– Почему ты вдруг решил зайти? – закончив рассказ о минувших событиях, наконец спросил блондин, подтянув ноги к себе и обняв их.

– Увидел тебя в списках поступивших, – усмехнулся Кайгаку, отставляя от себя стакан, наблюдая за тем, как вытягивается от удивления лицо его собеседника. – Да, я тоже там учусь. Я был удивлен, когда узнал о твоем поступлении. Это прямо судьба, ты так не думаешь?

– Даже не знаю… – замялся Агацума, однако парень вдруг подсел ближе, смотря на него в упор, даже не моргая.

– Ты до сих пор носишь сережку, которую я подарил, а уже сколько времени прошло. Никто из нас ничего не забыл. Так почему мы снова не можем общаться, как раньше?

– Мы можем… Я же не против этого, семпай.

– А если бы я предложил тебе быть со мной? В смысле, встречаться – ты бы согласился? – его холодные, чуть влажные от стакана с охлажденной колой ладони накрыли руку Зенитсу, и тот против воли поежился, отпрянув назад.

– Н-нет! Если речь идет о дружбе, то я только рад! Но большее…

– Почему это? Я что, тебе не нравлюсь?! – несдержанно рявкнул на него Кайгаку, вскочив со своего места. Его сведенные к переносице брови и искривленные гневом губы быстро напомнили Агацуме их ссоры в прошлом: тогда, если семпай вдруг начинал злиться, Зенитсу старался быть как можно незаметнее и соглашался с ним во всем. Нет, теперь забиваться в угол и кивать головой на все реплики Кайгаку он был больше не намерен.

– В этом плане – нет! К тому же уже есть человек, к-который мне нравится! – он тоже поднялся на ноги и упрямо уставился на своего гостя, не собираясь уступать ему в споре. «Разбежались! – думал про себя блондин, даже начиная раздражаться от такого поведения семпая. – Никто больше не посмеет грубить мне, игнорировать меня или обращаться со мной, как с пустым местом! Я не такой слабый, как вам кажется, придурки!» И, крепко сжав кулаки, он подошел к оппоненту ближе, в крайнем случае уже готовый отбиваться от него, если придется. – Понял? Мне кое-кто нравится! Да, это я, твой плаксивый кохай Зенитсу! И менять свое мнение только потому, что оно тебя не устраивает, я не собираюсь!

– Что сказал?.. – чуть ли не прошипел Кайгаку, которого уже всего потряхивало от злости. Однако в эту минуту стремительно нарастающее напряжение между ними разрядил короткий звонок в дверь. Агацума отступил на несколько шагов назад, какое-то время не прерывая зрительный контакт, а потом решительно направился в прихожую. Каких еще сюрпризов из прошлого ждать на сегодня, он не представлял. Однако на пороге с высоты своего роста, расслабленно засунув руку в карман штанов с цепью, на него смотрел Узуи Тенген.

– Выглядишь блестяще помятым. Хорошо погуляли вчера с Ренгоку? – оперевшись плечом о дверной косяк и усмехнувшись, спросил он, не сводя с остолбеневшего парнишки ехидного взгляда. В этот момент Зенитсу, задравший голову вверх и смотря на него во все глаза, не мог вспомнить, как нужно воспроизводить звуки, чтобы получались членораздельные слова. На его молчание мужчина внезапно протянул ему пакет с розовыми персиками, и только тогда, приняв из чужих рук фрукты, Агацума словно очнулся от этого оцепенения. – Да, конкретно тебя клинит сегодня, блондинчик…

– Да нет, – взяв себя в руки, отмахнулся Зенитсу, чувствуя, как вчерашнее настроение возвращается к нему. Желание немного поерничать пересилило, и он тоже натянул на лицо ухмылку, – просто персики не очень люблю. Вот и думал, куда бы их деть.

– Какой ты блестяще тактичный, – передразнил его Узуи, склонившись к нему ниже. В этот момент тех самых таинственных бабочек внутри парнишки вдруг кто-то спугнул, и они всколыхнулись, разлетаясь, кто куда – Агацума уже сто раз умудрился забыть про недовольного Кайгаку, оставшегося там, в гостиной. Да и как можно было думать о ком-то другом, когда объект обожания стоял прямо перед носом да еще и так ослепительно улыбался? Не упустив возможность рассмотреть его лицо вблизи, парень жадно вглядывался в каждый миллиметр ровной кожи. Нет бы высмотреть хоть какую-нибудь неровность – но все было идеально. «У него тоже уши проколоты», – радостно отметил про себя Зенитсу, мысленно поблагодарив Аказу за то, что тот подкинул ему идею освежить старые проколы. Однако голос мужчины отвлек его от мыслей. – Ну, насмотрелся? Я так блестяще хорош, что даже глаз не отвести?

– Своей самооценкой кто-то сейчас «блестяще» пробьет мне потолок, – бесстрастно парировал ему Агацума, однако внутренне негодовал на самого себя за такой просчет. – Вы зашли просто персики принести или по делу?

– Уже так не терпится? Так и быть: блестяще удовлетворю твое любопытство, – пожал плечами Узуи, сохраняя все ту же самодовольную ухмылку на лице, от вида которой Зенитсу уже хотелось вовсю счастливо разулыбаться. Подумать только – они обменивались колкостями так свободно и спокойно, что это почти можно было назвать теплой дружеской беседой. – В общем, ты ведь еще не был на посвящении?

– Был вообще-то. Его еще на первой неделе проводили как бы.

– Я говорю совсем не про то унылое официальное посвящение, умник. Старшие курсы устраивают свое посвящение, чтоб ты знал. В этот раз оно блестяще пройдет у меня. Ты приглашен, поэтому в следующую субботу ровно в пять вечера изволь быть в соседнем доме. До встречи, яркий блондинчик, – он, не дожидаясь ответа на это приглашение, которое больше походило на категоричное утверждение, махнул парнишке рукой на прощанье и направился к выходу с чужого участка. А Зенитсу опять, словно пребывая в каком-то счастливом сне, смотрел на его широкую спину и с трудом сдерживал радостный крик. В эту минуту ему и правда хотелось изо всех сил закричать и запрыгать на месте от радости. И пусть на его голову бы свалилось после этого множество подколов от того же Тенгена – ему было бы не важно. Сейчас он был счастлив как никогда.

– И что он тут делал? – внезапно его слуха настиг недовольный голос семпая, и парнишка вынужден был опуститься с небес на землю. Мрачный Кайгаку медленно подошел к нему, взглядом прожигая пакет с персиками, который Агацума держал в руках. – Это же он был, да? Этот петух из старшего дивизиона Колледжа искусств? Напомни-ка его имя – из головы вылетело!

– Семпай…

– Он же чертов плейбой! Смазливая рожа, накаченные банки и совершенно никаких мозгов! Ты что, двинулся башкой иметь с ним какие-то дела?! – разорялся Кайгаку, толкнув своего бывшего кохая к стенке, отчего тот уронил из дрожащих рук подаренные персики. Может, его слова и были отчасти правдой, но Зенитсу вдруг так разозлился на своего гостя за все эти оскорбления, что резко отбил его руки от себя.

– Ты не имеешь права говорить о нем так! Какое твое дело, что у него в голове, а что с лицом?! Всем не угодишь! Ты говоришь так же, как все! Оставьте свою зависть при себе и перестаньте распускать о нем сплетни на каждом шагу! Он вам ничем не обязан! – на одном дыхании выдал ему Агацума, смерив парня гневным взглядом. Явно не ожидавший от него такого Кайгаку неверяще округлил глаза и какое-то время молчал, соображая что-то про себя. В коридоре наступила тишина. Они оба разозлено сопели, буравя друг друга взглядами, пока Зенитсу не отошел с прохода, показывая тем самым гостю, что его визит подошел к концу. И от этого жеста у раздраженного Кайгаку аж в глазах помутилось.

– Теперь понял. Защищаешь этого тупого засранца… Говоришь, есть человек, который тебе нравится? Теперь мне все понятно, – на его лице растянулась противная улыбка. Хмыкнув, парень нагнулся, подхватив с пола треснувший персик, и, повертев его немного в руках, вдруг со всего размаху швырнул в Агацуму. Тот, испуганно вскрикнув, даже не успел зажмуриться. Сочная мякоть лопнула, ударившись об чужое лицо, а по носу и губам потек сок. Кайгаку быстро надел обувь и уже на выходе из дома ядовито бросил ему напоследок. – Урод так и останется уродом – новые тряпки и прическа не помогут. И ты, сопливая размазня, можешь сколько угодно тянуться к этому ублюдочному плейбою. Только ты ему на хер не сдался, крашенное чучело!