Только проблема в том, что я не настолько голодна, и сегодня он хищник, я закуска.

– Давай знакомиться? – ласково протянул мужчина. – Как тебя зовут, я уже знаю, Лакшми. Меня Ринат Игнатьевич.

Он убрал ноги со стола, медленно встал, расстегнул несколько пуговиц на рубашке; наклонился, достал два бокала и графин, в котором плескалась явно не вода. Споить меня решил. Конечно, пьяная девушка хуже себя контролирует, а значит и проблем с ней меньше.

– Расслабься, красавица. Мы с тобой просто поболтаем. Садись, – мужчина кивнул в сторону диванчика у стены, рядом с окном.

Я, преодолев страх и гордо расправив спину, скрывая то, как внутри меня всю трясло от осознания того, что сейчас мне предложат.

– Я читал твое дело, Лакшми. С тобой поступили жестоко и тебя, конечно, здесь быть не должно, – начал любезничать Ринат. Я лишь кивнула, соглашаясь с его словами. – Конечно, освободить тебя не могу, однако в моих силах сделать твое пребывание на исправительных работах, под моим началом, более сносным и комфортабельным.

Мужчина улыбнулся и подал мне бокал, который я естественно взяла, но пить не стала.

– Вы забыли сказать, что вы хотите взамен?

Мужчина ухмыльнулся и сел обратно в кресло, продолжая гипнотизировать меня.

Угу, выбрал для себя самую чистую и покладистую, девочку по его мнению. Ну-ну, зубки не сломай.

– Тебя, – Ринат подался вперед, поедая меня глазами, и облизнул губы.

– Неужели ты считаешь, что я так дешево стою? – я тоже наклонилась вперед и нагло посмотрела в его глаза. – Всего лишь более сносное и комфортабельное пребывание, за полный доступ к моему телу?

Я уже хотела было выплеснуть содержимое бокала в лицо этому хищнику, когда он запрокинул голову и захохотал.

– Сразу видно делового человека. Что ты хочешь? – Ринат облокотился на стол, сцепил руки в замок под подбородком и с интересом смотрел на меня.

Я, конечно, не ожидала такого поворота, но чем черт не шутит. Еще неизвестно выдержу ли я трудовую повинность, но во всяком случае надо выиграть время, для того чтобы все как следует обдумать.

– Сокращение срока. Пять лет это слишком много, – я повела плечом и чуть-чуть приоткрыла молнию своего комбинезона. – Я молода, красива и хочу выйти отсюда, оставаясь таковой.

Ринат усмехнулся.

– А не много ли ты хочешь?

Я грациозно встала с диванчика, и покачивая бедрами, подошла к столу:

– Конечно, вы могли бы позвать ребят и взять меня без моего согласия, могли бы взять другую красивую женщину… покладистую и с гораздо меньшими запросами. Но, – я наклонилась вперед, показывая ложбинку и край кружевного белья под грубой серой формой, – но вам нужна не красивая, а роскошная. Вам хочется меня, девушку из элиты, еще недавно блиставшую на обложке мужского журнала «Real men».

Ринат невольно потянулся вперед, а я продолжила, понимая, что попала в точку. И вроде бы, с одной стороны, то была постыдная фотосессия, в которой я снималась из-за проигрыша в споре, а с другой – теперь она мне поможет. Хотя за одно только упоминание о ней, еще месяц назад, мне хотелось сгореть со стыда. Полмира видело меня в полупрозрачном белье, а некоторые снимки были сделаны обнаженными, с едва прикрытыми рукой стратегическими местами.

– Вам хочется обладать роскошной женщиной, отдающийся вам со всей страстью, а не робкой девочкой пахнущей куском хозяйственного мыла, дрожащей перед вами и в тайне мечтающей убить.

Ринат застонал, обхватил мой затылок рукой и прошептал в самые губы:

– А если мне нравится, когда передо мной дрожат? – он больно потянул меня за волосы и впился в губы жадным поцелуем. – Будет у тебя все, – прошептал он, когда насытился. – А теперь раздевайся!

Ринат оттолкнул меня с такой силой, что я едва устояла на ногах. Черт, на это я не рассчитывала. И прежде, чем мужчина начал сдирать с себя рубашку, я выпалила:

– А где мои гарантии? Вдруг ты сейчас удовлетворишь все свои желания и назавтра забудешь обо мне или не сдержишь обещание? К тому же мне надо время подумать!

– Не зарывайся, сучка! – угрожающе прошипел Ринат, надвигаясь на меня. В его глазах плескалась похоть, от которой меня сегодня уже ничто не спасет, если только не произойдет чудо. – Еще не хватало того, чтобы я заключал письменный договор с какой-то шлюшкой, набивающей себе цену. Даже не думай, такой ошибки я не совершу.

Ринат быстро перехватил мои руки и прижал тело к двери, яростно целуя мою шею. Он кусал и оставлял на коже свои метки, которые на завтра обещали стать синими пятнами – позорным напоминанием о случившемся. Я пыталась освободиться, но моих сил было явно не достаточно и, кажется, они лишь распаляли Рината, судя по его порывистому дыханию и настойчивости. Сейчас я жалела об одном, что ходила на фитнес, а не на бокс или другие секции по борьбе, и не могу как следует двинуть этой похотливой свинье.

Я закричала, а Ринат лишь сильнее сжимал мою грудь:

– А мне нравятся строптивые! Кричи! Сегодня я возьму тебя так, а завтра ты сама будешь умолять меня о ласке, – с этими словами он отпустил мои руки, резко развернул и сдернул комбинезон, сломав молнию и кое-где порвав ткань.

Я закричала от страха, попыталась прикрыться, понимая, что вот еще минута и Ринат будет наслаждаться моими криками, насиловать снова и снова пока не удовлетворит свое желание. Не знаю, что произошло, но внутри меня поднялась такая волна протеста и дикой ярости, что я просто перестала контролировать свои действия.

Одним ударом я отшвырнула Рината в противоположный конец комнаты, и теперь уже он закричал от боли. Кажется, ему на голову свалилась полка, но мне было плевать на состояние этого подонка. Я снова кинулась к двери и попыталась ее открыть, но у меня даже никак не получалось схватиться за ручку.

Я с удивлением посмотрела на свои ладони, вместо которых были наполовину звериные лапы. Это было последнее, что я помню, ибо потом я сразу же погрузилась в обморок, самый настоящий. Очнулась в карцере. Маленькой темной комнате, без окон и каких-либо удобств. Надо мной стоял Ринат, по его перекошенному от ярости лицу текла кровь.

– Я дам тебе время подумать, сучка, до завтрашнего вечера. Ночь проведешь в карцере. А если не одумаешься, брошу к изголодавшимся по женскому телу мужикам, которых я везу в колонию строгого режима. Так что подумай, Лакшми. Подумай!

Он захлопнул дверь, оставив меня в кромешной темноте. Я только и могла что рыдать: от счастья, что меня не изнасиловали и от непонимания, во что я превращаюсь. Так я и отключилась. Сегодняшняя ночь не была исключением, и ко мне пришла гиена.

Она рычала, щурилась, описывала вокруг меня круги, а потом когда поняла, что я не боюсь, с силой вцепилась мне в шею, будто пыталась выдрать оттуда кусок плоти. А потом отпустила и уселась передо мной. И как бы ни был болезнен ее укус, жар от него прошел еще быстрее, чем от предыдущих ран. Гиена перед уходом долго смотрела мне в глаза, а потом сказала:

– Терпи, остался один, с-с-скоро инициация закончится…

– Какая инициация? – закричала в след уходившему животному, но оно просто растворилось во тьме.

***

Утром меня грубо выволокли из карцера и облили холодной водой. Вчерашняя надзирательница, которую Ринат назвал Машей, больно ударила меня плетью и с угрозой прошипела:

– Еще раз и я позабочусь, чтобы ты сдохла! – она кинула в меня свежую форму и отвела в камеру, где все еще спали.

– Скоро будет посадка, приведи себя в порядок! – приказала брюнетка и ушла.

Я тихонько пошла в ванную, чтобы смыть с себя всю грязь и вонь, когда Ирина, чуть приподнявшись на локтях, прошипела:

– Дура, надо было соглашаться, такая как ты и дня не протянет на Марсе без покровительства.

Я хотела было что-то ответить, но женщина уже отвернулась носом к стенке и сделала вид, что крепко спит.