Я поискала ремень, на котором висел нож, под подушками и книгами из библиотеки, находившейся внутри Первой стены, но нигде не могла его найти. Пришлось оставить это занятие и отправиться на прием одетой не должным образом.

Дверь в Хрустальный зал, когда я подошла к ней, была только прикрыта. Я постучала — потому что никак не могла расстаться с этой привычкой — и вошла. Весенние сумерки заполняли помещение, поблескивали кварцевые стекла окон. В больших железных чашах лежали раскаленные до красна угли.

Неужели Родион назвал мне не то место? Я удивилась. В воздухе ощущался знакомый резкий запах.

Андрете сидела спиной ко мне в кресле и неподвижно смотрела на угасавший огонь углей.

— Простите меня, ваше превосходительство…

Она никаким образом не давала понять, что слышала меня. Андре сидела, откинувшись назад, положив одну из своих толстых рук на подоконник.

«Она спит, — подумала я, — как мне теперь поэлегантнее выйти из этой истории?» Я обошла вокруг нее. Позднее весеннее солнце освещало шкуры на полу, ее темное лицо и красно-белую одежду. Пальцы казались красными в свете огня, падавшем на шкуру, на каменные плиты. Запах был очень сильным.

«Как на кухне или на скотобойне», — подумала я.

Но одежда на ней была не красного цвета. Она была белой, но пропиталась чем-то красным от плеча до коленей, оно стекало, как вода, и капало на лежавшие под ногами шкуры.

Воздух был холоден, в нем стоял запах крови и фекалий. Кровь капала с ее скрюченных пальцев и покрывала золотые гвоздики между ними. На меня смотрели ее открытые, не покрытые перепонками глаза… «Она, наверное, жива, она шевелится», — подумала я. И тут мне стало ясно, что я ошиблась. Она не дышала, веки не двигались.

Под ее подбородком торчала рукоятка вонзенного ножа, не давая голове упасть вперед. Здесь не должно было быть столько крови, кровь не должна быть такой жидкой…

Я упала как подкошенная, изо рта и носа у меня потекла какая-то едкая жидкость; в коридоре послышались голоса. А потом зал наполнился кричащими людьми.

Меня трясла рука Рурик. Я попыталась сказать ей, что это не нужно, что я знала, что случилось.

— Я обнаружила ее, — сказала я.

— Обнаружила? Вы убили ее! — Возле стула стоял Бродин, его руки были красными, по лицу текли слезы. В благонравных насмешливых песнях его и канту называли арикей. Я в это не верила. До сих пор.

— Это ваш нож? — осведомился Касси Рейхалин.

— Я… да, у меня брали нож, Родион вам расскажет…

— Охотно верю, что ке это сделает. Все-таки ке — полузолотой.

Здесь были Сутафиори, Хеллел Ханатра, и я не могла вспомнить, видела ли, как они входили. Я испытывала только одно желание: не смотреть на мертвую женщину.

— Послушайте, — Бродин гневно взглянул на Сутафиори, — это существо приходит к вам и говорит: «Я из другого мира». И вы сидите здесь и верите в это! Даже если вы слышите правду, не верьте ей. Колдовское отродье! Взгляните на ее л'ри-ана, посмотрите на тех, кто ее сопровождает…

— Я понимаю ваше горе. — Рурик нагнулась над телом и обследовала его с клинической деловитостью. — Я этого не слышала.

«Кто-то совершил огромное зло, чтобы представить меня виновной», — подумала я. У меня было такое ощущение, будто меня оглушили.

— Да с чего бы мне совершать подобное?

Бродин не обращал на меня внимания, он все еще говорил, обращаясь к Короне.

— Дадени должно было лишиться Андрете, когда она ей нужнее всего… Она так походила на вас. Кто же теперь может здесь защитить вас? Вас называют сумасшедшей, потому что вы верите в иные миры. Но вы не сумасшедшая, нет. И вы не стоите выше того, чтобы использовать народ колдунов ради ваших собственных интересов.

— Оплакивайте мертвую позже, тогда я составлю вам компанию. — Сутафиори говорила мягким голосом. — Если я ошиблась в этих людях, то это выяснится. Возьмите посланницу под стражу.

— Простите, — прервал ее Касси, — я уже арестовал ее по даденийскому праву.

— А я — по праву Короны, — ответила Сутафиори. — Рурик, возьмите ее. Касси, я вручаю вам полномочия по Шария-Шенину, пока не будет расследовано это дело.

Вне стен Хрустального зала было тихо.

— Возвращайтесь в свои комнаты и ждите, — сказала Рурик. — Я найду Асше и распоряжусь, чтобы он через минуту послал к вам нескольких охранников.

— Я этого не делала. Вы это знаете.

Ее желтые глаза блеснули.

— Я знаю. Если бы это были вы, у нее была бы сломана шея, С'арант… А что касается вопроса о том, действительно ли вы из другого мира… Ну, если вы лжете, то тогда вы выдающаяся лгунья; ни одна из ваших историй не противоречит другой. Нет, Кристи, охрана требуется для вашей защиты. Когда об этом деле станет известно, многие не захотят ждать процесса, чтобы вынести вам приговор.

Мимо меня проходили равнодушные лица. Как долго это будет длиться? Время обманчиво, потому что прошло лишь несколько минут этого весеннего вечера. Теперь я была совсем одна в чужой стране… Вероятно, потребуется совсем немного времени, чтобы эта весть распространилась повсюду.

Кто-то это уже знал. Убийца.

Блейз н'ри'сут Медуэнин встал, когда я вошла в свою комнату.

— До меня дошли странные слухи…

— Слишком поздно, как обычно. Я действительно не знаю, за что вам плачу.

Мою оглушенность и подавленность одолела своего рода маниакальная веселость. Я действовала совершенно инстинктивно: вынула отчет из сумочки и передала его Блейзу. Сняла с шеи шнурок с серебряными монетами и также отдала ему.

— Возьмите в хлеву Гера — смотрите, чтобы вас никто не видел — и скачите в Таткаэр. Передайте отчет ксеногруппе. Вы человек из Римона и знаете страну. Идите же!

Он не задавал вопросов, взял лишь молча шнурок с монетами и выскользнул из комнаты. Я достала бекамиловое пальто с капюшоном, взяла свою сумочку, а затем еще спрятала под поясом на спине джайанте.

Мне вдруг стало ясно, что можно было предвидеть такое или нечто подобное. Все мои личные вещи находились в узле. Мне нужно было только взять его и исчезнуть.

К счастью, никто не видел моих сборов. Пальто я надела, уже идя по грязному двору. Только бы успеть опередить новость до Пятой стены и покинуть город…

— С'арант, — крикнул Родион, — куда вы идете?

Я коснулась рукой джайанте. Но учебный бой привлек бы к себе внимание, к тому же я могла сражаться с аширен. Золотоглазое лицо имело кроткий вид. «Ке еще не слышал об этом», — подумала я.

— Идем со мной.

Посланница и л'ри-ан — такая картина была очень привычна на улицах Ширия-Шенина. Ветер больно хлестал меня по лицу, когда мы выходили через ворота Л'Ку в Первой стене.

— Сегодня отплывают речные суда?

— Сегодня праздник Пятого дня… но я думаю, что да. А зачем?

— Я покидаю город, — ответила я.

В моей голове возникла схема маршрута, потому что я помнила карты, которые видела в библиотеке. Вниз по реке Ай до Свободного порта Морврен, потом по римонскому побережью до Таткаэра. Для меня было безопаснее находиться на острове Короны, если бы только удалось туда добраться. Если не помешает еще что-нибудь, то в Таткаэре можно сесть на корабль и уплыть на Восточные острова. На Землю.

— Я пойду с вами, — сказал Родион.

— Ты не знаешь, почему я ухожу. Слишком опасно вовлекать в это дело аширен. — Если бы я подумала лучше, то не сказала бы этого.

— Разве это мой недостаток, что я аширен? Я ваш л'ри-ан и пойду с вами. Если я останусь, они принудят меня сказать, куда вы ушли. — Ке внимательно посмотрел на меня. — Почему вам нужно покинуть город?

Вторая стена, Третья, и все еще стража пропускает нас беспрепятственно. Сейчас мы шли в толпе, которая праздновала Пятый день на всей территории рынка.

— Потому что не собираюсь снова позволить спрятать себя за решетку, да к тому же еще за убийство, которого не совершала.

«Потому что незначительная служащая Доминиона слишком легко может исчезнуть, — мысленно добавила я, — и потому еще, что в Южной земле нет ничего, что соответствовало бы юстиции».