Или это от того, что Арсанов выходит из меня и снова касается ладонью мне между ног? Накрывает чувствительную точку и медленно потирает. Аккуратно так.

И в этот раз я закусываю губу не от боли. Прикрываю глаза не от неё.

И вновь чувствую толчок.

От которого воздух вместе с не сдерживающимся стоном вылетает изо рта.

Больно. Непривычно. Но приятно одновременно.

Чувствовать что-то внутри себя. Что трётся о кожу. Раздвигает мокрые стенки лона. Обжигает синими венами, которые видела до этого. И трогает бархатистой головкой, что была в моём рту не один раз.

От этих представлений мне впервые становится так хорошо рядом с этим человеком. Которого ненавижу. И который пожалеет обо всём.

— Стоит отдать должное Волкову, — раздаётся хрип позади. Он ускоряется своими пальцами, кружащимися над клитором. — Что дал возможность оказаться в твоей киски первым.

— Радуйся, — выдаю истерический смех. — Пока можешь.

А сама закатываю глаза от очередного удара, выбивающим воздух.

Чужая ладонь яростно впивается в волосы.

Арчи дёргает меня за них, запрокидывая голову. И заставляя выгнуться.

Чувствую его сильнее. Становится больнее, но всё равно приятно. Между ног становится всё мокрей. Хоть и всё горит. Но это жжение никак не больнее того, то испытывала до этого. И не замечаю, как он оставляет своей ладонью моё лоно.

Но я тут же забываю о ней. Арчи ускоряется. Двигает мои бёдра на себя одной рукой. И сам входит в меня, покидает и вновь врезается своей битой в моё тело.

И так секунда за секундой. Пока я приоткрываю рот и не могу сдержать стонов, рвущихся наружу. Перестаю себя контролировать и наслаждаюсь этой похотливой лаской.

Чувствую своё приближение. Такое сладкое, тягучее, от которого ноги подкашиваются.

И рычание только подбивает плавиться дальше.

Почему он рычит? Это возбуждает. И бесит.

Возбудиться… Одно. А вот желать своего врага — совсем другое. Он заставляет меня ломаться и отодвинуть ненависть в сторону, позволяя насладиться маленькой слабостью, которой я подалась.

Но ненадолго.

Сейчас я…

Расслабляюсь и открываю рот, закатывая глаза. Опять.

— Ещё чуть-чуть… — выдыхаю. Вот-вот! Я уже представляю, Как сейчас будет хорошо. Феерично. Классно. Словно плывёшь по облакам после хорошей встряски.

И зря. Рано радуюсь.

Всё вокруг рушится.

Когда Арсанов останавливается. Снова дёргает за волосы, вырывая из меня тихий хрип.

— Уверена?

— Ублюдок, — выплёвываю ему в ответ. Лучше бы молчала.

— Тише, киска, иначе злому хозяину придётся тебя отшлёпать. Хочешь унизиться?

— Не хочу, — проглатываю ком обиды, вставший в горле.

— Тогда сама двигайся. Насаживайся на меня. Подайся вперёд, А потом назад.

Я скриплю зубами, проклиная его у себя в голове.

— А чем это проще порки? Одно унижение…

— Так вид красивей, — опять весёлый тон, что добивает меня.

А я не знаю. Я хочу. Правда, хочу. Но не настолько сильно, чтобы кидаться на этого человека, как реальная кошка весной.

— Я не буду, — твёрдо говорю.

— Сопротивляешься… — ведёт ладонью по спине. Задевает шрам, который я ненавижу вспоминать. А он проходит по нему пальцами. Аккуратно. И трогает меня за попку. — Мне нравится. Так и быть. Ты умеешь веселить.

Он опять входит в меня. До самого основания.

Я морщусь и снова чувствую жжение.

Но я забываю о нём. Когда руки перестают держаться на кровати. Воздуха перестаёт хватать. А сердце говорит бай-бай, падая туда, где сейчас всё взрывается.

Прямо между ног, заставляя затрястись и потерять равновесие, падая на холодную простыню. Единственную, что сейчас остужает моё тело. Эйфории накрывает сознание, а все конечности простреливает слабость.

Не хочу больше вставать. Мне кажется, если сейчас в меня кинут несколько змей — я не шевельнусь.

Не сказала бы что это было приятно. Только, может, под конец. Да, самый конец. Но оно того не стоит.

И это всё, что может повлиять на Арсанова? Обычный секс, да ошейник?

Бред… Он явно психопат.

Я шумно выдыхаю и не замечаю, как Арчи приземляется рядом. Выходит из меня, из-за чего теперь чувствую это горячее чувство жжения сильнее. Болит всё. Колит.

Но я молчу. Успокаиваю бешеное сердце и немного расслабляюсь. Прямо на пару минут. Даю себе передышку.

А затем встану и спокойно уйду. Но чем больше лежу и прихожу в себя, тем сильнее понимаю происходящее.

Арчи закидывает на меня тяжёлую руку. Утыкается носом в моё плечо. И водит холодными пальцами по животу.

Ласковый хозяин решил отблагодарить строптивую кошку?

— Я не хочу никуда идти, — выпаливаю честно. Внезапно.

Мне страшно. До жути. Наверное… Волкова я боюсь больше, чем Арсанова. Возможно, последнего я плохо знаю. Но первого слишком хорошо. И вспоминаю часто его.

— Он ничего тебе не сделает, — уверенно проговаривает, прижимая меня к себе. В попу упирается всё ещё твёрдый член. Ему мало что ли? Я больше не хочу.

— Он говорил точно также, — сердце на секунду глохнет. Перестаёт кровь качать.

Когда вспоминаю его слова.

«Ди, я тебе ничего не сделаю. Разве можно сделать больно тому, кого любишь?»

А он не любил.

— Но теперь у меня на спине есть шрам. Видел его?

Вряд ли. Он смотрел только на мою, как он выражается, «киску». И всё.

— Тот был от накалённого лома. Он бил им окна и задел меня, когда я попросила его успокоиться, — выдыхаю. — А этот на животе…

Именно его как раз Арчи задевает пальцами.

У меня их четыре. На спине, на животе, бедре. И на шее, позади. Ещё один на руках — на венах. В один момент сломалась и не выдержала. Но это я сделала уже сама. Этот — не считается.

— От ножа.

Стискиваю зубы. Помню момент, когда он пырнул меня им. А после этого сидел на коленях и говорил, что я плохо поступила. Ругал меня, себя, пока ждал скорую. Несколько раз доводил меня до бессознательного состояния. И всё равно продолжал истязать.

У него были большие проблемы с головой.

И мне просто не повезло однажды встретиться с ним. Уверена — я не одна такая неудачница, которую он бил.

Я знаю — у него есть комната, в которой он проводит много времени. Но мало ли, кабинет? Обычный бизнесмен, которым я раньше его считала. Но теперь уверена — нет. Не обычный.

Скручиваюсь калачиком и слегка накрываюсь простынёй, когда тот дом всплывает в голове.

— Я же сказал. Он тебя не тронет. Для меня это невыгодно, — железно проговаривает в который раз. Сминаю нервно ткань и прикрываю глаза.

Его слова звучат стойко, уверенно. Но почему я ему не верю?

Я долго не нахожусь рядом с Арсановым. Встаю с его кровати, смотрю на то, как он зависает в телефоне. Ничего не говоря — выхожу из комнаты. Он не останавливает, а мне и нормально. Я свою часть сделки отработала.

Потом искупалась, отмылась. Но так и не поняла, куда кончил Арчи. Кровать не рассматривала, но надеюсь, что не в меня. Есть немного следов между складок. Но… Он ведь мог и на них, да? Надо будет спросить. Хотя возвращаться к нему не хочу.

Но приходится.

Чтобы он ошейник этот снял. У меня не получается самой, как назло. Только душу себя сильнее. Поэтому возвращаюсь к нему уже одетая.

— Сними, — не прошу, а именно настаиваю.

Он отводит взгляд от телефона, осматривает меня с ног до головы. Я снова в его футболке. У меня нет одежды.

— Тебе и так неплохо, — явно не настроен со мной говорить. Отворачивается и продолжает увлечённо зависать в телефоне.

— Ладно, — пытаюсь проявить терпение. — Сама справлюсь. Другой вопрос. Я надеюсь, ты не в меня, ну…

Я внимательно слежу за его выражением лица. За каждой черточкой, шевелением.

Ну, почему я это слово назвать не могу? Стесняюсь? Боюсь. Что могу залететь от него.

— Не в тебя.