– «Великий Гранд», говорит «Бора». – В динамике спасательной капсулы вдруг раздался чей-то голос. – Мы принимаем от вас сигнал sos. Что случилось?
– «Бора», вы слышите? Говорит спасательная капсула. Корабль разрушен. У нас раненый! Нужна срочная помощь!
– Вас понял. Ожидайте стыковки. Время подлета десять минут.
Глава 12. Некий смысл
Рана в боку ныла безбожно!
«Дьявол меня задери, да что же это такое! За каким чертом меня дернуло спасать эту чертову девчонку!!! – Думал себе Шандор Гермеер, очнувшись в незнакомом месте и морщась от боли. – Что за порывы?!»
На душе было так мерзко – как никогда! А еще он понимал, что что-то произошло. Ужасное и непоправимое. Такое, что меняло все!
Пока еще находясь под обезболивающими, Гермеер не до конца во всем разобрался, но будучи очень умным человеком, знал, что вскоре ему придется конкретно покопаться в себе. И все четко проанализировать. Но не сейчас. Экс-президент Пренса ощущал себя как в полусне из-за убойной дозы лекарств. Видимо ему вкололи, все что нашлось.
«Значит все-таки подобрал кто-то. Вот и прекрасно» – Подумал Шандор Гермеер, увидев над собой стандартный корабельный потолок, и погрузился в полусон.
«Бора», спасшая Артану и Гермеера, была быстроходным частным судном, которое, к большому счастью для выживших, проходило неподалеку от потерпевшего крушения «Великого Гранда». Врача на корабле не было, поэтому первую помощь пострадавшему оказывал старший помощник в то время, как с Артаной общался капитан. Он сказал, что «Бора» летит на Вегу и пообещал, что как только они туда прибудут, то сразу же отправят пострадавшего в больницу.
Капитан «Боры» планировал быть на месте уже завтра утром.
Девушке выделили пустующую, но довольно комфортабельную каюту. Как ей стало известно от капитана, прямо за переборкой в соседней каюте лежал ее перевязанный и весь обколотый лекарствами спутник.
Оглядев свое довольно-таки приятное жилище, Артана вздохнула, улеглась и начала раздумывать о всех тех удивительных вещах, которые с нею произошли за последние несколько дней. Пожалуй, по степени насыщенности событиями они с лихвой могли перекрыть все ее предыдущие двадцать два года. Стоило ей стать обычной, ничем не примечательной гражданкой Союза, как яркая, сочная и красочная жизнь открыла перед нею все свои двери, ранее запертые на сто замков перед княжной Базилерской.
Вскоре подошло время ужина, в течение которого Артана выяснила, что ее спутник не так давно очнулся, и ему уже полегче. В очередной раз поблагодарив капитана и команду «Боры», Артана отправилась к себе и уселась, глядя на проносящийся мимо космос.
Делать ей особо было нечего. Поэтому она начала думать, как по прилету на Вегу связаться Корадианом. Наладонник ее находился за несколько сот световых лет отсюда, где-то там внутри плавающей по космосу сумке. И даже будь он сейчас при ней, все равно пообщаться с внешним миром нельзя было. Это невозможно, пока корабль передвигается быстрее скорости света. Для этого существовал специальный корабельный блок связи. Но она не могла вот так вот заявиться в рубку и сказать, что, мол, давайте, господа, соедините-ка меня немедленно с Автократором Корадианом. Я его знакомая. О ней бы точно невесть что сразу подумали и завтра отвезли бы в больницу не только Гермеера, но и ее тоже. Только в другое отделение. Не для физических травм.
Посидев еще немного у иллюминатора, княжна разделась и улеглась спать.
Она долго лежала с открытыми глазами и смотрела в одну точку. Потом перевернулась на бок, подложила ладонь под подушку и решительно приказала себе уснуть. Но сон не шел. И она прекрасно понимала почему. Мысли все время возвращались к произошедшему на «Великом Гранде».
Хорошо осознавая, что организм ее слишком взвинчен, и что затея со сном провалилась, Артана решила сходить к Гермееру и проведать его, ну, и, конечно же, поблагодарить за свою спасенную жизнь.
Экс-президент Пренса услышал, как в дверь его каюты тихо постучали.
– Вой… дите, – произнес он и поморщился от боли. Каждый вздох давался с трудом.
На пороге появилась Артана.
– Можно? – Спросила она.
– Ко… нечно… про… ходите, – экс-президент Пренса мог говорить только на выдохе короткими отрывистыми фразами.
– Я ненадолго.
После того, как Артана осведомилась о здоровье господина Гермеера, и он ответил ей, что чувствует себя просто великолепно, она рассказала ему о корабле, на который они попали, и о своем разговоре с капитаном.
Введя своего спутника в курс дела, княжна как-то замялась, а потом произнесла:
– И еще, господин Гермеер. Я хотела бы… ээ… поблагодарить Вас…
Шандор Гермеер молча смотрел на нее.
– В общем… спасибо, – продолжила Артана. – Могу ли я что-то для Вас сделать?
Княжна приготовилась услышать что угодно: начиная от челобитной Автократору с просьбой о помиловании бывшего президента Пренса, заканчивая идеей о произнесении пламенной агитационной речи перед народом какой-либо планеты.
– С Вас по… целуй…
– Что? Какой еще поцелуй? Кого я должна поцеловать?
– Ме… ня…
Шандору Гермееру на самом деле было очень больно разговаривать.
Артана молчала в ступоре. Для чего это ему нужно? Чтобы этот подонок и не извлек максимум пользы из своего поступка? Да такого просто не может быть!
– И это все, чего Вы хотите?
– Да…
Артана пожала плечами, подошла и наклонилась, едва прикоснувшись губами к щеке мужчины.
– Не… честно… Ар… тана… Не… честно, – задохнулся Гермеер от обиды.
– Боже! Да Вам знакомо слово «честно»! – Произнесла с издевкой княжна. – Вот уж не знала!
Бывший вождь Пренса взирал на нее с обидой и разочарованием.
– Где же Ваше благородство? – Смог вымолвить он на одном дыхании и судорожно сглотнул от боли.
Артана стояла и смотрела на него в раздумье. Ее некогда злейший враг представлял сейчас собой жалкое зрелище: торс перебинтован, лицо перекошено от боли, дыхание урывками.
– Хорошо, – прошипела она.
Княжна наклонилась и прикоснулась своими губами к лихорадочным горячим губам мужчины. И задержалась на них лишь на секунду, о чем тут же пожалела. На ее затылок легла ладонь и зафиксировала голову. Гермеер, собрав свою железную волю в кулак, превозмог боль и сел на кровати, не выпуская голову Артаны, прижатую губами к его губам. Взяв правой рукой ее под колени, он усадил княжну к себе на руки, не прекращая страстно целовать в губы. Затем его правая рука обвила ее талию. А мгновение спустя, Шандор Гермеер потерял сознание от боли.
Его тело обмякло и стало заваливаться на бок. Все произошло настолько стремительно, что Артана даже не поняла, что у него болевой шок и, будучи в бешенстве от такой выходки, она залепила ему немедля звонкую пощечину, но несостоявшийся демократизатор уже ничего не чувствовал. Он лежал на кровати на боку, и из уст его вырывались хрипы.
Артана вскочила и глубоко вздохнула, чтобы обрушить на голову зарвавшегося мерзавца весь свой гнев, но внимательно посмотрев на него, поняла, что ее тираду никто не услышит – адресат потерял сознание.
Глядя на неудобную позу, в которой находился ее недавний спаситель, девушка решила позвать на помощь экипаж.
– У него болевой шок, – сообщил ей пришедший старпом. – Зря вы его потревожили.
Артана не нашла что возразить. Ее распирала злость. В первую очередь она злилась именно на себя за то, что поддалась на уговоры, в очередной раз недооценив коварство этого типа.
Но, кроме всего прочего, самым чудовищно неприятным было осознание факта, что ей очень понравился этот властный поцелуй. Так ее никто никогда не целовал. От этой мысли Артана густо покраснела и рванула в свою каюту, чтобы как можно быстрее уйти отсюда.
Княжна хорошо помнила все свои поцелуи. Впервые это произошло с ее женихом Леоланом, когда тот вернулся из Пренса на Реген. Она была на то момент еще слишком юна, но это не помешало ей уже тогда понять все безумие этого человека. Его поцелуй был как клеймо или печать. Он не нес в себе какой-то эмоциональной нагрузки, скорее, это было утверждение: «Я – выше. При необходимости ты – моя. Ты достойная для меня самка моего вида». Следующий мужчина, целовавший ее, был Алекс Кенн, когда она думала, что он Автократор, и он, кстати, думал то же самое. Потом сам Алекс Кенн. В уме сама про себя Артана шутила, что целовалась с двумя с половиной мужчинами. Конечно, поцелуи Кенна доставляли ей большое удовольствие, потому что она одно время считала себя влюбленной в него, но холодный расчетливый аналитический разум княжны говорил, что с его стороны это не только любовь, но, в первую очередь, грандиозная победа. Что, собственно, соответствовало действительности. И вот теперь третий.
