Брат обвёл присутствующих холодным бесцветным взглядом, но миновал меня, словно я – нечто прозрачное.

Уронив взгляд на стол, я непроизвольно сжал кулаки на коленях. Давно привык к его безразличию, но сейчас, когда он лично убил свою мать, понять такое отношение не получалось. Ему что, совсем плевать? У него что, сердца нет? Было же когда-то. Он даже любил больше жизни – ту, с которой не имел права быть. И пусть это было много лет назад, должно же в Мире остаться хоть что-то человеческое?

Но судя по тому, что он сказал, не осталось ничего:

– Ли-тэ Лавин, как проходит подготовка новых магов? Через сколько вы сможете выйти в бой на границе?

Я натянулся до предела, мышцы зазвенели, а зубы заскрипели.

– Прошлая кампания провалилась. Сил не хватает… – Я запнулся и посмотрел Енимиру в глаза, теперь чужие, бесчувственные. И лицо такое же, мёртвое. Ни эмоций, ни сопереживания.

– Вам дали лучших архимагов, – грубо отрезал брат. Его сложно было сейчас так называть. – Вы приняли адептов из разных уголков мира, даже иманцев привлекли, получив разрешение Квинты и короля, и не можете показать результат?

– Иманцы учатся в элитной академии несколько месяцев. Этого мало, чтобы выпускать их на бойню. – Наверное, мой жёсткий тон показался королю перебором, потому что ин-тэ резко вскинул руку и потребовал тишины.

– Они ещё не адаптировались, это и так понятно, – вдруг поддержал меня правитель. – Енимир, не думаешь же ты, что мы будем пренебрегать жизнями во имя победы? Победа любой ценой – не победа, а безвыходность.

– Насколько я знаю, среди первокурсников есть очень сильные маги, способные не только вести бой, но и наполнять магов мощью, а это значительно повысило бы исход кампании, но… – Брат снова посмотрел на меня. В упор, пронзительно и с некоторой ненавистью, будто кинжал в лоб вставил. – Ли-тэ решил пожертвовать отрядами необученных боевиков и приберёг силы.

Я чуть не подскочил, ведь воинов предоставляла Квинта, а мои несколько десятков студентов академии никак не могли бы помочь в битве. У них мало опыта, да и отправлять совсем юных парней и девчонок на смерть – не то, к чему я стремился всю жизнь.

Дэрий покачал головой, посмотрел на меня с пониманием, передвинул ладони, что всё ещё лежали на столе, и туго сплёл пальцы.

– Ли-тэ, месяца будет достаточно, чтобы подготовить лекарей, боевиков и артефакторов? Сейчас любые силы могут решить исход… не битвы. – Он тяжело выдохнул. – Мир разрушится, если Полог расколется, и надеяться, – король вдруг полоснул горячим взглядом по мертвенно-белому лицу Енимира, – на помощь свыше не приходится. Богиня занята другими, видимо, более важными вещами.

Остальные участвующие вдруг загудели, закивали, соглашаясь, но безликий маг окинул их таким пронизывающим взглядом, что все вмиг умолкли.

Только я не смолчал:

– Можно собрать всех, кто способен высечь хоть искру, и отправить необученных магов к Пологу, да только это не поможет. Монстры не разбирают, молодой или старый, всех рубят и жрут, а плодятся быстрее, чем критане и иманцы нарожают новых детей с магией. Вы предлагаете геноцид своего народа, безликий!

Остальные охнули от моего заявления.

Енимир не шелохнулся. Не скривился, не сжал зубы и даже не уличил меня в неуважении к Квинте, магам, поцелованным самой Нэйшей. Он оставался таким же камнем, как и раньше, непробиваемым.

Первым отмер король.

– Достаточно. Ли-тэ Лавин сделал всё возможное и сам чудом выжил в той битве. Не думаю, что мы имеем право обвинять его в недостаточном усердии, давайте лучше решать, что делать дальше. Монстры сами себя не уничтожат.

Дэрий повернулся к военачальникам.

– Какова численность немагического войска?

– Около полутораста тысяч, – ответил один из вояк. – Здоровые мужчины, подготовленные и обученные. И несколько десятков тысяч новобранцев.

Я покачал головой, а девица-боевик с выбритыми висками вдруг грубо сказала:

– Смеётесь? Этого не хватит даже на один район. Брешь Полога разрослась так, что за сутки в провалы попадают сотни тысяч нечисти. Окраинные города уже разрушены, жители, кто уцелел, стекаются в столицу.

Я невольно усмехнулся. Ещё год назад, когда был первый прорыв кришей, я говорил, что это серьёзно, просил открыть порталы в Иман, привлечь магов для обучения. От меня отмахнулись. А теперь, кажется, поздно метаться, нам поможет только чудо и милость богов. И на последнее я бы не рассчитывал. Судя по метке Мэй, нашим покровителям давно не интересно, чем закончится жизнь на Энтаре.

Мэйлисса

Стоило открыть дверь в душевую, как Эрика подалась назад. Её кожа покрылась густой шерстью, кости затрещали, выдались вперёд, глаза стали крупными и засияли оборотной магией, уши вытянулись, лицо почти превратилось в морду. Ещё чуть-чуть, и она перевоплотится.

Душ был выключен, но в воздухе отчётливо чувствовался плотный пар.

Я бросилась к подруге, заперла кабинку изнутри и, не боясь быть укушенной, закрыла ей ладонью рот.

– Позволь мне взять твою магию? – прошептала неистово.

Девушка рычала и пыталась вырваться. Ёрзала и, до крови вцепившись в мои руки, мотала головой.

Я не могу потянуть дар, чтобы успокоить её эссаху, если она не разрешит, а Эри почти в беспамятстве и вряд ли вообще осознаёт, что происходит. Сущность завладела разумом. Это происходит, когда посвящённый зверь долгое время не выходит на свет. Ей хоть изредка необходимы полные переходы, иначе она будет неожиданно приходить в ярость и попадать в ужасные ситуации. Прямо как сейчас.

Эрика оттолкнула меня к стене, выступившие когти вспороли ткань платья и пробили ключицу, как раз с той стороны, где залегла стигма оборотня. Резкая боль прокатилась по всему телу и подогнула ноги, но защита метки сработала в обратную и ударила подругу волной магии. Эри слабо покачнулась, а потом, вернувшись в прежний девичий облик, рухнула на колени, прямо на поддон душевой. Девушка опустила голову и, позволив густым, тёмным от влаги волосам накрыть ноги, задышала часто-часто. Она ещё какое-то время дрожала и дёргалась, а потом осторожно приподняла голову и заглянула мне в глаза. Зрачки изменились, стали обычными, жёлто-горячими, а на лице проявилась паническая бледность.

– Мэй, со мной что-то происходит, – прошептала Эри синеватыми губами. – Меня бесконечно словно зовёт что-то… или кто-то. Этот голос сводит меня с ума. Он так далеко, что я не слышу слов, но каждую секунду он гудит внутри, мучает.

– Может, это Эверис? – предположила я.

– Маловероятно. Зачем ему меня звать? – Девушка поникла плечами и, согнув колени, опустила на них голову.

Я присела около подруги, потрогала её плечо и, сместив ладонь на эссаху, спросила:

– Могу я взять твою магию?

– Мэй. – Рыжая покачала головой. – Тебе нельзя брать её. Ты свою едва выдерживаешь. Да и дар некроманта тебе ни к чему – это может испугать.

– Но ты переполнена, нужно что-то делать. Где твой амулет?

– Он не помогает в последние дни, будто объём дара у меня стал больше. Нужен артефакт помощнее.

– Я бы отдала тебе свой, но он привязан к ректору, и сомневаюсь, что смогу сейчас быстро разобраться, как перебросить нить.

Эри с трудом поднялась на ноги, осмотрелась и грустно покачала головой. Её нежно-кремовое платье порвалось, и вряд ли бытовая магия восстановления поможет ему теперь.

– Извини за рану. – Она провела ладонью над моей ключицей, пытаясь залечить, но её снова оттолкнуло защитой. Кровь медленно сползала по плечу на грудь и растекалась жутким пятном на одежде.

– Ничего, я перевяжу, и всё будет в порядке. А позже к лекарю схожу.

Эри поджала губы.

– Нельзя, Мэй. Она архимаг. И поймёт, что тебя оборотень ранил, а потом и меня найдут… Хорошо, если никто из лекарей не бродит здесь в это время, потому что запах шерсти ни с чем не спутаешь.

– Точно, нельзя к лекарю. – Я слабо повела плечом – больно. Ощущение, будто под меткой, которая и так в последнее время вела себя неадекватно, разрослась ядовитая роза. Колючая и горячая.