— Примерно, да, — отвечаю и продолжаю скармливать им параллельно фрукты, а между делом и витамины даю.

— Тогда вы скоро помиритесь, как мы с Тасей, — предполагает девочка. — Это просто. Скажи, что папа первый может скатиться с горки. Иногда важно уступать, потому что папа и Тася упрямые и гордые. Они хотят уступить тоже, но червяк «Гордость» им не даёт этого делать, — Ася замолкает, получив злой тычок от сестры.

— А когда тогда мама вернётся? — вмешивается Тася. — Вам нельзя мириться, Юля! Иначе мама никогда не вернётся. Не миритесь! Не надо! Так мама скорее к нам придёт.

— Но тогда папа выгонит Юлю, — протестует Ася. — Им надо помириться. Иначе папа отправит Юлю к ней домой и мы больше её не увидим!

— Как же всё сложно, — выдыхает Тася. — Надо, чтобы помирилась и осталась. И чтобы не мирилась и мама вернулась. И как быть? Почему мы должны в нашем возрасте решать такие серьёзные вопросы? — возмущается, и я еле сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться. — Нам бы в куклы играть, а не дела любовные.

— Не переживайте, девочки, — начинаю, подав им завтрак. — Мы сами разберёмся. Всё хорошо будет. Я обещаю!

По крайней мере, я на это надеюсь. Но первая идти на контакт я не намерена. Учитывая тот факт, что меня и правда не выпускают из дома, игнорирует вся охрана, а Адам ведёт себя со мной, словно с приведением — первый шаг я не сделаю никогда.

Мюллер не обращает на меня никакого внимания и всячески показывает, что я ему неинтересна. Отвечаю я ему тем же. Игнор и пренебрежение к его персоне. Он мне неинтересен, тем более, когда у меня есть девочки и тайные многочасовые разговоры по ночам с Марком. Он сам позвонил мне с какого-то чужого номера и, по его словам, никто не догадается, что именно с ним я болтаю. Первое время боялась, но Адам, кажется, не разнюхал ещё мою ночную тайну.

И пусть эти разговоры по телефону и почти шёпотом — я счастлива. Пришлось объясниться с Марком и сказать, что я не поеду. Соврала, будто бы сейчас выбрала девочек. Хотя так оно и есть. Но вот уже три недели он общается со мной, словно я навязываюсь. И я решила не звонить ему. А он не звонит в ответ. Мы не говорили уже десять дней. Но, судя по странице в Инстаграм, он в порядке и Адам с ним ничего не сделал. Тогда почему? Почему он бросил меня? Из-за моего отказа поехать с ним? Обидчивый? Ну пусть и идёт в… куда-нибудь!

После того, как Адам меня тогда отчитал и наказал, я поднялась наверх. Меня тут же встретили близняшки, которые разозлились на своего папу, потому что тот кричал на меня. Устроили ему тоже день мести и даже бойкот, но потом за очередную игрушку простили. Дети, в общем. Но было приятно, что дети пошли против папы ради меня.

И всё же кое-что между мной и Адамом странное началось недавно. Скрытное и непонятное мне. Каждое утро Мюллер готовит мне завтрак, а я ему ужин. Казалось бы, простая вежливость и взаимопомощь, только в доме Адама есть повар и эта наша готовка ни к чему. Только вот мы оба готовим друг для друга, радуя приятными сюрпризами. Адам каждое утром мне делает кофе с рисунком каким-нибудь. Тематика не любовная, и всё же приятно. Я, в свою очередь, выясняю у девочек, что любит их папа, и готовлю что-то необычное. А я вообще-то раньше никогда особо не готовила. Ни к чему это было. Но сейчас меня тянет каждый вечер на кухню. Готовить для всех. Девочек, себя и… мужа.

А ещё… Я не уверена, что это сделал Адам, но меня приняли в онлайн-школу визажистов. Мне просто пришло оповещение о том, что мои занятия скоро начнутся. И всё… я поняла, что, наконец, нашла себя. После первого занятия в моей комнате появилась голова манекена и куча различной косметики. Плюс ко всему у меня осталась рабочей карта Адама, и я могу заказывать на неё всё, что мне хочется. Всё необходимое девочкам, мне лично и для учёбы.

Моя измена его не тронула? И он наказал меня лишь тем, что не позволяет мне видеться с другими мужчинами? Тогда он не так жесток, как пытается казаться. Или я всё же чего-то не понимаю…

— Юля, — Адам без стука входит в свою спальню, где временно живу только я. Не дожидаясь моего ответа или разрешения войти, входит в комнату и закрывает за собой дверь.

— Что? Девочки? Помочь уложить? — спрашиваю, отложив в сторону тетрадь с конспектами. Поднимаюсь с кровати и поправляю одежду, чтобы отправиться в детскую к близняшкам.

— Нет, я уложил их спать сам, — отвечает и, пройдя вглубь спальни, садится на край кровати, выжидающе глядя на меня. Вероятнее всего, ожидая, что я сделаю то же самое и вернусь на кровать. — Нам, наверное, уже стоит поговорить.

— О чём? — с вызовом спрашиваю и сажусь на кровать, внимательно посмотрев на мужа. — Всё ведь нормально. Я не выхожу из дома. Целый день с девочками. Обследование прошла и у меня прекрасное здоровье. Ни с кем, кроме тебя, Аси, Таси и твоей охраны не общаюсь. Я примерная жена. Как ты и хотел.

— Вот, — он протягивает мне продолговатую упаковочную коробку. — Возможно, я был слегка жестковат и груб с тобой, ограничив твою свободу. Но в своё оправдание хочу сказать, что не люблю делить своих женщин. Пусть между нами нет любви, страсти и даже маленькой искры, но я выбрал тебя быть со мной и близняшками. Без твоего согласия, да. Каюсь. Но я был уверен, что однажды ты поймёшь меня и полюбишь Асю и Тасю. И у нас будет всё хорошо, — поняв, что я не тянусь к подарку, он открывает коробочку сам. В ней находятся четыре золотых медальона: треугольники с надписью «Я твоя семья». Также в коробке четыре цепочки для них.

— Полюбила их, — соглашаюсь, взяв один из кулонов. — И всё же это… ты заставил меня стать твоей женой. Оторвал от моей нормальной жизни. Друзей. Парня. Родителей.

— Не оторвал, — произносит и садится рядом, чтобы помочь с цепочкой, но я не даю ему это сделать. Не сейчас. К чему этот подарок, кричащий о семье? Поняв это, Адам отстраняется и продолжает. — Ты прости меня за то, что я скажу дальше. Но я должен тебе сказать. Родителям ты была не нужна. Они получили за тебя деньги и ни разу не позвонили поинтересоваться, как ты. И не надо смахивать всё на меня и мой отказ твоему отцу в сотрудничестве. Отказал я, а не ты. Прекращать общение с тобой было бессмысленно. Твои друзья. Ты даже не пригласила их на свою свадьбу. Значит, они тебе были не особо важны, а Марк… — он запинается, но после режет по живому. — Юль, я предложил ему две недели назад некую сумму, за то, чтобы он оставил тебя. Вначале он отказался, а потом… в общем, он переезжает сейчас на другой конец страны с матерью. Там их ждёт личный огромный дом и круглая сумма на счету. Которую если правильно вложить, то можно жить и не работать. Но всё это он получит, только если ты позволишь мне заплатить ему. Или ты можешь наказать его за то, что он сделал тебе. Решай сама. Я пришёл спросить тебя о твоём решении.

— Что?! Он не мог! — восклицаю и вскакиваю. — Зачем ты меня обманываешь?! Ты решил уничтожить меня вконец?!

— Мог, — кивает и, достав телефон, включает аудиозапись их с Марком разговора. — Ну что? Отпустишь его или накажешь? — переспрашивает, когда аудиозапись заканчивается. — Мои ребята будут готовы исполнить любое твоё, даже изощрённое, наказание.

— Он… он не мог так со мной поступить! Он ведь всегда защищал меня! — шепчу, не веря Адаму. — Марк не такой…

— Я слегка надавил, — признаётся Мюллер без капли вины в голосе. — Сказал, что разрушу его спортивную карьеру. Я предложил ему деньги и спорт или же упрямо добиваться тебя. Ждать, пока я дам тебе развод.

— И он выбрал спорт… — обрываю его и сажусь на кровать, закрыв лицо руками. — Опять выбрали не меня… — в одну секунду я оказываюсь в объятиях мужа. — Ну и пусть катится! Мне он не нужен! Отдам ему деньги! Пусть захлебнётся в них! — вскрикиваю, начав плакать, но всё так же в объятиях того, кто остался со мной, несмотря ни на что.

— Извини, я не хотел твоих слёз, — проговаривает Адам и прижимает меня к своей груди ещё сильнее, утешительно гладя по спине. — Прости! Но так будет лучше. Лживых людей нужно гнать от себя любыми способами. Оставлять вокруг лишь верных и преданных. Свою семью.