Погрузившись в свои думы, с мечтательной улыбкой на лице, я не заметила, как мы пришли к владениям его высочества. Охрана осталась у дверей, а я вошла, едва не столкнувшись нос к носу с Янгваром. Оборотень шел, уставившись в планшет, и что-то там делал, абсолютно не замечая меня. Я от неожиданности наступила на полу халата, запнулась и полетела вперед прямо на телохранителя Рема. Янгвар выронил планшет, подхватил меня за талию и прижал к себе.

– Какая встреча, – протянул он своим скрипучим, как старое дерево, голосом.

Я уставилась в его светло-серые глаза, будто выцветшие на солнце, и замерла, как кролик перед удавом. Янгвар же улыбнулся и повел носом, втягивая мой аромат.

– Ароматный цветочек.

Я напряглась и попыталась отстраниться, упершись ладонями в его грудь, но моя попытка не увенчалась успехом. Оборотень не собирался меня выпускать из своих цепких лап. Я скосила глаза на кайри, миролюбиво обнюхивающую кадку с растением похожим на пальму. Животное явно не видело угрозы и не собиралось мне помогать. Я снова посмотрела на мужчину и приготовилась выпустить коготки в случаи необходимости. Янгвар тяжело вздохнул и все-таки выпустил меня с явным сожалением.

Я уже хотела скрыться в своей комнате, даже начала маневр разворота, но мою руку чуть повыше локтя тут же сцапали, а другой рукой ухватили за подборок, чуть запрокинули голову, заставив тем самым посмотреть в глаза.

Его слова прозвучали как угроза, так что в горле моментально пересохло, а в глазах потемнело. Стало не по себе… Нет, такого исхода я не выдержу, нет! Я никогда не была сильной, как говорится, со стержнем. Я просто обыкновенная девчонка, любимая дочка родителей. Я никогда не стремилась совершать подвигов или обрести славу, просто плыла по течению; так почему же судьба постоянно проверяет меня на прочность, почему с завидной регулярностью подкидывает очередные испытания?! Я же трусливая и слабая… Правда, в последнее время мне приходилось быть сильной, но я вовсе не такая. Мне было чертовски страшно только от одних слов стоявшего напротив меня мужчины. Однако показать ему это я не имела права. Потом, когда буду одна поплачу.

Я мотнула головой и вырвала руку из плена.

– Ты последний к кому я обращусь за помощью, – я развернулась и пошла в свою комнату, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.

Едва я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, как слезы покатились из глаз. Все хорошее настроение, приобретенное за время купания, моментально исчезло, а вместо него вернулся груз проблем, как страх и нервозность, связанный с моим шатким положением. На Земле я чувствовала себя уверенней и не дрожала, как осенней листок от каждого порыва ветра, а здесь на Орсионе я была подобна щепке в эпицентре морской бури.

У меня два пути: плыть по течению и ждать, или пытаться выбраться самой. Я выбирала второй вариант, не потому что была сильной и смелой, а потому - если не попытаюсь, то никогда не смогу посмотреть в глаза своим родителям. Даже если они не узнают всего этого кошмара, через который я прошла, мне будет стыдно: за свою безвольность, за то что опустила руки, не боролась, просто подчинилась обстоятельствам. При мысли о тех самых «обстоятельствах» кожа покрылась мерзкими мурашками. Нет и еще раз нет! Я не допущу, чтобы кто-то из них хоть пальцем прикоснулся ко мне. Вот только противный внутренний голосок шептал: «Ну, одному из них ты никак помешать не сможешь».

Надежда живет даже возле могил.

Иоганн Вольфганг Гете

Утро пришло внезапно, когда мне снился дом и моя семья: отец, читающий газету в кресле, мама, напевающая песню во время готовки, и брат, обсуждающий новую компьютерную игру с другом. Дом... Он всегда мне снится, когда в моей жизни наступают особенно трудные времена.

Мне тяжело было понять, где я нахожусь, потому что столько всего произошло за вчерашний день. Однако внезапно нахлынувшие воспоминания приплюснули меня к матрацу, словно бетонная плита упавшая сверху, и моментально вернули в ужасную реальность. Но хуже всего было осознание того, что в комнате я не одна. Сначала почувствовала его запах, и лишь потом взгляд пристальный, изучающий.

Рем сидел в изножье кровати, облокотившись на столбик. Его глаза ласкали мою грудь, выглядывавшую из-под съехавшей за ночь полы халата. Думаю, проспи я чуть дольше, подверглась бы не только рассматриванию. Поспешно прикрылась и села на кровати, лишая блондина зрелища.

Рем недовольно поморщился, потянул покрывало на себя, стягивая с меня хлипкую преграду, и поприветствовал:

– Доброе утро, моя кошечка, – на слове «моя», оборотень сделал акцент, указывая на мое место, а затем едко улыбнулся и добавил: – К чему такая скромность, мы же почти женаты.

Он быстро перекатился по кровати и придавил собой, так что я с трудом могла вздохнуть, не то что пошевелиться. А Рем будто не замечал моих судорожных вздохов, он склонялся все ниже и ниже стремясь поцеловать. Попыталась оттолкнуть, но его ладони обхватили мои запястья и сковали их не хуже кандалов.

Меня все больше и больше тошнило от его запаха, как и от осознания своей беспомощности. Моя вторая половинка будто спала и я ее совсем не чувствовала. Это казалось уже ненормальным, так как за все время после моей мутации, я уже привыкла к звериным инстинктам и резким порывам настроения, бурным реакциям на происходящее. А сейчас ничего… Будто кто-то нас разъединил.

Я отвернулась и вытянула шею, стараясь хоть так отдалиться от белобрысого демона, но его губы все равно нашли мои. Нежные, ласковые, настойчивые и яростные одновременно. Я чувствовала запах его желания, чувствовала, как наливается его плоть, упирающаяся мне в живот, и старалась не разжимать челюсть, надеясь, что моя холодность и отстраненность, остудит его пыл.

Рем как будто прочитал мои мысли, чуть отодвинулся, потом склонился к моему уху и прошептал со странными вибрациями в голосе:

– Расслабься и подчинись моим желаниям, Лак… – и будь я проклята, если он не отдал мне приказ, словно гидре у входа, которая, как и я сейчас, безропотно подчинилась ему.

После этого Рем снова начал меня целовать. Ушко, шея, щека подбородок, губы… Только в этот раз я не могла отвести голову или сжать челюсть. Тело стало вдруг тяжелым и перестало мне подчиняться. А оборотень довольно заурчал, едва его язык проскользнул в мой рот и начал там хозяйничать. Возможно, кому-то его действия доставили бы удовольствие, так как Саммерс оказался умелым любовником, и даже бревно под ним бы воспылало от желания, но это явно была не я. Во мне лишь пробуждались чувства злости и омерзения к самой себе. Рем, слишком поглощенный своими эмоциями и ощущениями, совсем не замечал этого. Он продолжал неистово терзать мои губы, целовать шею, грудь, прикусывать нежную кожу в порывах страсти, а потом зализывать ранки и снова возвращаться к моим устам.

Не знаю в какой момент ему это надоело, - а для меня все слилось в одну нескончаемую пытку, а злые слезы невольно текли из глаз, сколько бы я не пыталась приказать им остановиться - Рем просто отстранился от меня с довольной ухмылкой, потирая пах.

– Хорошая девочка, только тебе не хватает немного огня, – Рем прищелкнул языком, издав непонятный звук, а мое тело поглотил жар, который концентрировался в области живота.

– Что? Что ты со мной сделал? – простонала я не своим голосом, извиваясь на кровати. О звезды! В тот момент я вела себя хуже, чем во время побочного эффекта после слияния с о-ероем. Все тело охватило томление и желание. Я извивалась, сжимала ноги, гладила свою грудь и даже уже готова была сама удовлетворить себя, прямо под голодным взглядом Саммерса.

– Нет, кошечка. Это мы, пожалуй, оставим на следующий раз, - остановил меня Саммерс. Он снова прищелкнул языком, и жар, терзавший меня, схлынул так же внезапно, как и наступил. Вместе с этим во мне проснулся мой зверь, а с ним и мои чувства.