Как-то раз в конце недели в довольно позднее время мобильный Зенитсу разразился звонкой трелью – по видеосвязи звонил Тенма. Но, когда блондин ответил на вызов, то чуть не вскрикнул от удивления и восторга. Это был вовсе не брат Узуи-сана, а довольный, выглядевший совершенно по-иному Кайгаку. Короткая стрижка, проколотая губа, ясный счастливый взгляд. Он даже говорил по-другому, открыто, с неделанным восторгом, однако от проницательного Агацумы не ускользнули и нотки появившейся легкой надменности и кичливости.
«Это просто реально другой мир. Тут все так сильно отличается от Японии – вообще! Улицы, дома, люди – прямо все. Тут крутые пляжи, людей много, и они все такие раскрепощенные. Непривычно, что у всех у них большой разрез глаз. У Тена квартира в самом Чикаго и дом в пригороде: живем то там, то там – это немного бесит, но у него тренировки, поэтому ничего не поделать. Оказывается, у него есть права и навороченный Феррари. Я тоже хочу получить права: он сказал, что без проблем даст мне водить свою машину. Дом крутой, мы вдвоем в нем, ну, не считая работников, которые приходят убираться. Сезон в самом разгаре, поэтому все меньше времени сижу дома – Тен постоянно берет меня с собой. Мы уже были в Детройте, в Миннеаполисе, Новом Орлеане и Атланте. Скоро едем в Тампу: будет выездная игра с «Бакканирс». Я знаком с некоторыми игроками из команды, даже побывал на закрытом банкете, где был весь основной состав. Черт, я стал самым настоящим фанатом, как те, которые орут на игроков с трибун и размахивают шарфами. Даже ношу на матчи форменные майку и бейсболку «Беарз», причем оригинальные: Тен подарил. В нее, наверное, два тебя и два меня влезет – он и так большой, а форма еще и под защитную экипировку рассчитана. Я, конечно, пытаюсь растить мышечную массу: в доме спортзал есть, к тому же у меня свой тренер. Качаюсь, хожу в личный бассейн, с Теном играем в волейбол на специальном пляже – там куча площадок. В общем, здесь, в Америке, просто рай на земле. Ты должен как-нибудь приехать: реально соберись, остановишься у нас – места дофига».
Зенитсу долго слушал его, представляя во всех красках то, о чем рассказывал бывший семпай, и был искренне рад за него: рад, что Кайгаку живет той жизнью, которой всегда хотел жить, что у него есть надежный и преданный Тенма. Конечно, поначалу все эти разговоры о деньгах и дорогих вещах напрягали Агацуму – он боялся, что семпая может интересовать не сам Узуи-младший, а только его известность и кошелек. Но когда блондин услышал, с какой теплотой Кайгаку – тот самый вечно недовольный всем Кайгаку – отзывается о Тенме, иногда смешно, но по-ласковому называя его «Теддибеа», то понял, что ошибается. «Ладно, у меня сейчас с тренировки вернется голодный чикагский медведь, и нужно его чем-нибудь накормить, иначе он съест меня на первое, а у меня и так задница болит, так что пойду жарить-парить, – свел разговор к завершению Кайгаку, а смущенный Зенитсу проглотил свой вопрос о том, когда это его товарищ вдруг начал самостоятельно готовить. – Подумай над летней поездкой. Даже с этим. Тен совсем не против, если он тоже приедет. Даже, вроде как, хочет, чтобы приехал».
– Нас звали в гости в Чикаго, – садясь за стол напротив Тенгена, сказал Зенитсу, наблюдая за реакцией своего любимого. Тот лишь неопределенно поиграл тонкими бровями, но ничего на это не ответил. – Тенма хочет, чтобы ты приехал к нему в Америку. Для тебя это ничего не значит? Он хочет жить с тобой мирно.
– Ну и славно, – как-то расплывчато отозвался Узуи-сан, игнорируя недоуменный взгляд Агацумы. Конечно, Зенитсу до сих пор предполагал, что они не ладят. Тенген усмехнулся и поднялся со своего места, задумчиво глядя куда-то в окно. Губы разошлись в улыбке.
– И чего тебе тут надо? – вольготно расположившийся на кожаном диванчике незнакомый Тенгену татуированный парень с розовыми волосами оглядел их поочередно равнодушным взглядом. Позади него, за спинкой дивана, стоял какой-то уродец с неопрятным хвостиком. – Ищешь проблем или что?
– Ты, Аказа. Сколько Кайгаку тебе должен? – вкрадчиво, но довольно грубо произнес Тенма, не прерывая с этим парнем зрительный контакт. Все присутствующие после его слов переменились в лице, удивленно воззрившись на младшего Узуи. Аказа какое-то время сидел с открытым ртом, а потом потянулся за бокалом и сделал несколько глотков алкогольного коктейля, с прищуром разглядывая собеседника.
– Сто сорок тысяч четыреста девяносто йен должен, – с любопытной усмешкой добавил он. Тенген, слушая их, шумно выдохнул и закатил глаза.
– Какие японцы, оказывается, мелочные, – доставая из бумажника купюры и отсчитывая нужную сумму, холодно процедил младший Узуи. Хлипенькая пачка денег приземлилась на стол, рядом с бокалом – Тенма небрежно бросил их перед Аказой, и тот, раздражаясь от такой высокомерности собеседника, поднялся на ноги. – Это еще не все, – добавил спортсмен, стоя лицом к лицу с Хакуджи. Тенген, уловив одному ему знакомые нотки в голосе родного брата, хотел было что-то сказать, но Тенма вдруг ни с того ни с сего вмазал своему оппоненту по лицу. «Твою мать, блестящий идиот…» – обреченно подумал старший Узуи в этот момент, отчего-то улыбаясь. Неожиданно стал понятен внезапный звонок брата, прервавший их с Зенитсу милования.
– Если нужна была блестящая помощь, так бы сразу и сказал, – сказал он, оценивающим взглядом окидывая двух парней, бросившихся к ним. Тенма ничего не ответил. Лишь благодарно хлопнул старшего по плечу.
