– Узуи-сан! Иди и помогай рабочим кровать затаскивать! – Агацума оттолкнул его от ограды, краем глаза уже видя, как растягивается веселая ухмылка на лице Шинадзугавы. И невероятно довольный собой Тенген, напоследок послав ему воздушный поцелуй, послушно ушел в дом, руководить процессом сборки их новой кровати.
– Ого, – прыснул со смеху Генья, когда Зенитсу с пылающими румянцем щеками обернулся к нему, в намерениях объяснить произошедший разговор, – а вы продвинулись гораздо дальше, чем мы. Мы с братом еще не делали это – я даже тебе завидую немного.
– Я сам себе завидую, – смущенно улыбнувшись, Агацума поднял глаза к небу, вглядываясь в безоблачную синеву. – Я думал, что стану очередным из его длинного списка поклонников и он разорвет со мной все связи спустя неделю. Но Узуи-сан совсем не такой, каким я представлял его раньше, когда смотрел ему в спину: он действительно любит меня. А я люблю его. И буду заботиться о нем. Всегда.
Комментарий к 03. CATCH THE MOMENT
Давайте так! Для тех, кому нечем заняться: на моем телеграм-канале в комментариях под записью «Change the World’s Colour!!» напишите только одну фразу из этой части - ту, самую которую я бессовестно утащила кое-откуда (подсказка: Gira Gira). Тот догадливый счастливчик, кто напишет первый и правильно, может просить у меня новую часть к «Get Wild» по любому слэшному пейрингу, желательно адекватному (*¯︶¯*)
Ссыль на мой телеграм-канал Hanayumi-cchi: t.me/hana_cchi
p.s. Счастливчик уже определился и теперь ждет главу по любимому пейрингу ☆⌒(ゝ。∂)
========== 1. TURN IT AROUND ==========
Комментарий к 1. TURN IT AROUND
Неожиданно придумала продолжение к этой работе с новыми персонажами - на этот раз я задействую всех, кто вам интересен. Вас это удивит (≧▽≦)o.｡.*☆
Вновь мои пояснения: Тенмой Узуи в своих работах я называю не реинкарнацию Тенгена, а его бедного брата, которого не удосужились никак назвать (｡╯︵╰｡)
Приятного прочтения!
За окном была темень. Кое-где издалека виднелись огни вывесок, светофоров и фар на освещенных дорогах. Шум вечернего города был далеко отсюда, а поблизости слышались только лишь лай бездомной собаки и редкие голоса проходивших мимо сомнительных компаний. Старый, обшарпанный дом, в котором пустовала половина квартир, ржавые перила, зашарканные и заплеванные лестницы, пакеты мусора, накопившиеся в пролетах на некоторых этажах – здесь все говорило о том, что жильцы этого здания очень не притязательны. Они были как будто бы отрезаны от всего города, отделены невидимой чертой, а еще были за глаза когда-то и кем-то окрещены неблагополучными.
В этот вечер, будучи в своей маленькой грязной квартирке, Кайгаку чувствовал себя так некомфортно, что вместо того, чтобы расслабленно сидеть где-нибудь на продавленной кровати с каким-то куском фанеры, подставленным вместо одной из ножек, он скромно жался в углу, словно гость. На стуле посреди комнаты, сцепив руки в замок и чуть наклонившись вперед, сидел молодой парень, выжидающе смотря на хозяина квартиры. Под его взглядом Кайгаку чувствовал себя словно на разделочной доске.
– Итак, мне надоело в сотый раз повторять тебе одно и то же, – тяжело выдохнув, сказал гость, расцепив руки и властно положив их на расставленные в стороны колени. На старом стуле он расположился вольготно, как истинный хозяин квартиры – да и в принципе он вел себя здесь как дома, трогая любые вещи и брезгливо отбрасывая их на пол. Мнущийся у стены юноша только наблюдал за ним, не имея возможности сказать что-то поперек. – И что в результате? Мне пришлось лично заявиться в эту дыру, которую ты называешь домом. Скажи мне, Кайгаку, почему я должен ходить и выпрашивать у тебя деньги, которые ты позаимствовал на свои непомерно важные нужды? Я вот сижу и думаю, почему здесь нахожусь именно я? Сижу в этом свинарнике, говорю с тобой, выслушиваю оправдания… Мне совершенно не нравится это занятие. Оно больше подходит для Шабана.
– Н-нет! – вдруг несдержанно выкрикнул парнишка, отклеившись от стены и сделав шаг вперед. Его собеседник замолчал, пристально наблюдая за ним и отмечая реакцию на сказанное. У Кайгаку при упоминании этого имени затряслись колени, а глаза беспокойно забегали, что было видно даже в полумраке грязной комнаты. – Не надо Шабана! О-он же больной! Он на голову больной придурок! Я и без него верну все деньги! Просто дай мне еще вре…
– Я уже дал тебе предостаточно времени, но не получил ни йены назад, – сухо оборвал его собеседник, а его глаза опасливо сузились, прожигая в оппоненте дыру. – Мы делаем взносы, чтобы иметь право пользоваться общими деньгами, если того требует ситуация. Но ты не только умудряешься просрочивать выплаты, но и брать немаленькие суммы на свои нужды. Всему есть предел. Моему терпению, кстати, тоже. Мне надоели твои отговорки, – он поднялся со своего места, отряхивая черные джинсы с продетой в них цепью, а потом, даже не наградив собеседника взглядом напоследок, направился к двери, по пути отпинывая какую-то тряпку, валяющуюся под ногами. – Я даю тебе последнюю неделю – сто сорок тысяч четыреста девяносто йен. Если по истечению недели я не получу денег, за ними придет Шабана.
– Но я не соберу столько за неделю! Это же практически вся моя зарплата за два месяца! Где я столько возьму всего лишь за одну неделю?! – закричал ему в спину Кайгаку, размахивая трясущимися руками. Однако собеседника его эмоциональность, очевидно, только разозлила. Обернувшись через плечо, гость зло глянул на чернобрового юношу, скривив тонкие губы.
– Закрой свой паршивый рот. Я сказал, срок – неделя. Потом с тобой будет говорить Шабана. Ты знаешь, он, в отличие от меня, таким дерьмом, как ты, не брезгует. Не скажу, что рад был повидаться: ты как жил на помойке, так и не изменяешь своим традициям. От твоих вещей несет мусором, а в квартире воняет так, будто бы тут кто-то сдох. Ну пока. Постарайся не помереть в какой-нибудь подворотне – деньги сами себя не отработают.
Он вышел, не став закрывать за собой дверь. И только после того, как на улице проснулся, а потом затих вдалеке рев мотора мотоцикла, Кайгаку бросился к стоящему посреди комнаты стулу и пинком снес его. Раздался несчастный скрип старой мебели, а потом гневный рев хозяина квартиры. Он подскочил к упавшему стулу, подняв его за ножки, и с размаху ударил им об стену, потом снова и снова, пока спинка предмета мебели совсем не отвалилась.
– Ублюдок! Чертова тварь! Сдохни, сволочь! Гори в аду! Разбейся! Разбейся насмерть и размажь свои мозги об асфальт! Тварь! Тварь! – юноша не останавливался, пока в руках не осталось лишь две деревянные ножки, а на стене не появились хаотичные царапины. Отбросив от себя ставшие бесполезными деревяшки, Кайгаку метнулся к кровати, резко опускаясь на нее и ударяя кулаком по засаленной и рваной подушке. – Сукин сын! Где я за неделю возьму деньги?! У кого?! Мразь!
Еще какое-то время взбешенный парень ругался и посылал к черту весь мир сразу, но потом, более-менее успокоившись, начал соображать по делу, перебирая в голове все знакомые имена и способы раздобыть нужную сумму. Знакомых, у которых водились хоть какие-то деньги и которые могли эти самые деньги ему одолжить, в его жизни практически не было. Рука нервно потянулась к уху, начиная мусолить мочку во вспотевших пальцах. И тут, привычно нащупав застежку своей серьги, Кайгаку замер, догадливо вздохнув.
В гостиной фоном играла какая-то хитовая песня известного попсового исполнителя; на низком столике в беспорядочном хаосе лежали открытые пачки с закуской, стояли жестяные и стеклянные банки, полупустые стаканы, крышки и прочее. Зенитсу, который в начале вечера еще пытался содержать здесь хоть какой-то порядок, уже давно махнул рукой и сказал самому себе, что приберет это когда-нибудь попозже. Отвлекаться на приборку, когда он был увлечен происходящим, совершенно не хотелось.
Это был выход на очередные выходные в конце учебной недели – в доме Тенгена опять было оживленно, играла музыка, пахло алкоголем и острой пиццей. Сам хозяин дома был здесь же, как и положено: сидел рядом с Агацумой, не выпуская того из объятий, время от времени опрокидывая в себя виски, пьяно дыша своему парню куда-то в ухо, вгоняя в краску и заставляя покрываться мурашками. Он весь вечер, никого не стесняясь, бесстыдно приставал к Зенитсу, каждые пять минут предлагая подняться наверх и наконец-то уединиться. «Узуи-сан! У нас вообще-то гости, если ты не заметил! Веди себя прилично!» – старался остепенить его мальчишка, однако тот будто назло тут же присасывался к его шее, с громким чмоканьем отпуская кожу. Агацума жмурился от смущения, особенно когда кто-нибудь из присутствующих начинал похабно посвистывать, глядя на это. Это любил делать Санеми, после чего отвешивал какой-нибудь острый комментарий в адрес хозяина дома.
