СКОРБНЫЕ ЛЭ, №2 Семьи священника приют — Старинный [20] в Крофте дом; Он солнышком обласкан, Овеян ветерком. Усадьбы домочадцы — Ватага северян — Пока дневной не грянул зной, Спешат к дороге подъездной Из комнат и с полян. По двое и по трое Гуляют у ворот; Кто чинно замедляет шаг, А кто — наоборот. Что публику волнует? Чего все страстно ждут? Искусство верховой езды Покажут нынче тут. Вытаскивают двое, Лихие молодцы, Пред очи публики конька Под самые уздцы. Трудна у них задача: Стрижёт ушами и сопит, Назад податься норовит Со всех упрямых ног. В седло садится рыцарь Под радостный шумок, Вдевает ноги в стремена, Хватает поводок. Постой, смельчак, не нужно Смеяться над судьбой — Ведь необъезженный конёк Сегодня под тобой. Твои веленья стали Склоняют кролики главу И съёжившись сидят; Снегирь и канарейка Исполнят твой совет, И черепаха никогда Тебе не скажет «нет». Но над собою власти Конёк не признаёт. Беда любому, кто пинать [23] И бить его начнёт. Наездник понукает И ёрзает в седле: Попал негаданно впросак... Да сделает хотя бы шаг Коняга по земле? Ура! Дорога в Дальтон От топота дрожит: Толпа несётся впереди, Конёк за ней бежит. Орут и веселятся: «Скачи, конёк, не стой!» Но стал задор его спадать, И с ним не может совладать Несчастный верховой. Близка развилка. В Дальтон Дорога напрямик. В Нью-Крофт — направо. Выбирать Вот-вот настанет миг. «Ко мне! — кричит наездник. — Коня не удержать! Болит плечо и ноет бок, И крепкий нужен нам пинок, Чтоб в стойло не сбежать!» Тут Ульфред Лонгбоу [24]
справа К наезднику идёт. «Пустить меня! Тащить коня Я помогу вперёд!» Прекрасная сестра: «А слева — я, его маня От нашего двора!» Беснуется наездник И возится с конём, Но вынудить его скакать Не может нипочём. Сестра и братец Ульфред Упёрлись, точно в пень; Кричали прочие: «И так Торчим мы тут весь день!» Наездник встрепенулся, Возиться прекратил, Стряхнул с сапожек стремена, Поводья отпустил, Схватил коня за холку, Победно наземь — прыг ! [26] Изящно на ноги присел И выпрямился вмиг. До той минуты Ульфред — Надежда и краса — Стоял пред недругом скалой, Глядел ему в глаза. Но слышит он: о землю Подошвы братца хлоп! — Ослабил хватку невзначай, А конь и рад: в родной сарай Ударился в галоп. С корзиной бутербродов Мы к Ульфреду пришли [27] (За сутки их три кролика Умять бы не смогли). Во славу этой схватки С неистовым конём Ему насыпали конфет, А ближе к вечеру сонет Придумали о нём. И часто вечерами, Когда трещат дрова, О лампу бьются мотыльки И ухает сова, Когда в постелях дети Ещё взбрыкнут не раз, Заходит речь у нас о том, Как Ульфред тем ужасным днём Боролся с бешеным конём И путь на Крофт своим плечом ПОЭТ ПРОЩАЕТСЯ Как будто пень, сидел весь день Комичный дед, с трудом Храня власы от злой грозы Под «Ректорским зонтом». Но вдруг, на счастье, прошло ненастье, — Вокруг тепло и ясно; Вскочил старик и в тот же миг Запел легко и страстно: Вот и всё! Темны овраги, Солнце низко, ждёт обед. Днесь ты спас меня от влаги; Мы простимся, многих лет! Те журналы, что явились К нам о собственной поре, Пред тобой тот час затмились, Словно звёзды на заре. Призываю их фантомы — Чу! слышны недалеко, Как жужжанье насекомых, Как бентамок ко-ко-ко. Первый — правда, лишь по списку — Это «Ректорский журнал»: Твой трамплин, скажу без риску, Хоть «Комета» прежде встрял [29]. Был отмечен новизною, Слух ласкал и тешил взгляд; Отзывались с похвалою О «Журнале» все подряд. Вслед за ним идёт «Комета» — Смутный, судорожный сон; Только жду иного света, — Ты сияньем возвещён! Как наладил я вначале Делать «Ректорский журнал», Кто читал — в него писали, Все читали, кто писал. Как связался я с «Кометой», На устах моих укор: Помогать в задаче этой Порастратился задор. Но в тебе… Признаю сразу, И да помнит вечно свет: От других ни малой фразы На твоих страницах нет! Вносят вина. Взрывы смеха. Всё темнее горизонт. На обед звонок. Успеха! До свиданья, милый «Зонт»! вернуться Считалось, что этот дом приходского священника был построен в эпоху Эдуарда VI, однако новейшие открытия ясно указывают на гораздо более раннее время его возникновения. На острове, образованном рекой Тиз, найден камень, на котором написана буква «А». Справедливо можно предположить, что эта буква соотносится с именем великого короля Альфреда, в правление которого, вероятно, и был возведён этот дом. [Это замечание, разумеется, — шутка. — Примеч. переводчика.] — Здесь и далее в стихотворении примеч. автора. вернуться Автор покорнейше просит прощения за то, что под таким достойным именем он вывел простого ослика. вернуться Полный отчёт о жизни и несчастьях этих любопытных созданий читатель сможет найти в первом из «Скорбных лэ». вернуться Это исключительный случай, когда ослик взял себе за правило возвращать каждый полученный им пинок. вернуться Доблестный рыцарь, имеющий стальное сердце и железные нервы. [Это Уилфред, младший брат Чарльза Лютвиджа. — Примеч. переводчика.] вернуться Сестрица обеих. [Имеется в виду младшая сестра Кэрролла Луиза. — Примеч. переводчика.] вернуться Читателю, вероятно, невдомёк будет природа этого торжества, ведь цель не была достигнута, а ослик по всему вышел победителем; но по этому поводу мы с сожалением должны сказать, что не располагаем надёжным объяснением. вернуться Более приемлемый подарок для истинного рыцаря, чем «земля под пахоту», которую римляне столь глупо предложили своему отважному защитнику, Горацию. вернуться Настоящее стихотворение пародирует стиль «Баллад о Древнем Риме» лорда Маколея (на что намекает предыдущее, авторское примечание). Упомянутые «дети севера» — это братья и сёстры Чарльза Лютвиджа, девять (без него, см. рисунок рукою автора к этому стихотворению) уроженцев графства Чешир в Северной Англии, которыми он верховодил с 1843 по 1851 год на новом месте жительства, в отцовом приходе в Крофте-на-Тизе (Йоркшир), до своего переселения в Оксфорд. — Далее примеч. переводчика. вернуться Журнал «Комета» (или «Ректорская комета»?), подобно ещё нескольким домашним рукописным журналам младших представителей семейства Доджсонов, до нас не дошёл. Может быть, судя по жалобам Издателя в адрес Сотрудников, и жалеть о том не стоит? |
