Обрастаю Радиус сотканных суток Тянется к полному Пи. Скрипы сатировых дудок Лепят лобок из любви. Можешь – отмойся плевками. Хочешь – вздохни и прими… Я обрастаю стихами, Ты обрастаешь детьми. Чисел дощатых и тощих Четкий стучит звукоряд. Мысли становятся проще, Толще становится взгляд. Кузов с корявыми днями, Пазуха с мокрой душой… Ты обрастаешь делами, Я обрастаю молвой. Важно смакуя нюансы Сквозь многоцветие призм, Чинно цедил декадансы, Цепко рубил реализм. Бредил сердцами иными, Крысами мерил прибой… Ты обрастаешь чужими, Я обрастаю собой. Завтра нас вывернет в небыль, Сдует с Хозяйской Руки — Кормом подножным у неба, Отмелью мутной реки. И невесомыми снами В полночь уйдем босиком. Ты обрастаешь корнями. Я обрастаю венцом. Ты обрастаешь мирами, Я обрастаю концом. Время стареет Дни воскресений в разнос сочтены. В зенках текут виртуальные сны. Льдами придавлена солнца ладья. Время стареет быстрее, чем я. Лижет промоины чахлая тень. Тешит покоем родительский день. Без рукавиц – в пересуд воронья. Время стареет быстрее, чем я. Лица лелеют сомнений часы. Помнят карнизы оргазмы грозы. Время ровняет кривые края, Время стареет быстрее, чем я. Раз оступившимся – душный уют. Песней пролившимся – марля и жгут. Дряхлые сплетни. Гнилая скамья. Время стареет быстрее, чем я. Позатыкали портянками течь. Позолотили канонами речь. Кем залитована радость моя? Время стареет быстрее, чем я. Птицы Иерихона Птицы костлявыми крыльями Бились в помин над бессильями. Гнулись кривыми фантомами Над канделябрами томными, Над многотомными взглядами, Над малокровными датами. Скалились черными перьями Над чернокнижными кельями. Чуяли – скоро под звездами Гости залягут погостами. Видели – пляски козлиные Выстелят норы змеиные, Заживо память сосватают С трупно-зеленой Гекатою, Вытекут в сырость застенную, Сгинут телесностью тленною. Сжаты промежностью жалости, Смяты величием малости, Сны раскидают подмостками, Смоются пьяными блестками… Век с чердака хламом брякал. Августа пульс тикал-такал. Иерихон дрожал и плакал. Иерихон дрожал и плакал. Пыль из-под ботинок Тушевались локоны В запертой тревоге, И сомнений коконы Падали под ноги. Я листал столетия Прошлых половодий В пелене бесцветия, В пене непогодий. Ты ждала рождения В патоке поминок, Я искал забвения… Пыль из-под ботинок. Золотые прииски В тысяче напастей, С похмелюги вылазки Погорелой пасти. Срань желает здравствовать Гадостной субботой, Разделять и властвовать Жирною икотой. Справа – оправдание, Слева – черный рынок. Кабы знать заранее!.. Пыль из-под ботинок. Я ходил над водами, Ты ждала на суше. Я блевал болотами, Ты вязала туже — Остудить шипение Неотпетых песен Там, где пир – без тления, Там, где мир – не тесен, Где не стоит выделка Тонких паутинок. Воронье да иволга… Пыль из-под ботинок. Снова аксиомами Забрюхатят мозги. Зацветут хоромами Злой тоски обноски. Словно не топорщилось, Будто не рождалось. Заждалось и сморщилось. Высохло и сжалось. И веков на дне не жаль, И смешных сурдинок. Выпитая невидаль, Пыль из-под ботинок. «Я скучаю в своих правдах…» Я скучаю в своих правдах, Я стремглав желаю Истины. Во вчерашних пыльных завтрах, Аргументами окрысенных, — Гнут вертлявые дороги, Полем боя сердце стелется. Хоть полны иголок стоги — Все тоскою канителятся. Хоть грехи упрячь от слуха, Хоть вино на воды выменяй — Не познать томленья духа, Не назвав его по имени, Не порвав его на блестки Очевидного-чудесного… Все к утекшим дням наброски, Жижа быта бесполезного. Не успел свое измерить — Все тамары уже парами. В старость лезет тела челядь Молодыми санитарами. Гной невымытых упреков, Муть протухшего величия, Заусеницы порогов — Чужедальние обличия. Ищут Неба астронавты В зодиаковой залысине… Я скукожен в полуправдах, Я стремглав растянут к Истине. |
