Мораль: Нечего зевать! 1. Жил да был старый фермер под Ниццей, Он истыкал лицо себе спицей; Он и кожу проткнул, Он и дальше шагнул: Смог посыльным в суде очутиться! 2. Жил-был старый обойщик с приветом, Всё носился с газетным беретом; Ловко шапка сидела, Да макушка потела; Он винил «испарения» в этом. 3. Жил да был человечек в Париже; Что ни день, становился он ниже. Он бы, впрочем, подрос, Если б голову нёс С известковым раствором пожиже. А сестра его Люси О'Лири Становилась всё тоньше, не шире. Причина же в том, Что спала под дождём, И бедняжку обедов лишили. Старик-садовник рвал с куста В саду своём крыжовник. Шипы кололи, но уста Сжимал сильней садовник. За ним сидел хвостатый пёс. Да, то был хвост! Едва ли Другой такой, скажу всерьёз, Вы где-либо видали. Длины неимоверной он, Окраски несусветной; Могуч и толст — а прикреплён К дворняге неприметной. Но пёс лишь высунет язык Да гавкнет с ликованьем. Как испугается старик Чего-то! Но всего на миг, — И трудится со тщаньем. Но неожиданно вильнул Хвостяра всей длиною Да две лодыжки затянул Садовнику петлёю. Едва ли понял садовод, В какое положенье Попал негаданно — но вот Закончилось терпенье. «Неужто я настолько пьян? Держаться трудно прямо! Лишь бренди выпил я стакан И более — ни грамма! Две кварты эля да глоток Портвейну — вот забота! Так отчего валюсь я с ног? Нет, странное тут что-то!» Старик работу прекратил, Поразмышлял в молчанье И, взяв топорик, отхватил Он хвост при основанье. Затем на скрипице смычком Пилил себе в усладу. А пёсик гавкал да волчком Вертелся до упаду. Мораль: Гавкай, лишь когда есть повод.
БРАТ И СЕСТРА «Спать, сестрица, час пробил; Отдохни же, ты без сил!» — Брат разумный говорил. «Хочешь, братец, синяков? И следов от ноготков?» — Был ответ сестры таков. «Не гневи меня, сестра. Мне прибить тебя — игра; Как прихлопнуть комара». Но сверкает сестрин взгляд: «Будешь, братец, сам не рад! Осади-ка ты назад!» Брат сбежал, не слыша ног, Вниз на кухню: «Мне горшок Одолжите на часок. Раз баранина жестка, Допеку её слегка. Нету сладу без горшка!» «Где же мясо, не секрет?» — «На сестре!» — «Ведь ей во вред!» — «Так дадите ли?» — «Ну, нет!» Мораль: Никогда не допекай свою сестру. РАЗБОЙНОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО Немного к северу («на Норд») Жил, ох, экспонат музея: С подбородком, широким, как Ферт-оф-Форт, И глубже, чем Зёйдерзее. До колен подбородок не доставал, Не спускался до чресел тоже; Но о пуде гороха он мысль навевал, Человечьей обтянутом кожей. Носил он ту у челюсть у всех на виду; Соседи друг дружку локтями Пихали: «Воистину, скоро к суду Голубчика мы притянем. Кто знает, что там взаправду скрыто — Кинжал, копьё, винтовка? Так всё начальство, — брюзжали сердито, — Он перебьёт преловко!» Разослан циркуляр окрест: Среди иных заданий — «Его схватить — и под арест До новых указаний». И два констебля сгоряча За волосы жертву схватили И так, вдвоём его влача, В тюрьму препроводили. Всю ночь лежал он на камнях, Дерюгой укрываясь, Испытывая боль и страх, Горюя и терзаясь. Являлся в ранние часы Судейский в тюрьму для допроса. Торчали, как травка газона, власы, — Не космы висели, как просо. Воздел судейский строго длань, А тот поднялся несмело… «Ты, деточка, особо стань, Зане рассмотрим дело По прав-де! Не обычай мой Труждаться тут впустую». — И, сев, пригладил он рукой Бородку завитую. О положении в краю Прослушав сообщенье, Жюри покинуло скамью, Чтоб вынести решенье. «Безвинен», — невдолге решили они. Судейский схватился за грифель: «А вот, подсудимый ты наш без вины, Тебе и расходная цифирь!» вернуться Подобные стихотворения известны теперь под обозначением «лимерики». Однако эти стихотворения написаны Кэрроллом за год до того, как вышла знаменитая «Книга бессмыслиц» Эдварда Лира (это случилось в 1846 году), «давшего лимерику права гражданства в английской литературе» (Нина Демурова); видимо, именно поэтому они и обозначены автором просто как «темы» («melodies»). Впоследствии Кэрролл написал ещё один лимерик, который и озаглавил этим словом; в нём содержится совершенно непереводимая игра слов, основанная на созвучии названия острова Мэн и обозначения мужчины в английском языке («man»). вернуться В оригинале стихотворение называется «A Тale of the Tail»; таким образом, здесь Чарльз Лютвидж впервые употребил выражение, ставшее знаменитым благодаря «Алисе в Стране чудес», где созвучие tale/tail особым образом обыгрывается, а сам печатный текст Истории про то, почему Мышь ненавидит К и С, подаётся в фигурном виде, напоминая извивающийся хвост. |
