— Думаю, здесь никого нет, кроме трусливо сбежавшего… того, кто считал себя братом, — презрительно выдал он, не глядя в сторону Вэй Усяня, и закончил приказным тоном, обращаясь к адептам клана Цзинь: — Уходим!
Ученики Ланьлин Цзинь, все, как один, тут же последовали за ним и, рассыпавшись на золотые блики, исчезли меж густо-зелёных деревьев. Адепты клана Лань выжидательно смотрели на Сычжуя. Тот улыбнулся примирительной и такой типично ланьской улыбкой:
— Молодой господин Вэй, Цзинь Лин… он…
Вэй Усянь не дал договорить, не позволив извиняться за брата.
— Всё в порядке. Уверен, что раз здесь столько талантливых заклинателей, я могу отправиться куда-то в другое место.
Несколько мгновений казалось, что Сычжуй хочет что-то сказать. Он почти решился, но потом всё же просто молча кивнул и, изящно развернувшись, увёл за собой в чащу остальных учеников.
Оставшись в одиночестве, Вэй Усянь некоторое время смотрел на замершую в ожидании водяную заводь, затем тихо сказал:
— Можешь выходить, — и, помолчав, добавил, — думаешь, его сюда дяди отправили за мной следить? Или это просто совпадение?
Вышедший из тени деревьев Вэнь Нин пожал плечами. Помолчав некоторое время и, видимо, решив, что такой реакции всё же недостаточно, он сказал:
— Они следят за вами. Но не думаю, что с помощью молодого господина.
Вэй Усянь кивнул.
— Наверное. А еще я думаю, нам стоит задержаться. Не нравится мне это озеро. И эта тишина. Ты слышишь, хоть какие-нибудь звуки леса?
В ответ Вэнь Нин только покачал головой.
— Это-то и странно, да? С чего бы живности так бояться обычного злобного духа?
В полной тишине, они пошли вдоль берега, всматриваясь в глубокие спокойные с виду воды. Распустившиеся цветки лотоса застыли на зеркальной, гладкой поверхности. Замершее озеро, цветы, деревья, подступающие к самому берегу и целующие воду своими ветвями — всё застыло неподвижно, как на картине. И только две тёмные фигуры брели по самой кромке воды, прислушиваясь, в надежде уловить хоть малейший звук.
— Живность явно чего-то боится. Кто-то напугал всех местных зверушек и букашек. Кто может быть настолько страшным? — Вэй Усяню в принципе не требовался собеседник, он просто рассуждал вслух, Вэнь Нин следовал за ним по пятам. — Нет, точно не злобный дух. Я уверен. А там, — он махнул в сторону леса, — мой шисюн. Очень злой и обиженный. Он в таком состоянии вообще мало что видит, только яриться может. И что мне делать? Я появлюсь, он меня придушит…
Отломав ветку, он оборвал с неё листья и получившейся розгой резко, со свистом рубанул воздух. Усевшись на торчащий у берега пень, он принялся бездумно водить прутом по песку.
— Что мы имеем? Пять мужчин и три женщины. Все были растерзаны, словно дикими зверями. Только вот ни один дикий зверь не может вырвать человеку ноги или оторвать голову. Ни одно животное не станет разрывать на безобразные куски, не для того, чтобы сожрать, а чтобы… отомстить? Значит — неупокоенный дух? Но ни одного, даже самого злобного духа не боятся животные.
Вэй Усянь меланхолично грыз кончик прута.
— Ты тоже об этом подумал? — он замолчал и поднял задумчивый взгляд на Вэнь Нина. Тот растеряно моргнул и отшатнулся. — Проклятье!
— Хуапигуй! {?}[Дословно: «дух с разрисованной кожей». Обычно изображаются с зеленой шкурой и полной острых зубов пастью. Ночами пожирают людей, а днем маскируются, облачаясь в кожу своих жертв: чаще всего выдают себя за прелестную девушку. Считается, что такими духами становятся женщины, кем-то или чем-то жестоко обиженные при жизни.]
Имя демона они произнесли одновременно и в следующее мгновение уже неслись к чаще леса.
Он бежал, не разбирая дороги, перепрыгивая, даже перелетая через низкие кустарники, торчащие из земли камни, остова деревьев и корявые корни. Единственная мысль, стучала ритуальным барабаном внутри головы: «Только бы успеть!»
Вэй Усянь понятия не имел, куда бежать, но чутьё вело его в самое сердце леса. Они не могли далеко уйти, прошло не так много времени, он чувствовал, что Цзинь Лин и адепты находились где-то неподалёку, совсем рядом. Но лес будто накрыло невидимым сумрачным покрывалом, сквозь которое не прорывалось ни единого живого звука.
Остановившись, он попытался выровнять сбившееся дыхание. Впереди замер Вэнь Нин, обернулся, вопросительно глянул. Вэй Усянь, сложившись пополам и опираясь руками в колени, загнанно дышал, поэтому смог только невнятно махнуть и крикнуть:
— Найди их! Я догоню!
Коротко кивнув, Вэнь Нин скрылся из виду.
Немного продышавшись, Вэй Усянь, распрямился, зажмурился и со всей мочи заорал:
— Лин-сюн!!!
Ответом была, конечно же, тишина, но там, в глубине леса, как будто что-то ожило, и Вэй Усянь кинулся вперед, следуя за своим ощущением расползающейся ледяной, смертельной опасности.
Деревья расступились внезапно, словно отошли в сторону, освобождая пространство. По инерции он пробежал ещё несколько чжанов и замер.
Ну, разумеется. Она выбрала именно Цзинь Лина. Слишком близко. Она стояла совсем рядом, застенчиво улыбаясь и протягивая ему корзину с цветами. Хрупкая, маленькая, с миниатюрными ладошками и пухлым ярко-алым ртом, такая невинная девушка, чью кожу натянул на себя Хуапигуй. Но брат смотрел не на жуткого монстра, тень которого уже накрыла его собственную. Он раздражённо уставился от замершего неподалёку Вэнь Нина. Время замерло — невыносимо медленно Цзинь Лин тянулся к рукоятке меча, пока остальные адепты Лань и Цзян, похоже, всё ещё не понимали, что происходит.
— Стой! — он вложил в крик всю Силу, которую только смог. — Она…
Вэй Усянь надеялся, что больше никогда в жизни не придётся смотреть, как Хуапигуй сбрасывает человеческую кожу, а та, разлетаясь кровавыми ошмётками, оседает на золотых одеждах, длинных волосах и светлой коже брата.
— … Хуапигуй, — закончил он шёпотом. Голос сел в один миг — тот самый, за который жуткая когтистая лапа подгребла под себя показавшуюся очень маленькой и хрупкой фигуру Цзинь Лина, и он моментально исчез в смертельных объятьях демона, потерявшись в складках дряблой, разрисованной уродливыми узорами зеленой шкуры.
Адепты, все как один, обнажили мечи. Оскалившись клыкастой слюнявой мордой, монстр начал отступать в тень деревьев, пятясь задом и угрожающе рыча, он дёргано бегал взглядом по застывшим на поляне фигурам, словно не мог выбрать противника. Вэй Усянь шагнул вперед, разведя руки в стороны, показывая, что безоружен. Меч остался в ножнах на бедре.
— Привет, красавица! Он ведь тебе не нужен. Ты же не его искала, да? Тот, кто тебя обидел, это ведь не он… — продолжая улыбаться, он медленно, шаг за шагом приближался к демону. Тот ещё какое-то время пятился, а потом остановился. По-прежнему стискивая Цзинь Лина в слишком сильных объятьях — только бы не задохнулся! — Хуапигуй впился своими маленькими налитыми кровью блестящими глазами в Вэй Усяня, склонил голову на бок, словно пытался понять, о чём тот толкует, явно прислушиваясь к тихой, убаюкивающей речи.
— Он тебя предал, бросил и убил, ради другой женщины, которая обманом заманила в свои сети твоего жениха? Так всё было? Или он просто оказался тебя недостоин? Неверный и вероломный, он постоянно смотрел по сторонам, пока не нашлась та, что ответила на его внимание? Они сговорились за твоей спиной? Ты им помешала, и они убили тебя, сказав всем, что ты сбежала?
Хуапигуй по-прежнему стоял неподвижно, прислушивался, не разжимая объятий, в которых держал обмякшего Цзинь Лина. Со своего места Вэй Усянь не видел его лица и не мог разглядеть, дышит брат или нет, но надеялся, что ещё не поздно.
Скосив глаза, он заметил, что адепты начали медленное движение, передвигаясь почти незаметно, образовывая круг. Вэнь Нин исчез, но он точно среагирует в нужный момент. Главное, чтобы все действовали синхронно.
— Цай Джан не достоин тебя, но ты хочешь отомстить ему и Жень Киао, верно?
Услышав ненавистное имя, та, что ещё недавно была юной невестой, а сейчас превратилась в ужасного, озлобленного демона, кровожадного монстра, мстившего за свою обиду, вздрогнула и раскрыла клыкастую пасть. Тишину леса разорвал раскатистый, пронзительный рык.
