Меня самого от неудовлетворенности скручивало в бараний рог. Все тело гудело, во рту было сухо, а джинсы снова стали мне в пору, потому что от взгляда Никиты все настроение испарилось.

– Туалет по направлению к выходу прямо за поворотом, поправь одежду. Завтра – к девяти, сразу к Марку, в отдел кадров, он оформит бумаги. И оденься нормально.

Я опустил глаза на свою рубашку. А что в ней ненормального? Ну розовая. Ну в орнамент из лиловых восточных огурцов. Нормально – это как Никита? В белую рубашку и черный костюм, неуловимо напоминающий гроб? Между прочим, в кожаной куртке по фигуре ты, милый, смотришься намного лучше. А уж голым так совсем хорошо.

Ладно, надеюсь, моей заначки хватит, чтобы купить местную военную форму, раз уж ее тут не выдают.

– Почему ты все еще здесь?

– Ты не ответил на один вопрос.

Никита вздернул брови.

– Пироги с какой начинкой ты любишь?

Ну и зачем так злиться? Да сам я уйду, сам!

Уже выйдя из туалета, где я пытался согнать краску с лица, умываясь холодной водой, я столкнулся лицом к лицу с рекрутером – тем самым, который меня встречал. Радостно ему улыбнулся и тут же осекся.

Потому что рекрутер был не один. Следом за ним, на расстоянии пары шагов, шел человек. На вид – лет шестидесяти, с тонкими седыми волосами, в черном свитере с высоким воротом. Когда я встретился с ним глазами, меня как будто прострелило током: взгляд был совершенно мертвый, пустой, как бельма рыбьих глаз. Мужчина без интереса оглядел меня и тут же отвернулся. Он шел, сцепив руки за спиной и наклонившись вперед. Его нижняя губа была немного выдвинута вперед, отчего выражение лица было капризным и недовольным. Почему-то стало страшно, как будто недовольство этого человека напрямую касалось меня.

Я сжал виски пальцами. Шаги за моей спиной затихали, мир вокруг плыл и тонул в белизне.

Белые халаты. Этот человек все время был в окружении белых халатов, похожих на брюха подвешенных для сушки к потолку карасей. Халаты танцевали вокруг него, окружали его и все время что-то говорили.

Пахло озоном, рыбой, везде, куда дотягивался глаз, тянулись бесконечные ряды плитки и зеленые коридоры.

«Это наш лучший экземпляр!»

Кто? Женщина… наклоняется ко мне… У нее глаза ласковые, знакомые.

Голова взорвалась болью, и все исчезло.

Выпроводив котенка за дверь, я оперся руками об стол, наклонил голову и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Окинул взглядом кабинет, стер капельку андреевой слюны со столешницы и отогнал мысли о том, что только что произошло. Поправил галстук и невольно бросил взгляд в правый верхний угол комнаты. Там стоял шкаф, набитый всякой всячиной: статуэтками, картинами, книгами – всем тем, что за годы работы конторы «ЛегионГруппАльфа» надарили мне, ее директору. Двери шкафа были стеклянными, в них я мог видеть свое отражение.

На самом верху шкафа стояла черная скалящая зубы пантера, сделанная из какого-то отполированного до блеска камня. Уже не помню, кто ее принес. Одно ухо у пантеры было немного кривым, потому что за ним пряталось крохотное звукозаписывающее устройство.

Еще один жучок прятался под телефонным кабелем. Это то, о чем я знал точно, но, на самом деле, средств наблюдения было намного больше. Все офисы кишели ими, как шерсть бездомной собаки – блохами. Марк, наиболее приближенный ко мне сотрудник, рекрутер и правая рука, разумеется, был завербован и стучал куда нужно о том, о чем нужно. Я был под колпаком, и это было нормально.

Собственно, был я под колпаком лет с двадцати, почти половину жизни, – уже успел привыкнуть. Даже забыл о том, что бывает по-другому.

Вспомнил ненадолго той ночью, когда встретил Андрея.

Люди с улицы не попадают в спецслужбы. Хотя эта фраза, пожалуй, не совсем точна. Люди с улицы не делают карьеру в спецслужбах, вот так лучше. Попасть туда, вопреки расхожему мнению, довольно просто: намного лучше для этого подходит слово «вляпаться». Подумав об этом, я дернул головой, как будто прослушка могла стоять даже внутри моего черепа.

Интересно, как в это встрял Андрей? Он один из тех, кто думает, что такая жизнь – то, что надо? Власть, влияние, сила, иллюзия избранности? Или уже пожалел, но не может соскочить?

Вряд ли я когда-нибудь об этом узнаю точно, но Андрей кажется живым, радостным. Находящимся на своем месте.

Выпрямившись, я пригладил волосы и направился к выходу из кабинета: моего гостя не стоит заставлять ждать.

Я успел встать в дверях приемной за несколько секунд до того, как Марк и его спутник приблизились.

– Вениамин Витальевич, – я выпрямил спину, подал ему руку.

Старик ее не пожал, но он не пожимает руки никому из тех, кого я знаю. Все, кого я знаю, протягивают старику руку первыми и не ждут ответного жеста. Должно быть, это повелось еще с тех времен, когда я даже не родился.

Вениамин Витальевич, которого в узких кругах называли Окунь, окинул меня взглядом, его тело со сцепленными за спиной руками дернулось вверх, как будто у рыбы, которая пытается выпрыгнуть из воды.

– Когда ты себе, Никита, секретаршу заведешь? – добродушно спросил он, снова наклонившись вниз. Глаза его были прищурены. – Чтобы самому гостей не встречать?

Я еле удержался от того, чтобы посмотреть на Марка, как всегда невозмутимого, похожего на солдата почетного караула. В том, что ничего в «ЛегионГруппАльфа» не делается без ведома Окуня, у меня не было ни малейших сомнений. К материалам, которые собирают жучки, он тоже имел доступ. В этом не было ничего странного, разумеется: Окунь не отслеживал непосредственно меня, он стремился быть в курсе всего, что происходит вокруг, и, по возможности, направлять события в нужное ему русло.

Впервые на моей памяти он настолько явно обозначил свою осведомленность. Легче всего это было трактовать как прямую угрозу.

– Как раз подыскиваю, Вениамин Витальевич. Проходите. – Я посторонился.

Интересно, шоу, которое мы здесь устроили, он прослушает лично? Или такие детали его не волнуют?

Я целую секунду позволил себе помечтать о том, чтобы Андрей был просто парнем с улицы. Хотя в этом случае, наверное, все было бы еще сложнее: каждый, кто оказывался достаточно близко ко мне или к людям вроде меня, автоматически становился заложником и легко мог превратиться в мишень.

Окунь тяжело опустился в директорское кресло, я занял место напротив, на стуле для посетителей.

Всего пару десятков минут здесь сидел Андрей, от этого что-то щекотно подпрыгивало в груди. Я позволил себе насладиться этим ощущением целых пять секунд, а затем сосредоточился на Окуне.

Окунь был руководителем управления, на которое я работал с двадцати лет и которое крепко держало меня за яйца.

Точно об управлении, Управлении по безопасности2, я знал совсем немного вещей:

А) «ЛегионГруппАльфа» принадлежит управлению, вернее, Окуню, который поставил директором меня. Эта компании не столько занимается охраной, сколько собирает самую разную информацию о фирмах-клиентах.

Б) Предполагалось, что управление будет заниматься подготовкой кадров. Но оно занималось разведкой, шпионажем и терроризмом, хотя обо всем, что творится за толстыми стенами здания на Аранской улице, мало кто знает наверняка.

В) Разозлить Окуня, директора управления, можно только один раз. Взрывы, внезапные нападения в темных подъездах и таинственные отравления влиятельных или просто излишне болтливых людей – обычно его рук дело.

– Знаешь, зачем я здесь? – спросил Окунь. Он всегда смотрел, прищурившись, так что цвет глаз разглядеть не получалось. Они просто казались светлыми, как будто слепые рыбьи бельма.

Я покачал головой. Вряд ли Окунь лично решил проконтролировать, взял ли я на работу Андрея. По спине пробежал холодок. В присутствии этого человека мне всегда было страшно, хотя я думал, что бояться давно уже разучился.