В воздухе носилось ожидание.

— Дуинед желает достигнуть договоренности. — Родион сидел за моим письменным столом и изучал пачку писем. — Это человек с нижней реки, он хотел бы побеседовать о торговле.

— Она принесет ему большой доход. Назначь встречу на пятый день. Что еще?

На меня коротко взглянули желто-коричневые глаза.

— Снова Берун н'ри н'сут Сарсиан.

— Чего она хочет?

— Она, конечно, хочет стать вашей арикей. — Аширен ухмыльнулся. — Ведь вы не станете обижаться на того, кто любопытен, С'арант.

— Разве?

— Здесь еще что-то. — Ке быстро прочел. — Записка от т'ана Халтерна, отправлена сегодня в полдень. Встреча в зале у Андрете… У них есть какие-то сведения о новом Т'Ан Мелкати.

Зал оказался очень большим, стены его были сложены из кирпича, покрытого желтой глазурью. Низкий потолок подпирал двойной ряд раздвоенных колонн. На ромбовидных окнах висели шторы из серебряных дисков на ниточках, которые, вращаясь, сверкали на весеннем солнце.

Снаружи еще было сыро, и геометрически правильный рисунок покрывавшей пол плитки был затоптан грязными шестипалыми следами. На дверях висели портьеры из серебристого жемчуга, раздвинутые в стороны и подвязанные к пилястрам, чтобы оставались свободными проходы.

На возвышении возле одной стороны зала стоял мягкий стул без спинки. Стена позади меня была расписана спиралевидными символами Богини. Зал заполнялся представителями та'адура и такширие, однако возвышение пока оставалось пустым.

Родиона как всегда не было рядом. Я не могла обнаружить ни Халтерна, ни Рурик, а потому радовалась каждому знакомому лицу, какое замечала.

— Т'ан Бродин.

— Кристи. Значит, вы уже слышали новость? — Он отошел в сторону, чтобы пропустить нескольких т'анов.

— Мелкатийцы выбрали себе нового Т'Ана, да, слышала. И нам уже известно, кто это?

— Нет, это держится в секрете, пока о том не объявит Корона. — Он пожал плечами. — Лично я предположил бы, что это кто-нибудь, кто так же родом из телестре СуБаннасен.

Такая информация мне не нравилась.

— Неужели это Ореин Орландис?

— Сомневаюсь… — он не договорил. — Вот они идут.

Мое постоянное место возле одной из колонн позволяло мне хорошо видеть заполненное теперь возвышение. Там стояли Андрете, Сутафиори и многие члены такширие. Один из стражников Короны ударил по натянутой на раму барабанной коже, и все разговоры прекратились.

— Выслушайте меня! — Голос Сутафиори легко доносился до самого дальнего угла зала. — Я созвала вас, представляющих Сто Тысяч. Итак, слушайте, что я объявлю вам, и передайте это известие дальше. Выбрана Т'Ан Мелкати.

Барабан прогремел еще раз и смолк.

— Символ Мелкати возвращен из телестре СуБаннасен. — Ореин Орландис выступил вперед с простой серебряной диадемой в руках и передал ее Короне.

— Призвана для Мелкати, названа с'анами телестре амари Рурик Орландис, — возвестила Сутафиори.

— Что? — спросил Бродин, и присутствовавшая в его поведении обычная уверенность, казалась, исчезла.

— Рурик? — Я была обескуражена. — Боже, я знала, что она назовет имя Орландис, но… О, боже!

Первое волнение, выразившееся в общем гуле, перешло в отдельные шипящие звуки и хлопки, представляющие собой у ортеанцев аплодисменты.

Потом я увидела Рурик, которая шла, высоко подняв свою темную голову и расправив плечи, покрытые мантильей цвета ночной синевы. На поясе ее висел один-единственный клинок харура. Та'адур и такширие отступили в сторону, и она осталась перед Сутафиори одна.

— Амари Рурик Орландис, — официально обратилась к ней Сутафиори, — принимаете ли вы названную должность?

— Я принимаю должность Т'Ан Мелкати и одновременно слагаю с себя все прочие, какие занимала до сих пор. — В ее голосе не чувствовалось никакого волнения.

— Амари Рурик Орландис, Т'Ан Мелкати, — подчеркнуто сказала Сутафиори. — Именем силы земли, в которую мы все возвращаемся, именем силы огня и воды, через которые все мы должны пройти, прошу вас принять этот внешний символ телестре Мелкати и тщательно его сохранить. Их родственники есть ваши родственники, их желания есть ваши желания, их благополучие есть ваше благополучие.

— Я принимаю его и беру под свою защиту и ответственность, — ответила Рурик, — и буду хранить землю, как руку Богини. Я буду относится к каждой телестре так, как если бы она была моей собственной. Это должно продолжаться, пока не будет отменено со стороны с'ан телестре. Так должно быть вашим именем.

— Вашим именем, — сказала Корона и надела серебряную диадему на голову темнокожей женщины. Она попала на свет и засверкала на темной гриве, как звезда.

Спустя некоторое время, уже во время праздника, я получила, наконец, возможность поговорить с Рурик.

— Т'Ан Мелкати. — Я сделала полагавшийся в таком случае поклон.

— Что? Кристи, вы… — Ее испуг улетучился. — О, груди Богини, я уж подумала, что вы это всерьез.

— Как дела? — спросила я, когда мы обнялись, — Сейчас мне нужно трижды поклониться, прежде чем говорить с вами, и, кроме того, остерегаться клинка наемного убийцы.

— Сумасбродная пришелица из другого мира, — сказала она на это. Рядом с нею стоял Халтерн, округлые черты лица которого застыли в равнодушной улыбке. Она крепко схватила его за плечо.

— Вы с Ореином навязали мне такую работу… Мелкати, о, Богиня! Думаю, что стану жить в Алес-Кадарете, а нести охрану предоставлю Асше. — Она показала мне на Асше, невысокого человека с седой гривой и мрачным взглядом, имевшего вид карликового петуха. — Он — командир гарнизона Черепной крепости, и я осмелюсь утверждать, что он справится с этим делом. О, великая Мать! Как мне хотелось бы верить, что и я справлюсь с Мелкати!

«Халтерн, — подумала я, — и Ореин, но кто же еще? Хал является послом Короны, и не нужно спрашивать, поддерживает ли это Сутафиори».

— Вы с этим справитесь, — сказала я.

— С'арант! — позвал Родион.

Я возвращалась с площадки для обучения владению джайанте вся в поту, потирая синяки.

Усилия Блейза, имевшие целью научить меня пользоваться оружием ортеанцев, долгое время не приносили успеха просто потому, что те сражались обеими руками, а я упорно не отказывалась от своей земной праворукости. Единственным оружием, при пользовании которым я проявляла некоторую ловкость, было джайанте, сбалансированная палка, и я орудовала ею более ожесточенно, потому что последняя оставшаяся еще у меня батарея для парализатора была уже на половину истощена.

Боевой восторг Блейза приносил мне все новые синяки, но я переносила эти неприятности с твердым намерением когда-нибудь отомстить за себя.

— Что такое? — спросила я.

— Вас требует Андрете, — сказал ке, — в Хрустальный зал.

— Чего же она сейчас хочет от меня?

Аширен пожал плечами. Канта Андрете стремилась завладеть посланницей Доминиона с такой же естественностью и целью, с какой она изучала новое животное в своем зверинце. Я вздохнула и пошла в свою комнату, чтобы переодеться. Залы, коридоры, дворы — и нигде во всей этой кроличьей клетке города за Первой стеной не было места, где я могла бы побыть наедине с собой.

— Где мой ремень? — спросила я, поспешно завязывая на себе чистую сорочку из хирит-гойена. — Ты не видел его?

— Я предполагаю, что его кто-то взял, — сказал ке, — и попытаюсь отыскать.

Даденийскому языку неведомо понятие «украсть»: в нем оно заменяется особым ударением в слове «взять». Если же говорить о собственности, то у всех ортеанцев слабо выражено понимание того, что есть «мое» и «твое».

Монетная система в Дадени состоит из металлических пластинок и жемчужин, нанизываемых на шнурок и носимых обычно на шее или на поясе. Мне тоже пришлось привыкнуть к такому способу после того, как потерялся мой бумажник. Вся моя собственность ограничивалась несколькими личными документами, отчетами для департамента и парализатором. Эти немногие вещи я носила с собой в сумочке, и единственная возможность предотвратить ситуацию, когда бы Родион мог в ней порыться, заключалась в том, чтобы убедить кир, что это опасно. Впрочем, в некотором отношении это действительно было так, потому что если бы ке украл ее у меня, то оказался бы в гораздо большей опасности, чем когда-либо прежде.