— Миллас, открой! — ударила по двери Илона.

— Он ушёл?

— Кто?

— Покупатель?

— Да, он ушёл. Открой сейчас же! — судя по тону, Илона была на грани.

Если она здесь, а не ублажает эту сытую рожу, стало быть, Сильвестр действительно ушёл.

Отойдя от двери, Ева надавила на ручку, и Илона влетела в подсобку разъяренной фурией, трясясь от праведного гнева.

— Что ты себе позволяешь? Я работаю здесь вот уже четыре года и никогда не сталкивалась с подобным хамством!

— У меня были причины не выходить. Я могу всё объяснить, не кипятись…

Илона выкинула перед собой ладонь и интенсивно замотала головой:

— Нет, нет, и ещё раз нет. Не хочу ничего слышать. Мне надоели твои капризы, твои опоздания, твоя профнепригодность. Всё, моё терпение лопнуло — ты уволена.

*** Бросив у входа пакет со сменной одеждой, Ева устало вошла в комнату. Оскар уже был дома, и почему-то это её даже не удивило. Опустившись рядом на скрипучий диван, положила голову на напряжённое плечо:

— Меня уволили с работы.

— Меня тоже.

Обречённый бесцветный тон, лишённый каких-либо жизненных красок.

— И что мы теперь будем делать? — после минутного молчания подала голос Ева. — Мы оба остались без работы, а стало быть, и без денег. Хотя… — глаза алчно блеснули. — Этот придурок сказал, что сегодня у вас была зарплата.

— Была. Но мне пришлось отдать всё Огурцову, иначе он грозился подать на меня в суд за избиение.

— Боже, прости меня. Но это всё Огурцов, он достал меня своим тупым юмором!

— Ты хоть понимаешь, что ты наделала? — вскипел Оскар. — Я снова лишился из-за тебя работы, во второй раз! Я рассчитывал на эти деньги, а теперь придётся опять ломать голову, где заработать, чтобы не протянуть ноги!

— Ну… устройся куда-нибудь. Может, тебе вновь попробовать пойти личным телохранителем?

— Забудь! Я здорово накосячил, связавшись с женой друга своего работодателя. Такие вещи не скроешь, и это клеймо, моя вечная чёрная метка в охранной среде.

— Хочешь сказать, что это я во всём виновата? — Ева сузила глаза и поднялась, уперев руки в бока. — То есть, если бы ты меня не трахнул тогда, то всё было бы прекрасно? Но, на минуточку, это не я влезла в твою жизнь, а ты в мою! И если уж на то пошло, то если бы не ты, я жила бы сейчас в трёхэтажном особняке на Рублёвке, а не в этой общаге с тараканами и полоумным соседями! Это ты прицепился ко мне тогда ночью на пляже, это ты меня соблазнил, это из-за тебя Сильвестр дал мне пинка под зад!

— Но почему-то ты, поджав хвост, прибежала именно ко мне! Что же ты тогда здесь делаешь, если я всемирное зло и виноват во всех смертных грехах? Соблазнила бы очередного лоха с миллионами на счёте, жила бы сейчас по соседству со своим бывшим!

— Знаешь ли, не только в вашей среде ползут слухи с душком, — Ева тряхнула волосами и, широко раздувая ноздри, тяжело задышала, пытаясь совладать с приступом гнева. — Думаю, бессмысленно сыпать сейчас взаимными претензиями, нужно думать, как вылезти из этой задницы.

— Выход один — искать новую работу. И тебе, и мне.

— Ну уж нет! Уволь! — с издёвкой в голосе пресекла Ева. — Снова терпеть эти унижения? Ни за что! Кланяться в ноги какой-то корове ради того, чтобы раз в месяц забирать из кассы жалкие гроши? Я не для этого перебиралась сюда из клоаки вселенной. Я хочу жить красиво и хочу ни в чём себе не отказывать! Я хочу быть ЗА своим мужчиной, если это тебе хоть о чём-то говорит. У меня есть к тебе чувства, Оскар, но я до чёртиков устала питаться макаронами и слушать, как через стенку совокупляются зэк и шлюха.

Оскар вскинул на неё взгляд, полный холодного презрения. Сказанного не вернуть, но она и не хотела бы возвращать что-то обратно. Она не справилась с ролью приземлённой женщины, эта жизнь не для неё. Она честно пыталась переступить через свою гордость, пыталась подавить брезгливость и отчаянно пыталась довольствоваться малым — не вышло.

Она не хотела потерять Оскара, но и жить так больше не могла.

— Прости меня, но я честна с тобой. Золушка облажалась, и карета превратилась в тыкву, и знаешь, я очень бы хотела отмотать сказку обратно.

Скорее всего, это конец. Логическое завершение их короткого романа. Оскар гордый мужчина, в жилах которого течёт восточная кровь, он не простит ей того, что она хоть и косвенно, но обозвала его неудачником.

Ева открыла шкаф и осмотрела свои скудные пожитки. Куда ей идти? Снова ехать к Але? Ну уж нет. Просить помощи у бывших «подруг» тоже бесполезно. О возвращении домой тоже не могло быть и речи — только через её труп. Даже нет несчастных пары тысяч, чтобы снять себе захудалый номер в каком-нибудь вшивом хостеле.

Может, обратиться к экстрасенсу? Явно в её карму вмешалась нечистая. Может, её прокляла одна из бывших тёлок Омарова? А что, чёрная магия сейчас на пике популярности, у любой уважающей себя девушки в дамской сумочке припрятаны засушенные лягушачьи головы, чтобы при удобном случае бросить ими в соперницу.

Или, может, сходить в церковь? Хотя с её списком грехов вход в это священное место ей категорически воспрещён.

Ева стрельнула взглядом на Оскара: тот стоял у окна, о чём-то сосредоточенно размышляя. На идеально слепленном лице играли желваки, и она ненароком подумала, что будь всё иначе, лет через десять она могла бы остепениться и родить ему прелестного сына… Но, конечно, здесь, в этой захолустной коммуналке, о таком раскладе не могло быть и речи.

Ева знала, что любовь зла, но убедилась в полной мере в этом только сейчас.

— Куда ты собираешься? — спросил он, наблюдая, как она складывает свои немногочисленные вещи в пакет с логотипом "ЗлатКо".

— Мне казалось, что после моих слов ты не захочешь меня больше видеть, — честно призналась Ева, засовывая халат, в котором когда-то убежала из дома Омарова. С тех пор прошёл всего лишь месяц, а казалось, что целая жизнь.

Вдруг Оскар резко отошел от окна, и Ева отшатнулась, решив, что он намерился её ударить — слишком его движение было порывистым, но Оскар её не ударил — тесно прижал к себе, уткнувшись носом в её макушку.

— Какая же ты дура! Думаешь, я тебя так просто отпущу? Я знал, чем может быть чреват наш роман, но пошёл на это, потому что буквально сошёл с ума, едва только увидел тебя тогда на пляже. Думаешь, мне не стыдно за то, что я не могу дать тебе всего того, чего ты заслуживаешь? Шубы, бриллианты, дорогие рестораны. Я бы кинул всё это к твоим ногам, но увы, пока мне нечего предложить тебе кроме своей любви.

— Любовь — это прекрасно, Оскар, но ей одной не будешь сыт! Я не хочу, чтобы ты считал меня продажной шкурой, но я никогда и не говорила, что святая. Я всегда грезила о красивой жизни и я её и получила, а потом всё разом потеряла и чувствую себя сейчас, как выброшенная на берег рыба. Я не могу так жить, просто не могу. Прости… — Ева отпрянула от его груди, всеми силами уговаривая себя не разрыдаться. Возможно, она поторопилась с этим разговором и нужно было ещё подождать… Хотя ждать чего? Прошел целый месяц, а качественно ничего не изменилось — они по-прежнему живут в клоаке, потому что элементарно нет денег, чтобы снять более-менее приличную квартиру. Они так и будут вариться в этом киселе проблем, утопая всё глубже во взаимных претензиях. Оскар прекрасен во всех отношениях — он красив, мужественен, у них отличный секс, но он беден, и ей пора уже снять эти розовые очки.

Оскар молча наблюдал за тем, как она натягивает обувь, Ева же старалась избегать его прощального взгляда, дабы не чувствовать себя ещё паршивее.

Куда ей идти? Ни одной мысли. Разве что спать на вокзале, рядом с бездомными. Докатилась!

— Постой, — раздался за спиной стальной голос, и Ева обернулась. — Закрой дверь, я хочу с тобой серьёзно поговорить.

Захлопнув дверь, Ева стиснула в руках пакет и наконец взглянула в бездну его кофейно-терракотовых глаз. Не рассчитывая услышать ничего серьезного, постаралась абстрагироваться от эмоций и оставить голову холодной.