— Прекрати, — прошу его. — Я хотела идеальную во всём свадьбу. И была придирчива даже к мелочам. Это нормально!

— Так что случилось сейчас тогда? — с улыбкой интересуется, но мой ответ его явно волнует.

— Я… Я хочу домой, Адам!

— Юля, ты так сильно хочешь нашей первой брачной ночи, что решила сбежать со своей идеальной свадьбы? Поразительно!

— Нет! — обрываю его. — Мне не нравится здесь. Мне не нравится фальшиво улыбаться всем и показывать своё счастье, которого нет и не будет больше! Бесят

все эти люди вокруг. И даже это платье я хочу снять и порвать в клочья. Не хочу вообще ничего сейчас!

— Почему? — спрашивает и в его голосе чётко слышны нотки сочувствия и жалости ко мне.

— Потому что я не хочу эту свадьбу! И тебя как мужа не хочу! Я люблю другого!

— Ты уже полтора месяца моя жена, — напоминает, но не брызжет ядом, как обычно. Он вновь такой, как тогда, в больнице. Нормальный.

— Да, — киваю и поднимаю на него глаза. — Но только сейчас, когда ты не заграницей, я понимаю, что не хочу этого. Я не смогу быть с тобой! Отпусти! Я отработаю деньги и отдам тебе всё до копейки! Прошу!

— Придётся, Юленька! Отныне ты моя жена и разводиться я пока не намерен. И своей супруге я не изменяю, поэтому тебе придётся быть хорошей женой, которая будет делать своего мужа довольным, — серьёзно говорит. — Можешь идти прощаться с кем хочешь. Через десять минут ты уезжаешь, — безразлично произносит.

— А ты?

— Я тоже, но у меня есть дела, — отвечает отстранённо.

— Какие? — спрашиваю, пытаясь вернуть его «нормального», потому что сейчас он опять становится «козлом». Почему?

— Не суй свой прекрасный носик куда не стоит, лапуля, — проговаривает с полуулыбкой. — Я вернусь к тебе этой ночью, и мы проведём весь свадебный ритуал первой ночи. Готовься!

— Я не хочу! — выкрикиваю, зло взглянув на него.

Один шаг, и он уже вплотную ко мне, обвивает руками мою талию и прижимает к себе так сильно, что, кажется, мои рёбра скоро треснут. Нагнувшись к моему уху, шепчет:

— Надо, Юля! Надо! Если ты хочешь, чтобы твой друг и дальше оставался в порядке — будь хорошей девочкой и делай всё, что я скажу. А я исполню твоё главное желание. Очень скоро… — отпускает и, не оборачиваясь, уходит.

— Юля, где ты? — кричит Адам, но по шагам я знаю, что он направляется в сторону комнаты, где нахожусь я. — Вот ты где, — говорит и оттягивает галстук. — Устала? Чего не переодеваешься? Я вроде бы распорядился, чтобы твои вещи перевезли в мой дом.

— Привезли, — хмуро отвечаю. — Но я не нашла ни своей комнаты, ни гардеробной. Только свои чемоданы в том углу, — продолжаю, боясь поднять на него глаза и спалиться. Выдать свой план, который успела, к счастью, продумать до мелочей, но не последствия. Ну и чёрт с ними, с этими последствиями. Главное, пережить эту страшную ночь.

— Наша спальня, — он выделяет голосом первое слово. — Там, — указывает пальцем на одну из комнат, единственную открытую на втором этаже.

Да, я успела побывать в каждом уголке этого дома, кроме вероятнее всего, кабинета и второй комнаты на втором этаже. Но одно ясно точно: у хозяина этого дома очень много секретов. И один из них начинается с портрета на стене. Адам обнимает темноволосую девушку. Кто она?

— Я не буду с тобой спать. Уговор был только на свадьбу, — напоминаю ему наш разговор в больнице. — Я своё обещание сдержала. Я твоя жена! Свадьба была. Прошу выделить мне комнату. Отдельную.

— Нет, Юля. Сейчас ты поднимаешься в нашу спальню. Принимаешь душ, и мы перейдём к первой брачной ночи, — говорит командным тоном, а я смотрю на него и думаю, как бы повежливее послать. В моём плане два варианта, и я ещё не определилась, каким воспользуюсь.

— А не пойти ли вам… в сауну, господин Мюллер? — предлагаю ему, натянув улыбку.

— Только с тобой, дорогая, — отвечает он, направившись ко мне.

Стою смирно, ожидаю того, что он собирается сделать. Взять меня на руки и отнести в спальню? Накричать? Вновь шантаж? Или придумает что-то новенькое? Лучше бы без сюрпризов…

— Юля, — шепчет на ухо, обняв меня за талию и прижав к себе. — Давай без фокусов? Ни в этот раз. Просто сделай как надо, и я от тебя надолго отстану.

— Я тебя не хочу, — по слогам шепчу ему в ответ.

— Дура, — выдыхает и ослабевает хватку, но не чтобы отпустить, а чтобы разорвать на мне платье. Хватив за ткань, дёргает её в разные стороны, позволяя верху уныло упасть на подол платья. — С остальным сама разберёшься или помочь?

— Придурок! Ты знаешь, сколько оно стоит?! — выкрикиваю, схватившись за грудь в попытке прикрыть своих малышек в бюстгальтере.

— Знаю. Я за него заплатил, — безразлично кидает и, развернувшись, идёт в спальню. — Я жду тебя. И даже не думай, что сможешь избежать.

— Хорошо, — неожиданно соглашаюсь, вызвав удивление на его лице. — Пусть будет как хочешь ты, дорогой муж, — кокетливо продолжаю, и опустив руки, направляюсь к нему, по пути стягивая платье до конца. Представ перед мужем в одном нижнем белье и чулках, провокационно смотрю на него. — Ну чего встал? Пошли! — подойдя к нему, беру его за руку и веду в спальню исполнять свой план.

— Что ты задумала? — спрашивает он, когда я, толкнув его на кровать, залезаю сверху. Тяну руки к галстуку и заботливо снимаю его с шеи. Затем по позволению козла расправляюсь с рубашкой, штанами. Боксеры оставляю. Не будем уж так сильно издеваться. Все же я человек, и если оставлю его полностью голым, то мне крышка. А я жить еще хочу.

— Тсс! — прикладываю палец к его губам. — Молчи! Сегодня главная в нашей игре я, — шепчу, взглядом показывая притворное возбуждение. Даже для достоверности облизываюсь на него. Да, красив и сложен неплохо, но не сплю я с козлами. Ни за что!

Взяв галстук, поднимаю руки Адама вверх. Поймав его недовольный взгляд, наклоняюсь и дарю один из самых провокационных поцелуев, на который сейчас способна. Этот жест расслабляет его, но не до конца. А больше мне не надо. Лишь завязать руки и привязать их к изголовью кровати.

— Теперь ты в моей власти, дорогой, — довольно произношу и опускаюсь для ещё одного поцелуя, который медленно веду вниз, к животу… и на этом заканчиваю. Сползаю с него, и подняв рубашку своего мужа, надеваю её на себя.

— Юля, что ты делаешь?!

— Иду спать, дорогой, — отвечаю, невинно хлопая глазками. — А ты лежи тут и не мешай мне. Иначе встретишься с мегерой в моём лице, — проговариваю и посылаю ему воздушный поцелуйчик.

— Юля! Юля! — кричит он. — Юля, ты за это получишь! Юля! Господи! Я убью тебя!

— Извините, — обращаюсь к какой-то женщине в доме Адама. — Не подскажите, где мои чемоданы?

Ответом мне служат непонятные звуки на иностранном языке и активная жестикуляция, словно она меня ругает. Но она вообще понимает, что я её не понимаю? Повыше подтягиваю одеяло на себе и решаю попытаться заново.

— Где мои вещи? — медленно повторяю вопрос, выделяя каждое слово. — Одежда? — показывая на себя и лямку от бюстгальтера. Ответ тот же. Непонятный.

— Ваши вещи господин Адам куда-то вывез утром, — доносится откуда-то справа и я поворачиваюсь на звук, застав мужчину в костюме. — Это Сунь Си, — указывает он на женщину, не говорящую и не понимающую русский. — Домработница. Она приходит утром и уходит после того, как господин Адам поужинает.

— А вы кто?

— Личный помощник господина Мюллера, — отвечает он. — Я остался, чтобы проинформировать вас обо всём и познакомить с Сунь Си. А также для получения вашей подписи. — проговаривает и, подхватив с полки тонкую папку, подходит ко мне. — Это соглашение о неразглашении вашей с мужем личной жизни. Никто, ни ваши родители, ни ваши друзья, ни тем более журналисты не должны знать о том, что между вами происходит. Согласие будет аннулировано лишь в случае вашего развода с господином Мюллером, — достав ручку, протягивает её мне, и я, быстро пробежав глазами по тексту, убеждаюсь, что всё сказанное правда и лишь тогда подписываю.