– В Пустоте же нет времени? – пристально посмотрел я на духа. – Будущее, настоящее и прошлое там как-то смешано?

– Не совсем так, сударь, – возразил Князь. – Время там есть, пусть, в вашем понимании, оно и не идет. Будущее из Пустоты прозреваемо лишь фрагментарно. И упреждая ваш новый вопрос: Надежда Александровна не ведала, что нас с вами ждет – хотя и верно угадала насчет судьбы княжны Багратиони. И я покамест не ведаю: все зависит от вас и ваших друзей, – обвел он жестом собравшихся.

– Надежда Александровна? – тут же переспросила Милана.

– Что от нас зависит? – не замедлила между тем уточнить у духа Инна.

– Полагаю, все в сборе, – не ответив прямо ни той, ни другой, продолжил Тао-Фан. – Что ж, молодой князь, пожалуй, будет лучше, если говорить стану я, а не вы… Милостивые государыни, милостивый государь, прошу внимания! – повысил он голос – и все прочие разговоры в библиотеке тут же стихли. – Объясняю для вновь прибывших – но и остальным не помешает еще раз послушать – с верными акцентами! Верит в сие кто-то или нет, но грядет Четвертый, Бледный Центаврус! Именем Смерть. И коли его не остановить…

* * *

– …Ежели Смерть удастся одолеть, уйдут и первые трое пасынков луны, – заметил уже под самый конец своего рассказа Князь. – Сперва уберется восвояси Голод, затем, через считанные часы или, в крайнем случае, дни – отступит Раздор, и последним сгинет Мор.

– И к тем, кто впал в немощь, вернутся их прежние силы? – заинтересованно уточнила Машка.

– Нет, – покачал головой дух. – В общем случае, их болезнь неизлечима, но новых заражений уже не будет. Как не восстановятся порушенные из-за Раздора астральные узы – но станут возможны новые. Как не сбегут из подлунного мира заполонившие его ныне оголодавшие чудовища – но приток новых ограничится пробоями, не более частыми, чем случались ранее.

– А Смерть, значит, должны победить мы семеро? – спросила Светка.

– Шестеро, – поправил ее Тао-Фан. – Господин Тоётоми или госпожа Змаевич – кто-то один из них – здесь случайно.

– Кто все же? – быстро спросила Инна.

– Я не знаю, – развел руками Князь.

– Хорошо, шестеро… – снова начала было Каратова.

– Вернее всего, даже не так, – перебил ее дух. – Полагаю, что в поединок с Бледным Центаврусом вступит молодой князь – как истинный хозяин книги, – качнул он головой в мою сторону. – А остальным пятерым предстоит ему как-то помочь. Как и чем – не ведаю, не спрашивайте.

– Но все шестеро, получившие книги, умрут? – задала все-таки свой вопрос Светка.

– Очевидно, так.

– А если мы откажемся…

– Тоже погибните, но уже вместе со всем подлунным миром. И, надо думать, лишь немногим позднее.

– Нет, неправильно это! – резко вскинул голову я. В душе я с самого начала, как только узнал об идее Тао-Фана, был готов принести себя в жертву, но не ради абстрактного подлунного мира или, тем более, какого-то там астрала! Ради Светки, ради Юльки, ради друзей – это да! Но если тем все равно предстоит погибнуть вместе со мной… – На кой дух мне ваше мироздание, если в нем ни останется никого из близких мне людей?! – запальчиво бросил я Князю.

– Так уж и никого? – прищурился тот. – Вероятно, выживет даже один из присутствующих здесь – или, сударь, вы прослушали, что я говорил про господина Тоётоми и госпожу Змаевич? А Анастасия Августиновна Любомирская? А юный Роджер Цедерстрем? А та же несчастная княжна Тинатин Багратиони?

– Ага, и походя убивший ее неродившееся дитя Романов! – дополнил оглашенный список я. При этих моих словах Ясухару дернулся, словно от удара, но промолчал. – И… – я хотел назвать еще кого-нибудь, но внезапно не придумал ни одного подходящего случаю имени. В самом деле: Огинский мертв, Чубаров мертв (да и, вроде как, оказался не таким уж и злостным негодяем), Варвара Салтыкова с Андреем Кутайсовым – и те, скорее всего, мертвы…

– Вот видите, молодой князь! – верно понял мою заминку Тао-Фан. – Подлунный мир не столь уж безнадежен! Подлецов в нем все же меньше, чем людей порядочных и попросту хороших!

– Зато расставлены подлецы дюже грамотно, – буркнул я. – Тот же детоубийца Романов – вот-вот взойдет на трон!

– Сие может статься, – не стал возражать дух. – Считаете, чтобы помешать Светлейшему князю Всеволоду, стоит позволить погибнуть всему подлунному миру?

– А вы-то сами что? – пока я раздумывал над ответом, вступила в разговор Машка. – Просто похлопаете нас по плечу и проводите на Смерть? А поучаствовать? Все ж таки где мы, простые люди, а где Центаврус?!

– Я и так уже делаю больше, чем имею право, – вздохнул Князь. – И нет, я не просто пожелаю вам удачи – помогу, чем смогу… – он приподнял обе руки и в левой у него появилась широкая чаша, а в правой – какой-то серый камень. – Сие осколок Луны, отбитый запущенным нигилистами ядром, – пояснил Тао-Фан, кивнув на свою десницу. – То, с чего все началось – и чем закончится, если вы не свернете с предложенного вам пути, – занеся камень над чашей, дух сжал его пальцами, растирая в пыль. Затем добавил возникшей прямо из воздуха воды – дешевый трюк, кстати, так почти каждый более-менее опытный маг сумеет. – Сей раствор даст вам силы одолеть Бледного Центавруса… Надеюсь. Но испив из лунной чаши, вы уже не сможете отступиться…

– Всего-то? – хмыкнул я. – Пара глотков сомнительного пойла – это вся ваша помощь?

– Все остальное, что нужно, у вас и так есть, – заявил дух.

– Наши жизни, которые нужно отдать за вас, – не спросила – констатировала Муравьева.

– Не за меня, сударыня. За молодого князя Гагарина, за княжну Любомирскую, за княжну Багратиони, за молодого барона фон Коскуль, за Камацу Намико… – два последних имени мне ровным счетом ничего не говорили, но на первое из них нежданно кивнула Юлька, а на второе чуть заметно наклонила высокую японскую прическу Инна.

– Что ж, я согласен! – от стены, у которой стоял, качнулся вперед Ясухару, но его опередила мелкая.

Стремительно сорвавшись со своего места, моя бойкая сестренка без лишних слов метнулась к Тао-Фану и припала губами к краю чаши, которую коварный дух услужливо ей подставил.

– Нет! – само собой вырвалось у меня.

– Поздно, братец, я в деле! – с не ко времени задорным видом повернулась ко мне девочка.

– Твоего ж астрала набекрень! – сглотнув, я покосился на Светку – уже, впрочем, зная, что сейчас сделаю.

Каратова коротко мне кивнула, и мы с ней синхронно двинулись к чаше – в очередь за Тоётоми и Змаевич. Не отстали от нас и Муравьева с Воронцовой.

Напитка хватило всем.

в которой я вхожу в круг

– Это мы где? – осведомилась Юлька.

Книги перенесли нас семерых на край крутого обрыва. Внизу, по дну оврага, бежала кишащая крокодилами неширокая речушка. За оным оврагом начиналась поросшая желтоватой травой равнина с редкими темными пятнышками рощиц и перелесков. Белое солнце почти касалось горизонта, но припекало, как в жаркий летний полдень.

Я обернулся, уже догадываясь, что обнаружу за спиной: так и есть, за редкими пожухлыми кустиками виднелся покосившийся частокол.

– В желтой-жаркой Африке, в восточной оной части, – ответил я сестренке. – И по совместительству – так называемом Пупе Земли… Если не получится с магией, не пугайтесь: это «пятно», – предупредил затем своих спутников.

– Не похоже, чтобы не получалось… – из реки по склону обрыва в нашем направлении неосторожно метнулся буро-зеленый крокодил, и Светка сбросила его назад, угостив небольшим файерболом. – Все работает!

– Я вам, друзья, больше скажу! – Воронцова подняла левую руку, демонстрируя нам кисть: все ее пять пальцев были на месте, целы и невредимы.

– Оши считает, что это из-за того лунного порошка, – подключилась к разговору Машка. – Внутри каждого из нас теперь все равно что по активному Слепку! И знаете еще что… Кажется, ко мне вернулась магия! – на этот раз файербол достался крокодилу, который на нас и не смотрел, спокойно себе лежал в речке, но лучшей мишени Муравьева, как видно, не нашла. – Это я сама, без Оши! – самодовольно пояснила она.