джо его остановил. Он отщёлкнул стопоры по бокам, и спинка сиденья сложилась вперёд. За ней оказалось пространство, обитое мягким.

– Вам сюда. И вот это возьмите с собой, – он протянул бутылку воды.

Даниель, как сумел, сложился в тесном ящике, колени упёрлись в потолок, но особого дискомфорта не было. Старик прищёлкнул спинку сиденья на место. В багажнике стало абсолютно темно.

Даниель погрузился в полудрёму. Он устал от погони. В какой-то момент он представил себя запертым в кладовке приюта и почувствовал укол знакомой паники. Но на панику, похоже, тоже не осталось сил. Привычные для него в такой ситуации мысли о том, что он заперт навсегда, что кончается воздух, что стены всё теснее с каждым вдохом, пролетели в его голове, не задерживаясь. Он мысленно посмотрел им вслед и послал к чёрту. В конце концов, он сейчас в убежище, в коконе. Его спокойствие преобразило воспоминания о подобных заключениях кладовке приюта, исказило их так, как будто это было не с ним.

Происходящее снаружи не то, чтобы пугало, скорее настораживало, волновало, как любое явление, от которого зависит то, в какую сторону развернётся его жизнь, но на которое он не мог никак повлиять – только наблюдать со стороны, вернее, изнутри своего кокона, время от времени надавливая на его стенки руками и ногами, чтобы размяться.

Даниель представлял, как машину выкатывают из трейлера, как лебёдкой затаскивают в самолёт. После того, как закончились взлётные перегрузки, сиденье сложилось, в нос ударил прохладный, богатый кислородом воздух, а в контуре света показался один из механиков, тот, который уходил в балахоне Даниеля.

Даниель вылез из убежища и оказался в грузовом отсеке самолёта, который был набит раритетными автомобилями, как коробка сказочного гигантского ребёнка игрушечными машинками. Он загляделся на обтекаемые формы, деревянные, тщательно отполированные детали панелей.

Механик похлопал Даниеля по плечу и кивнул в сторону двери. Они прошли в салон. По ковровому покрытию идти было не так мучительно, как по бугристой цепкой резине грузового отсека. В салоне любители ретро, похожие на своих любимцев тем, что были подчёркнуто непохожи друг на друга, пили и вели оживлённые беседы.

Джо отделился от шумной компании и подошёл к Даниелю, который сел в углу, стараясь не привлекать внимания. Джо протянул Даниелю бокал, искрящийся пузырьками. Даниель улыбнулся и покачал головой. Джо отхлебнул и сел рядом.

– У вас прекрасные друзья. Мы с коллегами планировали задержаться, поучаствовать в уличных выставках и пробегах, но все эти беспорядки, знаете… Решили не искушать судьбу, и тут нам предложили вернуть оплату за транспортировку, буквально в последний момент, если мы возьмём вас с собой и скрыто проведём на борт. У меня сейчас было время погуглить ваши работы. Не знаю, что с вами случилось и почему вам приходится таким странным способом бежать… Это же явно побег. Но не хочу лезть не в своё дело.

– Джо, тебе помочь? – раскрасневшийся лысоватый весельчак в бакенбардах направился к ним.

– С чем помочь? – не понял Джо.

– Я думал, ты пытаешься выпроводить этого бедолагу обратно в грузовой отсек.

– Этот Боб, он… идиот, извините, – сказал Джо.

Боб пожал плечами и пошёл обратно.

– Сейчас подберём вам что-нибудь из одежды.

– Не беспокойтесь. Комбинезон вполне удобный. К нему бы только футболку и что-нибудь на ноги.

Джо вернулся в компанию коллекционеров, те затихли, с любопытством посмотрели в сторону Даниеля и полезли за багажом на полках. Скоро Джо вернулся с двумя футболками, комплектом нижнего белья, носками и даже парой конверсов, которые кто-то прикупил по старой хипстерской памяти, и только потом осознал, что носить их не будет. Даниель пошёл в туалет переодеться и вернулся в том же комбинезоне, но теперь под ним виднелась футболка, а на ногах носки. Подаренные кеды он пока надеть не решился. Джо так и сидел в соседнем кресле.

– Хотел вас спросить, Даниель. Когда я читал ваши работы, в основном, конечно, «Концепцию адаптивности», у меня постоянно возникало чувство, что вы обращаетесь к человечеству, которое как бы сидит напротив вас. Вы не считаете себя его частью?

Даниель вздохнул и улыбнулся.

– Я достаточно долго так считал. Это помогало мне мириться с тем, чего я о себе не понимал. Потом это стало привычкой. Да, и потом, многие вещи, если на них смотреть со стороны, не покрыты самонаведённым туманом из предубеждений, стереотипов и авторитетных мнений. Это как с анатомией. Она бы не возникла, если бы каждый любопытный вскрывал только самого себя. Вскрывать другого для познания себя можно тогда, когда есть уверенность в том, что другой устроен точно так же. Что есть общий предмет для изучения. Я исходил из того, что принципы существования, функционирования всех адаптоников одинаковые, независимо от происхождения и материала, из которого они сделаны.

– Хмм. Прекрасно, – Джо пригладил бородку. – Мне это напомнило извечный вопрос, может ли система познать саму себя. Вы не смотрели на свою работу с этой точки зрения?

– Если смотрел, то недолго. Если под познанием понимать построение системой модели самой себя, которая была бы адекватна и применима при любых условиях, то, в конечном счёте, сама система и есть самая адекватная и полная модель самой себя. Так что, нет, аналогия с анатомией мне ближе, тем более, что я не пытался изучить предмет в предельном объёме, а всего лишь пытался докопаться до механизмов, лежащих в основе такого разнообразия жизненных стратегий, которые я наблюдаю вокруг.

Джо кивнул, пробормотал что-то похожее на благодарность и удалился с пустым бокалом, чтобы его наполнить.

Самолёт приземлился ночью в аэропорту Сан-Диего и подрулил к грузовой рампе. Сначала опустел салон, затем все автомобили выкатили из его брюха. Даниель оставался в салоне с выключенным светом и смотрел на плотные огни города. Самолёт отбуксировали на стоянку. Даниелю пришлось ждать утра, – ночью взлёт из аэропорта был запрещён, – когда за ним пришёл молодой человек в форме пилота, сказал, что выполняет поручение Макса Дрессена и проводил его по лётному полю к пузатому коптеру. Внутри сопровождающий указал на большой ящик. Даниель забрался внутрь, предварительно освободив пространство от деталей какой-то конструкции, похожей на серверную стойку и рассовав их между другими ящиками, уже закреплёнными и стянутыми страховочной сеткой. Надувные пакеты, которыми было обложено содержимое ящика, делали пребывание внутри вполне комфортным, а отверстия для переноски вполне годились для того, чтобы через них дышать.

Когда коптер затих, Даниелю казалось, что его тело продолжает вибрировать. Он услышал, как по металлическому полу загрохотали шаги. Слышал, как отстёгивают и уносят ящики. Он не знал, стоит ли ему выходить из убежища, или подождать. Неизвестно, где он, что это за люди и что будет, если его обнаружат. Он решил затихнуть. Ящик качнулся, его перегрузили на тележку и повезли. Кто-то распоряжался снаружи: «Этот затащите внутрь и оставьте, остальное на склад». Сразу же его перестали катить, а через пару секунд ящик распался. Даниель оказался сидящим на полу в окружении крепких парней в касках и оранжевых комбинезонах в пятнах мазута у ботинок. Даниель вскочил, но слишком резко – в глазах потемнело. Пришлось согнуться пополам и отдышаться.