В Сережином окружении за последние несколько лет появлялось все больше таких людей, и, хотя конкретные жизненные сценарии у всех были разные, внутреннее состояние финансового спокойствия казалось Сереже весьма схожим. Он даже спрашивал некоторых на этот счет в момент откровенных пьяных разговоров, и отвечали они примерно одно и то же. Сам Леха ответил так: “Я успокоился, потому что понял, что без денег уже не останусь. Даже если у меня бизнес отожмут или надоест он мне, я другую тему соберу в течение года, у меня на полке 3-4 теплых идеи всегда лежат. Лаванда – больше не вопрос.”

“Может, все наоборот – не деньги дают им это спокойствие, а спокойствие создает условия для прихода денег?” – подумал Сережа. Ведь наряду с этими спокойными была толпа беспокойных, хотя денег у них было не меньше. Выходило, что дело не в деньгах. С другой стороны, если есть беспокойные, но с деньгами, то гипотеза, что спокойствие привело их к деньгам, тоже начинала трещать.

Сережа заметил, что путается. Все было явно не так однозначно и одним фактором не определялось. “Интересно, а я сам-то подружился с деньгами?” – подумал он. Ответить оказалось непросто, и Сережа решил, что это значит “нет”.

Судя по соцсетям, Леха в последний год много путешествовал, и, как говорили некоторые общие друзья, “ушел в духовку” – что именно это означало, Сережа не вполне понимал. Друзья рассказывали, что Леха ездит в Латинскую Америку пить какие-то шаманские отвары, купил гитару и ходит на встречи, где люди в белом говорят о жизни и духовном росте. Все это звучало странно, особенно применительно к Лехе, с которым они обычно говорили о деньгах и том, что за них можно купить. И оттого сейчас ему было любопытно ждать Леху, предвкушая интересный разговор.

Внизу послышался породистый низкий рокот, какие обычно принадлежат спорткарам. Машину было не видно, поскольку окна выходили во двор, куда заехать без пропуска было нельзя, но Сережа почему-то сразу понял, что это к нему, и пошел к выходу. В прихожей он протянул было руку к красной толстовке, но затем, передумал и снял с вешалки черный льняной пиджак.

Выйдя внизу из лифта, он встретил того самого соседа художника с его алабаем. Несмотря на угрожающие габариты, вид у собаки был жалобный.

– Ничего, Мирка, не грусти. Скоро поедем с тобой на природу. Я свои дела закончил, а у тебя их здесь и не было, – говорил художник, отстегивая поводок.

– Здравствуйте, – кивнул Сережа. – Чего у нее случилось?

– Привет, – отозвался художник. – Там драндулет у парня так рычит, что собака испугалась. Боится она низких звуков, хоть и суровая барышня с виду.

– Это, наверное, ко мне товарищ приехал, – смущенно сказал Сережа. – Видать машину новую купил.

– Ясно. А мы чем виноваты? – строго и одновременно насмешливо спросил художник, подняв на него глаза в круглых очках. Сережа не нашел что ответить, так что просто развел руками и толкнул дверь.

Перед подъездом стоял сверкающий кабриолет “Порше” темно-коричневого цвета. Прислонившись к заднему крылу, Леха что-то набирал в телефоне. Его черные гладко зачесанные назад волосы вместе с чуть раскосыми глазами делали его похожим на азиатского мафиози, а белая футболка поло оттеняла ровный золотистый загар, наглядно сообщавший, что Леха недавно вернулся из какого-то солнечного зарубежья. По сравнению с таким загаром московский и подмосковный выглядели грязно-кирпичным и ржавыми.

Сережа присвистнул и уважительно кивнул, показывая другу, что впечатлен его видом и появлением. Они засмеялись и обнялись.

– Бро, – улыбнулся Леха. – Как я рад тебя видеть. Столько всего случилось за это время. У тебя, я слышал, тоже.

– Ага, – отозвался Сережа, глядя как прохожие таращатся на машину. Даже здесь, в центре Москвы, где было много дорогих автомобилей, кабриолет привлекал повышенное внимание.

Машина и правда была красивая, ее хотелось рассматривать, как редкую игрушку. Правда, вместе с этим негласный мужской кодекс подсказывал, что слишком сильно пускать слюни не стоит.

Сережа обошел машину по кругу и сел на пассажирское сиденье.

– Нормальный аппарат, – сказал он небрежно. – Низковат только. У меня газонокосилка на даче и та выше. Как ты на ней ездишь – привык уже?

Подобно резвящимся щенкам, они с Лехой привыкли дружески “покусывать” друг друга, кидая в разговоре разные колкости – это была мальчишеская игра, и Леха был в ней мастер. Но в этот раз Сережа напрасно готовился принимать ответную стрелу.

Леха молча сел за руль, неспешно пристегнулся, повернулся к Сереже, и, выждав еще секунду, тихо и как-то очень искренне сказал:

– А я на ней не езжу, бро. Я летаю. Сейчас покажу.

Через две минуты они остановились на разделительной полосе около триумфальной арки, и Сережа открыл дверь: его тошнило.

– Прости, резковато получилось, – сказал Леха, доставая из бардачка салфетки. Я просто сам привык уже. Хотел тебе показать.

– Ясно, – вытираясь, сказал Сережа. – Спасибо за аттракцион. А просто ездить ты еще умеешь, или теперь только летаешь?

– Понял-понял, – Леха поднял руки. – Поедем тихо, как старперы на Москвиче. Ты, кстати, так и не сказал, куда мы едем.

– Вот именно. И на хрена, ты, спрашивается, тогда полетел???

– А на хрена ты меня подколол своей газонокосилкой? – Леха весело ему подмигнул. – Думаешь, я ге

Его легкость подействовала на Сережу обезоруживающе. Это было что-то новое. Раньше Леха так себя не вел.

– Ну подколол, – признал Сережа после паузы. – Только ты перестарался с полетом.

– А чего ты не сказал, что тебя укачивает? Только орал чего-то невнятное.

– Я орал только в самом начале, чтобы ты ехал потише, а потом я держал рот закрытым, чтобы не заблевать тебе салон.

– Прости, – смеясь, сказал Леха. – Так чего – куда едем – вперед-назад?

– Давай на Патрики, там много кафешек. Надо развернуться, здесь нельзя, поехали пока вперед, я покажу.

– Я лучше сам покажу, – сказал Леха тихо, быстро ткнул какую-то кнопку на панели и подобрался, как перед прыжком. Прежде чем Сережа успел сообразить, что он задумал, машина со свистом развернулась почти на месте и тут же рванула вперед, слившись с обратным потоком.

– Да хорош уже, – процедил Сережа, чувствуя, как у него сводит мышцы челюсти. Видимо, он рефлекторно ее напряг по время резкого неожиданного маневра.

– Эхх. Поспешил чуток, – поморщился Леха, глядя в зеркало.

Раздался звук полицейской “крякалки”, и сзади возник белый мерседес с включенной мигалкой.

– Долетались, – проворчал Сережа. – Торгуйся на месте, а то можно лишение схватить за такой разворот.

– Не переживай, сейчас все решим, – спокойно и даже расслабленно сказал Леха. Похоже все происходящее его ничуть не тревожило. Они остановились на разделителе, наблюдая в зеркала, как к ним приближаются вышедшие из мерседеса полицейские.

Тот, что был с Лехиной стороны, коренастый мужчина лет сорока в капитанских погонах, скороговоркой представился.

– Вы что себе позволяете? – раздраженно спросил он. – Здесь вам не ГТА. Права и документы на машину.

Леха понимающе кивнул.

– Виноват, товарищ капитан, – сказал он, протягивая какое-то удостоверение.

Раскрыв темно-красную книжечку, капитан поднес ее ближе к глазам и вдруг странно вздрогнул. По лицу его пробежала короткая судорога, а само лицо приобрело растерянное выражение. Он покачнулся, словно потерял равновесие, непонимающе огляделся и посмотрел на своего напарника.

– Чего? – спросил тот.

– Ничего, – пожал плечами капитан. – Возьмите, – протянул он книжечку Лехе.

– Благодарю, – улыбнулся Леха. – Спасибо за помощь и хорошего дежурства.

Он запустил двигатель, и кабриолет нырнул в плотный поток.

– И все-таки – что за ксива? – спросил Сережа, когда они выезжали на Садовое около высотки МИДа. Он задавал этот вопрос уже в третий раз, но Леха все также молчал или уклончиво мотал головой.

– Он так растерялся, будто лешего увидел – что там написано?