– Не придется, – обламываю его. Выхожу из душевой, завернутая в полотенце. Мокрые пряди болтаются, задевая плечи и холодя кожу. Босые ноги утопают в траве. – Довольствуйся воспоминаниями, которые ты перечеркнул, прыгнув в койку к другой.

– Когда я соглашался на твой безумный проект, думал, ты хотя бы постараешься изображать влюбленную девушку, – урезонивает меня, оказываясь слишком близко. – Слушай сюда, Исаева! Дед почти всю жизнь проработал начальником завода, перед ним прошли толпы людей, и он разбирается в характерах, так вот он ни за что не поверит, что мы вместе, быстренько позвонит отцу, и ты пулей полетишь отсюда, а потом и замуж за старпера, чего ты так боишься. Но я вижу, что не так уж и сильно, раз продолжаешь вести себя как королева перед верноподданными.

– Какая речь! И я бы похлопала, да боюсь, что полотенце упадет! – говорю резко, уязвленная правдой. Я за малым исключением иду навстречу и соглашаюсь, когда мне что-то ставят в укор или в чем-то обвиняют. Даже если это правда! Такой уж характер, что поделать? Поздно меняться! Но, сцепив зубы, признаю правоту Барова. Ведь я жутко не хочу замуж за человека, который будет мне улыбаться вставными зубами! – Но ладно уж, Баров, давай подумаем, что нам со всем этим делать. Твой дед, ты и командуй.

– И ты прямо подчинишься? – изгибает бровь в дугу, заправляя кончик полотенца мне возле груди, а я мгновенно хлопаю его по руке, чтобы не поддаваться влиянию его близости.

– У меня нет выбора, ведь я сама на это напросилась, – вынуждена признаться со вздохом. Как ни крути, он прав.

– Хорошо, что ты это понимаешь, Никочка, а то я думал, что тебя уговаривать придется изображать мою невесту.

– Как ты меня назвал? Что за Никочка?

– Мой дед точно не поймет, почему я свою любимую невесту зову по фамилии.

Нашу бурную перепалку прерывает звук открывшейся со скрипом двери дома. Вскидываю взгляд и обнаруживаю знойную даму выдающихся параметров, в ярко-синем платье в белый горошек и с пергидрольными кудрями.

– А вы кто? – нагло вопрошает дама, высовываясь в дверь. – Пётр Дмитриевич говорит, пойди погляди, кто там шумит.

– Здравствуйте, я его внук, а вы кто? – спрашивает Баров, и в его голосе я слышу удивление.

– Я Елена, соседка, присматриваю я за дедом вашим. Это же у нас на участке он ногу сломал, неудобно мне перед хорошим человеком, вот я в доме и стараюсь помочь чем могу. Да вы проходите, он вас ждет с утра, – сменяет она тон на радушный.

– Я в таком виде не могу перед твоим дедом показаться, – догоняю Барова, то ли прячась за его спиной, то ли просто хватаясь за него в попытке добиться помощи.

Он кивает и передает мне сумку, которую, видимо, соизволил принести с собой с телеги. Не удержавшись, делаю ему шутливый реверанс, выдавливая благодарную ухмылочку, и прошмыгиваю в дом мимо соседки.

Вот сейчас начнется настоящая комедия со мной и Баровым в главных ролях. Жди меня, Оскар!

Вероника

Выглядеть прекрасно спустя десять минут после наспех принятого душа – задача непростая. Но кто справится с ней лучше, чем я? Правильно! Никто. Я же гуру стиля и моды. Зеркало мне тоже это подтверждает, демонстрируя миленькое красное платье с открытыми плечами, ковбойские кожаные сапоги и шляпу. Вот хоть прямо сейчас на родео или в бар в стиле Дикого Запада покорять ковбоев. Сойду за свою.

– Спасибо, что принес сумку, милый.

Пожалуй, начну свой актерский экспромт с нежного сюсюканья с Баровым. Войдя в большую светлую гостиную в чисто деревенском стиле, обнаруживаю его возле деда. Тот лежит на диване и с любопытством смотрит на нас. Надо уточнить у своего «жениха», почему меня раньше не удостаивали чести познакомиться с главой семьи.

– Добрый день, – максимально вежливо здороваюсь, повисая на своем потенциальном благоверном. Этот охальник мгновенно пользуется случаем и прижимает меня к себе. – Я Вероника.

– А я Пётр Дмитриевич, – представляется хозяин дома и смотрит на внука. – Сенька, когда ты уже успел вырасти и пожениться? Барышня, простите, что вас в таком виде принимаю, это временное неудобство, – разводит руками, с сожалением глядя на свои неподвижные ноги, накрытые покрывалом.

– Разве же за такое извиняются? – говорю совершенно искренне, с сочувствием и заботой. – Главное, лежите побольше, мы вам мешать не будем.

– Да какой мешать? – старик, всплеснув руками, смотрит на меня с улыбкой. – Вы меня хоть повеселите, а то скучно вот так кулем валяться. Как трутень. Я ж как привык? С петухами встать – и во двор. Занятия всегда найдутся.

– Вот поэтому мы и приехали, дед, помочь, – кивает Баров, подбадривая деда улыбкой.

– Не слышу особой радости, внук! Боишься, что не справишься? – улыбается дед Барова и хитро так смотрит. А он симпатичный даже для своего возраста, и не злой. Я другого ожидала, ведь нас так пугали побывкой в деревне. Или я рано расслабляюсь?

– Вдвоем, – гад подтягивает меня к себе так, что я даже стукаюсь косточкой таза о его твердый бок, – обязательно справимся. Моя Никуся очень любит деревню и всё, что с ней связано. Ее ничем не испугать.

– Как-то непохоже, вы уж меня извините, Ника, но вы больше смахиваете на городскую жительницу на курорте, – откровенно выражает свое мнение Пётр Дмитриевич. Такая откровенность мне импонирует, но не успеваю ответить, Баров меня опережает, поглядывая на меня с улыбкой.

– Она тебя удивит, дед, я сам не верил, пока не убедился на собственном опыте.

И ведь не пихнуть его, не оттолкнуть от себя, упыря такого.

– И где же вы трудились, позвольте узнать?

Вот и дед не верит, кажется, своему внучку-вруну. В голосе отчетливо слышится недоверие. Но ответить не успеваю, благословенное спасение приходит оттуда, откуда не ждали. Тетка, про которую я и позабыла, зовет нас на веранду подкрепиться после дороги. Зычный голос сотрясает стекла. Зачем же так орать? Чай, мы не за три километра от нее и не в лесу заблудились, но что я, вообще, знаю о деревенских порядках?

Может, у них так принято.

– Борщеца я вам налила, со сметанкой, хлеба свежего взяла в магазине, – суетится вокруг кровати, помогая дедушке Арсения пересесть в специальное кресло с колесиками. У нее это ловко получается. Видно, что эту процедуру они не раз проделывали.

– Фух, кажется, всё прошло вполне неплохо, – делюсь с Баровым впечатлением, быстрее других оказавшись на веранде с накрытым столом и чудесным видом на сад с огородом.

– Сложно всё испортить за пять минут. Ты, конечно, можешь. Поэтому, считай, сегодня у тебя рекорд, – посмеиваясь, комментирует вполголоса.

«Женишок» усаживается на стул, с довольным видом пододвигая к себе тарелку с красным варевом. Суп с овощами? Нет, меня к такому жизнь не готовила. Не то что я постоянно ем красную икру и трюфели, но я не ем суп в принципе. Люблю плотную еду, а не растворенную в бульоне. Брр, жижа с мясом и овощами, приготовленная неизвестно кем, точно не то, что доктор прописал.

– Мне бы чего-то холодненького, есть? – спрашиваю со смущением у Елены, когда она возвращается в дом.

– А что, борщ не любите? Он холодный. Сейчас еще зеленушки добавим.

Хватает пиалу с зеленью и щедро насыпает в тарелки.

Хм, чувствую, здесь я часто буду оставаться голодной, если не возьму дело в свои руки.

– А я такого и не пробовала даже… – мнусь на месте, даже не усаживаясь на стул, тогда как другие уже вовсю орудуют ложками и вроде не планируют отходить на тот свет.

– Садитесь, Вероника, – приглашает меня к столу дед, – в ногах правды нет.

– Это очень вкусно, – дразнится Баров, – вкус детства, – аж мурчит от удовольствия.

– Да, Сень, твоя бабушка всегда готовила будь здоров! Помнишь? – наслаждается воспоминаниями дед. – А твоя будущая хозяйка готовить умеет?

Ради приличия найдя себе пристанище за столом, пытаюсь сделать вид, что ем. Но, по сути, лишь отламываю кусочки хлеба и засовываю их в рот. Ложку полоскаю в красной воде с плавающей травой. Вот хлеб вкусный, отрицать не могу.