До перепланировки это была комната бывшего владельца дома. Со старым огромным камином. Его давно никто не разжигал, вообще, сомневаюсь рабочий ли он. Но убирать его я не стал. Сложно сказать, почему. Наверное, из-за того, что каждый год в детстве перед наступлением Нового года просил отца построить камин, чтобы через трубу в наш дом пробрался дед Мороз. Думаю, вероятность проникновения грабителей в миллион раз выше, но я тогда об этом не знал.

Мы жили бедно. Да тогда все так жили… Отец работал на нескольких работах, по вечерам учился. Я был еще мелким, мама ждала второго ребенка. Естественно, о всяких там дедах Морозах и речи не было. Но я мечтал…

В конце концов, мечтать не вредно. Вредно не мечтать… Какая точная фраза. Я, честно говоря, уже забыл, когда в последний раз мечтал. Да, наверное, именно тогда, когда купил этот дом, когда оставил камин, надеясь, что когда-то переделаю эту комнату под свой кабинет. Как перед Новым годом мы с детьми и женой будем украшать дом к наступлению праздников. Как однажды надену костюм деда Мороза и сделаю вид, что пробрался через камин. Подарю детям атмосферу праздника. И сам буду счастлив…

А что по факту? Ничего этого у меня нет. Вернее, не было… Этот мальчик стал подарком моей судьбы. Кто он, кто его мать, мой ли он? Все это, если честно, не имело больше никакого значения. Я был счастлив, что, наконец, моя давняя мечта начинает осуществляться. Я снова мечтал, видя свое будущее. Да, был счастлив, хоть и потихоньку сходил с ума от новых обязанностей, от новой роли, к которой было пока сложно привыкнуть.

Ну так вот…

Малышу определенно не понравились мои костюмы. Никакого в них разнообразия! Согласен, серые, на каждый день. Есть один черный, для важных встреч, самый солидный. Ну и коричневый, мой любимый, который как раз был на мне весь этот день.

Галстуки/ремни/туфли хоть и вызвали у ребенка некий интерес, но только на полминуты. Потом он снова начал крутить носом, повторяя раз за разом:

-Не… - или Ме? Я толком не понял. Говорил ли он этим «нет». Не знаю, но ему точно здесь не нравилось.

Зато, когда я открыл перед ним дверь в кладовую комнату, куда и сам давно не заглядывал, малыш был в явном восторге. Сколько здесь всего! Стеллажи со старыми книгами, коробки с ненужными вещами и прочий хлам, которому, кажется, нет конца и края.

По факту, кладовой эта комната стала только потому, что я так и не решился работать из дома. Мне кажется, переведись я на удаленную работу и руководи сотрудниками из офиса, не только бы мое дело потерпело крах, но и… тело. Я точно сдурел бы здесь, лишенный человеческого общения. Потому постепенно я стал сбрасывать сюда все ненужное, так и не заметив, что захламляю этим все свободное пространство.

-Аппу… Аппу! – вертелся он у меня на руках, требуя, чтоб я его отпустил.

Выпустил, на свою голову… Я только на секунду задумался о том, куда опять запропастился Джек, а когда опомнился, малыша уже не было рядом со мной.

-Малыыыыш! Мальчик мой… Сыноооок. Сын Максимович! – звал его я, оглядывая помещение. Но его нигде не было. Меня бросало то в жар, то в холод! Это ж надо умудриться потерять ребенка в пяти квадратах?

А когда через минуту (хотя мне кажется, прошла целая вечность) малыш все же появился, я понял, где он был до сих пор. Видимо, решил, что камин – это специальный домик для него, в котором можно спрятаться.

Он весь был в черных пятнах – на носу, на щеках, на пальчиках. А его смирительная рубашка, которая нифига не смиряет, теперь была не белой, а почти черной.

И как он измазаться умудрился, если во время ремонта камин был очищен и частично отреставрирован? Значит, мои равшанджамшуды недобросовестно выполнили свою работу, получается? Вот кого надо с проверками на объекты отправлять. Этот мальчик обладает уникальной способностью находить все косяки.

-Пчхи, - громко чихнул он. Все, хватит… Здесь слишком много пыли.

Мы вернулись в прибранную часть дома, но ему здесь опять не нравилось.

Кажется, я уже немного понимаю детские звуки.

«Ааааа-аааааа» - это дословно «дай мне то, что я хочу».

«А-а, а-а, а-а» - это «я поиграю на твоих нервах, и ты все равно дашь мне то, что я хочу».

«А-у, а-у, у-а, аааа-у!» - это «я плачу, но сам не знаю, почему».

«Ам-ам-мааааа» - «жрать».

Но сколько еще есть других «мууееееее», «уууеееееее» и прочих обозначений, которые я пока так и не понял.

Пытался дозвониться Оле, но ее телефон был выключен.

Был измотан, сам хотел спать. Рвал на себе волосы, массировал виски, даже вату в уши засунул, надеясь, что это уменьшит вибрации от звуков.

Этот ребенок вел себя очень неприлично, капризно… Уже было не до смеха, не до счастья. Я реально не знал, что делать, и как его опять успокоить. Я даже пытался позвонить маме, но когда посмотрел на время, понял, что нельзя ее травмировать такими новостями среди ночи.

Зато вспомнил, как мама когда-то рассказывала, что я хорошо засыпал в коляске во время прогулки. Решил, что попробовать стоит.

Одел ребенка в теплую одежду. Это я сейчас говорю «одел», но на самом деле «намучился, настрадался, пока этот детеныш выкручивался, пинался ножками и кусался». Жесть…

Потом меня ждал очередной сюрприз - коляску, оказывается, надо еще разобрать. Она была странным образом скручена, я пытался ей придать необходимую форму, но мой уставший мозг конкретно тупил.

Бросив ее на пол, я решил, что обойдемся и без коляски. Взял разрекламированную продавщицей в детском магазине штуковину, чтобы удобно носить ребенка на груди. Мне нужно было развеяться, выгулять в первую очередь себя. Свежий воздух успокаивает, отрезвляет. Но уже на территории своего дома я понял, что ночь холодная. Как бы малыш не простудился.

Потому я принял иное решение.

Мы пошли кататься, только на взрослой коляске – моей любимой машине. Вопреки моим ожиданиям, малыш не уснул, нет… Зато хотя бы перестал плакать.

Я безрезультатно еще какое-то время пытался дозвониться Оле. Поняв, что она до сих пор недоступна, принял решение ехать к ней. Пришлось разбудить Людочку, чтобы узнать Олин адрес. Она что-то ворчала, но потом любезно согласилась выполнить свою работу.

-Ну а дальше ты знаешь… Я наткнулся на какой-то штырь на входе в твой подъезд, разодрал штанину и, наконец, достиг своей спасительной точки. Знаешь, Оль… Я ведь трижды в неделю после работы посещаю спортзал. Так вот… Даже многочасовая тренировка не выматывает меня так, как этот ребенкотренажер.

-Больно? – Оля сочувственно смотрит на то, как я кривлюсь. Стоило полить ранку зеленкой, так припекло! На стенку лезть готов, но не положено по статусу. Я мужик, я все стерплю.

-Да так, царапина… - отвечаю ей я. Жжет, блин… Кто-нибудь, подуйте, не буду же я тут ахать-охать. Плавно махаю ногой, чтобы создать поток воздуха. Кажется, неприятные ощущения приутихли. Ой, что-то голова разболелась. Сейчас еще температура поднимется. Надо как-то отвлечься… –Обидно, - осматриваю распоротую штанину. Дырень образовалась просто огромная – я без проблем просунул через нее ногу, чтобы обработать порез.

-Ваши любимые штаны… - в удивлении мои брови выгибаются.

-А ты откуда знаешь?

-Вы только их надеваете дважды в неделю – в понедельник и пятницу.

-Действительно…

-Если хотите, я могу зашить.

-А ты умеешь? – в последний раз шьющую девушку я видел лет 25 назад, когда сам был ребенком, а моя мама – совсем девчонкой еще.

-Умею… Только Вы малыша подержите пару минут, а я все сделаю…

-Ну, нет-нет. Порвались и забыли. Они старые уже, до дыр заношенные. Вот ткань стала совсем хлипкая, потому и разорвалась. Ничего-ничего, новые куплю… Да и время уже позднее!

-Ну ладно… - поверила. Фух. Пусть эта бомбочка замедленного действия остается у нее. Меня шея болит от его тяжести, и голова – от его голоса.

Олина квартира выглядела скромно, но чистенько. Маленькая однушка-студия, мне здесь было бы тесно и душно, я привык, когда много пространства. Но для маленькой щупленькой Оли – самое то.