– Конечно, комендант, все уже давно готово, миссис Сьюзи приготовила кое-какую одежду, чтобы он мог переодеться, ну и чистые полотенца я тоже уже отнесла. Может кого-нибудь попросить проводить консула до его комнаты?
– Нет внучка, не беспокойся, я сам провожу и сам все покажу, спасибо и спокойной тебе ночной смены.
– Спасибо Артур, и вам тоже.
Артур со скрипом встал со стула, и указав на дверь, пригласил Виктора пройти за ним. Снова они прошлись по узкому коридору, уже совершенно безлюдному, и вышли в центральное помещение. Оно представляло собой большой круглый зал, изнутри, напоминающий десятиметровой высоты купол, диаметром также около десяти метров, на противоположной стороне трехметровой высоты арка, вглубь которой уходил сводчатый туннель, метров пятнадцать в длину. Там был главный вход в бункер, именно через него они и попали внутрь утром. Вход в туннель охраняла пара молодых ребят, увидев их они молча поприветствовали коменданта и отдельно Виктора.
Подойдя к шахте лифта, Артур дернул рычаг на стене. Зубчатые механизмы, закреплённые чуть выше на стене, тарахтя закрутились, и металлические тросы забегали вверх и вниз, поднимая для них широкую платформу грузового лифта, на которой вполне мог бы уместиться броневик, преследовавший Виктора и ребят ещё вчера вечером.
Платформа остановилась, и они с комендантом забрались на неё, Артур снова дернул рычаг вниз, но уже внутри платформы, и она медленно стала погружаться в шахту. Спуск был не быстрым, но как надеялся Малышев достаточно надежным. Каждые тридцать секунд из темноты шахты выглядывал новый подземный туннель, уводящий в глубь. Они проехали пять этажей, а на шестом Артур снова дернул рычаг, и платформа с грохотом остановилась.
– Выходя с платформы обязательно нужно снять блокировку, – пояснил комендант Виктору, дернул рычаг на стене возле шахты, и посмотрел на консула, ожидая ответной реакции. – Иначе никто не сможет воспользоваться подъемником.
– Понятно, – Виктор кивнул, но подумал, что вряд ли будет им пользоваться.
– С другой стороны шахты, есть лестница, многим удобнее пользоваться ей, но как видите в моем возрасте уже сложно быть уверенным, что сможешь спуститься на шесть уровней без инфаркта, – добавил Артур, предупредив вопрос Малышева. Засмеялся, своим старческим смехом, а после закашлялся. – Извините.
– Ну что вы, все в порядке.
– Здесь у нас в основном складские и технические помещения, так что ночью будет тихо, и никто не побеспокоит, – пояснил старик. – Утром на завтрак приходите в столовую, она, также как и кухня, на минус втором этаже, прямо под центральным куполом, думаю не заблудитесь.
Комендант привёл Виктора прямиком до его комнаты, он толкнул не запертую дверь, и пригласил его войти. Комната оказалась раза в четыре больше кабинета Артура. Но это и понятно, она предназначалась минимум для четырёх человек, так как в ней у стены стояло две двухъярусные кровати. Первый ярус одной из них был заправлен постельным бельём, на другой лежали какие-то вещи, приготовленные для Виктора. У дальней стены стоял пустой стол и стул. У входа металлический шкаф.
– Ну что, консул, устраивайтесь поудобней. Позже мы обязательно доставим вам всё необходимое, что понадобится для комфортной жизни и работы, а пока, если захотите помыться или сходить в туалет, там в самом конце коридора есть душевая. Там думаю разберётесь, – старик подмигнул Виктору и улыбнулся.
– Да не стоит беспокоиться, Артур, вы и так уже много сделали для меня. Большое спасибо.
– Угу, – подытожил комендант, и направился к выходу. Сделав пару шагов, он снова развернулся, собираясь что-то сказать, но будто потеряв мысль, снова отвернулся и пошёл прочь. – Спокойной ночи, Виктор.
Дверь закрылась, и через какое-то время зажужжал механизм подъемника. Виктор остался один на один со своими мыслями. Какое-то время он просто молча сидел на кровати. Ему даже казалось, что он ни о чем не думает, но вскоре понял, что это не так. Его снова поглотил страх перед неизвестностью. Он был профессионалом в своей сфере, и всегда четко знал, как нужно поступать, в рамках давно продуманных и написанных за него инструкций и протоколов. Его работа заключалась в контроле четкого исполнения этих протоколов, и решении спорных моментов. И все эти решения также были основаны на принципах гуманизма и миролюбия воспеваемых всеми институтами власти в Республике. Всеобщее благо для каждого человека – вот, основной принцип, проповедуемый человечеством. И как теперь это уместить в рамки текущей ситуации? Виктор снова задумался о первых колонистах, прибывших на планету. Заряженных идеями гуманизма и либерализма. Может именно этот настрой и подвёл их, оставив в чужих землях беженцами, прячущимися в земле от врага, и не имеющими возможности дать достойный отпор. Страх бесполезности, невозможности исправить ситуацию сковал мысли консула, не давая заглянуть в саму суть происходящего, чтобы понять, что же именно здесь происходит и как это можно исправить.
– Страх – это суперсила, Виктор! – Слышит он голос отца, склонившегося над ним, сидящим на корточках в темноте, и обнимающим руками колени. – Только страх может сделать тебя сильнее, и не дать тебе проиграть. Если бы у людей не было страха, они не смогли бы выжить в этом опасном и злобном мире…
Виктор открыл глаза. Уснул. Прямо в одежде, сидя на кровати. Стоит всё-таки помыться и переодеться в свежее. Он встал с кровати и полностью разделся, аккуратно сложив свои вещи на свободной кровати напротив, взял чистое полотенце, и по привычке понюхав его, обернул вокруг талии.
– Ну пойдём посмотрим, что у вас там за душевая, – заявил он вслух сам себе важным тоном, и вышел из комнаты.
Тусклый свет редких люминесцентных ламп, прикрученных к потолку, освещал коридор. Виктор посмотрел по сторонам, определяя куда идти, и увидев вдалеке знакомый силуэт шахты лифта направился в ту сторону. Комната, которую старик назвал душевой, как он и думал, к привычному ему душу никакого отношения не имела. Больше напоминающая баню, она явно была рассчитана на мытьё сразу нескольких человек. Вдоль двух обшарпанных стен стояли высокие деревянные скамейки, а у дальней стены большой бак с водой. Вода была не самая свежая, но и не воняла тухлятиной, что само по себе уже радовало. Тазики и ковши были сложены в стопку возле входа. Виктор повесил полотенце на крючок позади себя, взял один тазик и поставил на скамейку недалеко от бака. Потом вернулся за ковшом и взглянул на себя в зеркало, прикрученное к двери с внутренней стороны.
Трёхдневная щетина, ещё не успела превратиться в полноценную бороду, которую он так долго мечтал отрастить, но каждый раз, отказываясь от этой затеи, сбривал все подчистую. А вьющиеся на голове, чёрные волосы, торчали в разные стороны. Он провёл рукой по лицу, приглаживая щетину и представляя, пойдет ли она всё-таки ему. На щеке красовалась небольшая ссадина, но его это не особо тревожило. А вот синяк на волосатой ноге, оставленный клешнерогом, выглядел более устрашающе. Он распространился на пол лодыжки. Виктор аккуратно и не спеша провёл по нему рукой.
«Болючая скотина» – подумал он, и направился к баку с водой.
Вода оказалось не очень холодная, как ожидалось, даже скорее тёплая.
«Наверняка есть какая-то система подогрева» – решил Виктор, но не стал разбираться, сейчас ему не хотелось напрягать мозг.
Он набрал тазик, сел рядом на скамейку, задрав ноги как ребёнок, и не торопясь стал поливать себя с головы до ног. Вода приятными струями растекалась по всему телу. Наверное, ничто в мире не может так расслаблять как тёплая вода. Мыла он не увидел, позже он нашёл его в шкафчике у кровати в своей комнате, поэтому пришлось довольствоваться только водой. Но сегодня и этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать себя живым. Просидев так мокрым ещё какое-то время, Виктор встал в полный рост и подошёл к зеркалу. Ещё несколько минут он просто смотрел на себя, словно пытаясь найти какие-либо изменения, после воздействия пыльцы. За двести лет, которые он проспал в анабиозе, не появилось даже ни одной морщинки на его лице, словно он только неделю назад стартовал со станции на Проксиме, и не произошло ничего необычного. Вытершись насухо, он побрел назад в комнату. Тут он понял, что снова проголодался, и решил прогуляться до столовой. Возможно, там что-нибудь осталось с ужина, который он пропустил, или хотя бы удастся найти что-то попить.
