— Да, Валевская, я серьёзно.

Сам в ахуе, в общем-то.

Но решил раскаяться за свои грехи, так сказать, попросить прощения — спасти маленькую задницу её сестры.

— И я что теперь?… — смотрит на меня своими блюдцами. — Мама?

— Ну, почти, — кривлюсь. — Там нужны твои подписи, кипа бумаг. Заморочки. Пока я единственный родитель.

Это заняло два дня!

Внезапно Диана подаётся вперёд, опускает ладони на моё лицо. И снова делает рывок вперёд, становясь выше и впиваясь в мои губы поцелуем. Неосознанно обвиваю её талию руками, чувствую, как та стоит на носочках.

И впервые так живо целует.

Обычно наши поцелуи похожи на… Борьбу. Противостояние.

Но не тут.

Это поцелуй благодарности, нежности.

Сука, и это нравится!

Но это быстро заканчивается. Она отрывается, смотрит на меня расширенными глазами. Не понимает, что происходит. Я и сам не понял, Как её язычок так искусно проплясал вместе с моим. Да у них секс был, а не у нас.

А потом всё резко обрывается.

— Спасибо! — выпаливает. — Это лучший подарок на день рождения!

Она снова невесомо целует меня в губы.

Легко. А я её к себе прижимаю. Хочу углубить. Почувствовать. Насладиться.

Наконец, эмоции её вижу. Смакую каждую. Захлёбываюсь ею как в воде. И откровенно кайфую.

Но опять недолго.

Она вырывается из моей хватки, радостно оббегает меня.

Да-да, сестра сейчас важнее.

Но, хоть я не хочу её огорчать — приходится.

— У вас время до вечера. В восемь уже уезжаем.

Ева в доме одна. С ума же теперь сойдёт.

— Мне достаточно! — восклицает девчонка и залетает в стены кухни.

Мы едем домой молча. Дворники активно расчищают снег на стеклах, не справляясь. Как назло началась метель перед самым выездом. Лика просила остаться, но у нас есть свои дела. Надолго мы не можем. Поэтому опять оставляем девочку под присмотром нанятой нянькой. Обещаю ей, что приедем через неделю. Возможно.

А там как карта ляжет.

Может, я к этому моменту сдохну уже. Не знаю.

— Спасибо тебе, — внезапно доносится рядом. — За подарок. И за то, что сделал.

Я слышу искреннюю благодарность и готов расплыться в довольной улыбке. Как кот. Которому дала кошка.

— Не за что, — пытаюсь ответить сухо.

— Не не за что, — настаивает. — Не знаю, что было бы с Ликой, если бы не ты!

Приятно? Жуть.

Я столько добрых дел только во сне делал. Хотя нет. За девушкой брата присматривал иногда. Пока тот с башкой в разногласии был.

— Как она восприняла новость о родстве? — переключаю тему..

— Хорошо, — отзывается. — Сказала, что очень рада. И она чувствовала что-то такое между нами.

Не глупая. Сразу видно было.

На этом наш разговор заканчивается.

Иногда посматриваю в зеркало заднего вида со стороны Ди. Та нервно кусает губу. Хочет что-то сказать. Я же вижу. Но не пытаю. Не пытаюсь выудить информацию.

— Арчи, — вдруг называет меня по имени.

Необычно.

— Раз уж ты сделал мне добро… — да я впервые такую нерешительную Валевскую вижу! — Хочу ответить тем же.

Э, нет. Секса мне отчего-то не хочется. Особенно тут. Зимой, в метели, на обочине. В сугробах. Нет.

— Я знаю, что из моих уст это прозвучит странно, но… — и опять мнётся.

— Говори, — поторапливаю, начиная выходить из себя. Где бывалая решительность?

— Я хочу поделиться с тобой опасениями. Насчёт Евы. Поверишь ли ты или нет…

На момент сбиваюсь. Даже по газам немного бью.

Что с Евой? Они на дух друг друга не переваривают — я вижу. И? Что, сейчас нажалуется на неё?

Я пока не знаю, что делать с ними двумя.

Но кажется, к девушке, за которой я охотился год… Я охладел. Сука, только жалость испытываю. И не знаю, что с ней делать совершенно. Раньше дышал ей, а сейчас… На другую смотрю постоянно.

— Она была на нашей свадьбе.

Я чуть резко не бью по газам. Но вовремя вспоминаю, что на дороге. Ещё метель. Только сильнее сжимаю руль.

— С чего ты взяла? — выгибаю бровь. Шизофренией она не страдает.

— До того, как ты пришёл ко мне в комнату… — она слегка кашляет, прочищая горло. Помню. У меня башку сорвало. — Я ходила и искала воду. Столкнулась с одной девушкой и… От неё пахло также. Отвратительными духами. Она даже не извинилась, пошла дальше. Но я запомнила её затылок, силуэт и… Спину. У Евы ведь родинка под лопаткой. У той девушки она была на том же месте. И на тот момент она была цела. И я более чем уверена, что она что-то замышляет.

Хочу ответить, что всё это бредни, вызванные паранойей Валевской. Но не успеваю.

Нас резко заносит на снегу, и я дёргаю руль в сторону, выкручивая его. Но мы всё равно съезжаем с дороги в сугроб.

И глохнем.

Я бью рукой по рулю.

— Да сука, — ругаюсь. Поворачиваюсь к Ди. Немного перепугана. Вцепилась в ремень. — В норме?

Энергично кивает.

Опять пытаюсь завести тачку.

Та заводится и глохнет.

Выдыхаю и достаю телефон.

Не ловит.

Проклятье!

Застрять на половине пути!

Если бы хоть недалеко от дома застряли — могли бы вернуться! А тут, бля, на трасе!

— Всё плохо? — спрашивает рядом испугано. — Мы же не умрём?

Я раздражённо выдыхаю.

Открываю дверь машины и наступаю в сугроб по колено.

Да твою мать!

Ругаюсь себе под нос, закрываю двери и высматриваю горизонты. Лес. Зашибись. Но вроде… Дом вдалеке стоит какой-то. Может, там связь есть?

Обхожу машину, стучу по стеклу. То вниз опускается.

— Что там?

— Вылезай, — говорю, осматриваясь. — Поработаем немного ножками.

Она кивает и вылезает из машины. Ставлю её на сигналку. Смысла нет, но что же. Главное, запомнить, где она стоит. А то заметёт.

Снег беспощадно бьёт прямо по лицу.

Валевская съёживается, и я уже решаюсь оставить её в машине. Но вечер уже. Даже если связь найдём — нас не заберут. Метель херачит. Ещё кто-то в такую дорогу застрянет.

Поэтому перед тем как взять Ди за руку, срываю шарф с её шеи.

— Ты чего?

Заматываю ей не только её, но и голову с ушами. Чтобы не простыла.

— Пошли, — хватаю за руку.

Ди беспрекословно подчиняется.

До домика мы доходим за двадцать минут. По сугробам, утопая в снегу.

Дом оказывается охотничьим и пустующим. Дверь некрепкая. Ломаю замок одним движением и захожу внутрь. Следом за мной вваливается Валевская. Закрываю за нами дверь, подпирая первой попавшейся верёвкой.

И осматриваюсь по сторонам.

Небольшой домик. Одна комната. Но и вполне сносная для ночёвки. В нём жили не так давно. Наверное, недели две. Как раз, когда похолодания начались. Тонкий слой пыли это подтверждает.

— Раздевайся, — докручиваю последний узел на верёвке, которую нашёл на стене. Чтобы дверь не билась из-за ветра. Нахожу выключатель. Ага, не работает. Мы без света. Благо из-за снега светло. Но включаю фонарик. Обнаруживаю камин.

— Хоть не замёрзнем, — утешаю девушку. Вижу, как пугается. Снимает с себя шарф, пальто. И обхватывает себя руками, съёживаясь. Дрожит как котенок. Нос и щёки розовые, румяные. — Обувь тоже. И под кровать иди.

Киваю на постель. Маленькая. Вдвоем не поместимся.

— Под одеяло.

— А ты? — потирает плечи и обеспокоенно осматривается.

— Камин зажгу. Не хочу до утра в холоде сидеть.

Благо рядом лежит небольшая стопка дров.

— Нет, я помогу.

Я вздыхаю. Даю ей телефон в руки.

— Тогда свети.

Она перехватывает его из моих рук. Скидываю с себя мокрое до нитки пальто и закатываю рукава рубашки. Закидываю несколько дров в камин. Ищу бумажки. Нахожу какой-то журнал. Чиркаю спичками и создаю хоть какое-то освещение.

Выхватываю из рук Ди телефон.

— Под одеяло иди, говорю, — твержу уже второй раз. Сам на связь смотрю. По-прежнему нет. Хотя вышка недалеко стоит — должно ловить. Скорее всего, из-за погоды не ловит.