— Герман видел, как ты возвращалась ближе к утру, говорит, была похожа на драную кошку.

— Твой Герман — идиот, — надула губы, разыгрывая обиду. На самом деле плевать она хотела на этого имбецила, как и на то, что он там вещает. Тупоголовый секьюрити с протеином вместо мозгов. В тридцать пять лет охранять чью-то задницу — это же дно! Все эти личные водители, кухарки, горничные — поголовно все неудачники. — Ну как? Не опозорю тебя перед партнёрами? — обернулась, демонстрируя идеально сидящий по фигуре наряд.

— Если не будешь открывать рот — то не опозоришь, — пробрюзжал Омаров, туша сигару в бронзовой пепельнице.

Проглотив обиду, Ева продолжала ослепительно улыбаться. Ну и пусть, что он считает тебя сиськами на ножках, зато сегодня на завтрак ты ела чёрную икру. Прекрати разыгрывать из себя обиженку, Ева. Твоя лучшая школьная подруга живёт в клоаке вселенной, платит ипотеку и едва сводит концы с концами, а ты летаешь на частном самолёте и пьёшь "Кристалл" словно воду. Будешь жаловаться на жизнь, боженька ниспошлёт на тебя стрии и акне.

— Через пять минут выходим, — напомнил Омаров и тяжело поднялся с кресла.

Ева терпеть не могла все эти званые ужины, где ей приходилось весь вечер слушать разную муть о бизнесе, в котором она ни черта не соображала. Каждая подобная встреча проходила по одному и тому же сценарию — они собираются в пафосном ресторане, и пока пузатые толстосумы говорят о политике и акциях, их со́ски-клоны меряются, у кого круче браслет и чья операция по наращиванию буферов обошлась дороже. Конечно, Ева считала себя умнее и на уровень выше, чем эти пустые шлюхи, но правила игры усвоила на отлично — поменьше говори, побольше улыбайся.

— Позавчера утром из Гонконга прилетел Сунь, мне важно выкупить у него часть золотоносных акций. Он человек старой школы — терпеть не может баб-выскочек, и особенно тупых, поэтому помалкивай и не лезь в разговор, поняла? — накидывая лёгкий пиджак, приказал Омаров, и Ева прыснула:

— Сунь? А почему не Вынь?

— Поэтому я и говорю — молчи, не хватало ещё краснеть от твоей тупости, — закатил глаза Сильвестр, и Ева послушно закивала.

Вчерашняя ссора началась с того, что она немного перебрала и решила блеснуть умом в компании его друзей-миллионеров, за что получила прилюдный выговор. После чего, собственно, и убежала изливать ярость на пляж. Но этих приключений в гроте ей хватило с лихвой, поэтому сегодня пить она не собиралась, да и нужно загладить свою вину перед Сильвестром. Они вместе уже приличное время, а даже самая вкусная клубника с годами приедается, поэтому стоит ей допустить всего один промах — и он безжалостно вычеркнет её из своей жизни, заменив на какую-нибудь более молодую безмозглую модельку. А уж этого Ева допустить никак не могла.

Омаров — её корова, и только она её доит!

Ресторан на открытой террасе пятизвёздночного отеля превосходил все даже самые смелые ожидания. Шикарный вид на индийский океан, роскошная обстановка, вышколенный персонал, который заглядывал каждому гостю в рот и был готов подстелить на лету соломки, если вдруг один из зазевавшихся олигархов слегка перепил и споткнулся.

— Бокал шампанского, миссис, — скромно улыбнулся темнокожий официант и, спрятав ладони за спиной, учтиво поклонился.

— Мисс, — поправила Ева, наколов на вилку кусочек форели.

Хорош, немного похож на Уилла Смита, жаль, что нищеброд. Обслуга — не её уровень.

Мужчины, расстегнув воротники гавайских рубашек, громогласно хохотали, попивая бренди из пузатых стаканов. Красный, как варёный лангуст, Полетаев окинул Еву сальным взглядом, даже не думая скрывать шкурный интерес. Она давно заметила, что старый пеликан положил на неё глаз. Лет семьдесят, а всё туда же. Тощая лишайная горилла!

Положив в рот дольку лайма, Полетаев противно зачавкал и, будто ненароком толкнув языком в щёку, подмигнул. Ева скривилась и отвела взгляд, испытав тошноту только от одной мысли, что когда-нибудь ей придётся ублажать этого козла. Но кто знает, что день грядущий нам готовит… Если Сильвестр прогонит её в шею, придётся довольствоваться тем, что есть. Слишком уж она привыкла к роскошной жизни и готова была переступать через многое, лишь бы не возвращаться к тому, от чего она когда-то убежала. Нельзя чураться холостых миллионеров, они на дороге не валяются.

Обернувшись обратно на Полетаева, растянула губы в наигранной улыбке.

Вот если бы найти молодого и знойного олигарха, такого как... Оскар. При одном лишь воспоминании о нём между ног начался зуд. Этот наглец никак не желал выветриваться из головы. Кто он такой? Откуда? Почему она не узнала о нём больше? Если он отдыхает здесь, стало быть, он точно какая-то важная шишка.

Какая же ты идиотка, Ева! Почему не разнюхала об этом мачо больше подробностей?

— Ещё шампанского... мисс? — «Уилл Смит» поднёс к её бокалу бутылку "Дом периньон" стоимостью прожиточного минимума нескольких семей её родного городка.

Ева коротко кивнула и позволила налить треть фужера. Обещала же себе не напиваться, но здесь так тухло, просто сдохнуть от скуки. Тёлка Полетаева, двадцатилетняя швабра с губами-варениками перегрелась утром на солнце и сейчас сидела ни жива ни мертва, отпивая мелкими глотками газированную воду. Ева ни разу не слышала, как вещает эта пародия на маникен, но несколько раз слышала, как она ржёт — рот у неё такого размера, что туда поместятся сразу четыре болгарских перца и маленький стручок чили.

— О, какие люди к нам пожаловали! — расцвёл Сильвестр и даже приподнялся, раскинув в приветствии руки. Ева не видела, кто там за спиной, но предположила, что это и есть тот самый Сунь, ради которого сегодня и устраивался весь этот цирк. Богатейший нефтяной магнат из России, имеющий процветающий бизнес в стране восходящего солнца. Сильвестр был готов пожертвовать своей волосатой девственной (он божился!) задницей, лишь бы оттяпать у того часть акций.

Полетаевская обезьяна раззявила свои пельменеподобные губы, застыв со стаканом у рта. Глаза блеснули хищным огнём. Ева не выдержала и обернулась: опираясь на трость, к ним неторопливо шагал невысокий старикан славянской внешности, но с явными корейскими корнями, а позади него маячил…

Ева поперхнулась шампанским и, кашляя, поставила бокал на стол.

— Да что с тобой? — прошипел Сильвестр, неуклюже стуча любовнице по спине.

— Всё… нормально, подавилась, — прохрипела Ева, молотя ладошкой по грудной клетке.

Позади Суня громадной горой высилась фигура Оскара.

В строгом чёрном костюме он выглядел настолько сексуально, что Ева свела под столом колени. Скрестив пальцы, беззвучно зашептала:

«Боженька, я знаю, что была очень-очень дерьмовой девочкой, но умоляю, пойди мне на уступки! Это тупо, конечно, но пожалуйста, пусть Сунем окажется Оскар. Оскар Сунь — звучит же! А этот сморчок просто его престарелый дедушка, которого он побоялся оставить одного дома!»

— Григорий Емельянович, как я рад нашей встрече! — ощерился Сильвестр, хлопая сморчка по спине.

Ева в ужасе округлила глаза — Оскар смотрел прямо на неё, но на его лице не читалось абсолютно никаких эмоций. Каменная безразличная глыба, которая жарила её меньше суток назад. Жарила так, что до сих пор дым из ушей, а ему хоть бы хны — ни один мускул не дёрнулся!

— Оскар, можешь идти, — небрежно махнул рукой Сунь и, отставив резную трость, присел на краешек кожаного дивана.

Оскар коротко кивнул и испарился; Ева проводила его удаляющуюся фигуру с миной острейшего разочарования.

Вчера ночью она трахалась с обычным охранником. Что за вселенская несправедливость? Почему все миллионеры уродливы как один, но стоило ей встретить парня с телом Апполона, как он по иронии судьбы оказался обычным телохранителем!

Господи, прислуга! Ну почему? За что? В чём она провинилась? Да, в отрочестве она разворошила пару воробьиных гнёзд и не молилась на ночь, но такое жестокое наказание...