– Еще вопросы есть? – весело спросил Михаил.

– Есть кое-то. Я вас там не очень отвлекаю?

– Нормально. Мне сегодня снова в пустыню выдвигаться, так что посидеть лишний час в кондиционере я только рад.

Сережа рассказал, как он караулил свою хандру, чтобы рассмотреть ее из состояния наблюдателя, и что обнаруженные в основе хандры установки его озадачили. Ему казалось, что он рассказывает нечто очень важное, почти интимное, и он ожидал схожего отношения со стороны Михаила. Однако тот сидел на барном стуле, переплетя ноги, как йог, чему-то улыбался и иногда закидывал в рот виноград и какие-то незнакомые Сереже ягоды.

– Ты молодец, – сказал он, когда Сережа закончил. – Хорошо копаешь. Продолжай также и не завышай особенно важность этих находок. Гляди дальше. Все только начинается.

– Вы хотите сказать, что это нормально? – с сомнением спросил Сережа.

– Абсолютно. Через такие установки выражается базовая программа эго – расти и доминировать. Она, в свою очередь, является отражением страха и желания что-то доказать звучащим внутри голосам. Как правило, родительским.

– То есть вы встречали других предпринимателей с такими штуками?

Михаил так искренне засмеялся, что Сережа тоже улыбнулся.

– Я сейчас немного переступлю профессиональную этику, – сказал он. – Подобные установки в различных вариациях есть у каждого первого бизнесмена, независимо от величины его проектов. Просто пока человек их не видит, они управляют им скрыто, а когда начинает замечать, у него появляется возможность выйти из-под их власти. Так что по сути твоя хандра совсем не уникальна, но ее конкретный привкус у каждого свой особенный.

– Вы говорите “не завышать важность”. Но как же не завышать, если она меня давит уже полгода? Я хочу с ней разобраться.

– Сережа, это может показаться тебе сейчас странным, но хандра – твой друг, который принес какое-то сообщение от жизни. И чтобы его услышать, с ней стоит не разобраться, а подружиться. Любая боль, неважно, физическая или эмоциональная, – это инструмент, которым жизнь корректирует наш курс. Хандра подсказывает тебе дорогу, и ты уже начал по ней двигаться. Продолжай идти.

– Так что мне – уйти из бизнеса, если у меня от него тоска?

– Не спеши. Возможно, стоит просто чуть поменять свои настройки и делать бизнес как-то иначе. А может начать что-то другое. Этот как раз пример ситуации, где стоит различать факты и интерпретацию.

– Но если я считаю себя предпринимателем, а сейчас начиняет выясняться, что мое предпринимательство – просто социальная программа, то как тут быть?

– Пока ты жестко сцеплен с ролью предпринимателя, который должен делать успешные проекты, то вариантов немного. Хандрить дальше и терпеть. Но если ты поднимаешься на другой слой самоидентификации, то создание бизнесов может стать просто одним из дел, а не определяющей социальной ролью. Еще раз повторю, что “предприниматель” – просто ступенька в развитии, социальная роль, позволяющая увидеть мир шире. Называй как хочешь – обновление системы, опыт, расширение кругозора. Но это не финальная точка, ты можешь двигаться дальше. И твоя хандра – это колокол, зовущий в дорогу.

– А что делать с автоматизмами, которые я начинаю замечать?

– Просто смотри. Чем острее и стабильнее становится твоя указка, тем глубже ты будешь проникать. И тогда программы начнут деинсталлироваться и меняться. А следом за ними будет перестраиваться сюжет. Похоже, мне пора, – закончил Михаил и обернулся. Следом за этими словами где-то на фоне послышался нарастающий гул, а еще через мгновение за окном позади возник хищного вида вертолет песочного цвета, который приземлился на лужайку и затих.

– Ого. Это за вами? В пустыню полетите?

– Да, иначе туда очень долго добираться. Ну что – надеюсь, в следующий раз вживую увидимся. Все вопросы разобрали или осталось чего? Чувствую, еще что-то есть, да? Давай коротко.

– Ну это так, необязательно. Я тут пытался с Костей поговорить обо всем этом. Рассказать про медитацию, автоматизмы, находки свои, размышления. Я просто много думаю об этом, и хотелось с кем-то поделиться. Мы же не только бизнес вместе делаем, а друзья как-никак уже давно.

– Ясно. Я тебе так скажу – твои друзья не виноваты, что у тебя “обновление” идет.

На той стадии, где ты сейчас находишься, лучше лишний раз промолчать, чем пытаться что-то рассказать. Время разговоров придет позже. А пока продолжай изучать свою кухню, – Михаил показал пальцем на голову, – и скафандр. Это поможет всему остальному. Все, прием окончен, – улыбнулся он, спрыгивая со стула.

– Спасибо. Удачи в пустыне.

Михаил взял со стола какой-то пульт и нажал кнопку, отчего большое окно за ним быстро закрылось опустившейся сверху шторой. Потом он встал со стула, протянул руку, и изображение пропало.

Николай

Солнце уже без стеснения заглядывало в щель между шторами, голуби у кормушки наперебой курлыкали, а дворник Айбек уверенно задавал своей метлой утренний ритм.

Сережа приятно потянулся и хотел еще немного поваляться, но понял, что Айбек и голуби свое дело сделали – колесо с мыслями в голове уже завертелось и быстро набирало обороты.

В ванной, уже заканчивая бриться, он вдруг замер и несколько минут внимательно разглядывал свое отражение. Чем дольше он смотрел на лицо в зеркале, тем более непривычным и незнакомым оно казалось. Будто он не видел его прежде или видел совсем не так. При этом сформулировать, как он его видел раньше не получалось.

“Что я реально знаю о нем? Зачем он тут? Кто он вообще?” – пронеслась в его голове вереница мыслей.

“Привет. Кто ты?” – спросил Сережа у зеркала, чуть подождал и усмехнулся, представив, как эта сцена выглядит со стороны.

Выпив стакан теплой воды, он открыл настежь одно окно и расстелил перед ним коврик для йоги. Когда он пару недель назад похвастался Михаилу в переписке, что каждый день медитирует и бегает, тот прислал ему видео с практикой, которую предложил включить в утренний распорядок.

Практика называлась “Око возрождения”, хотя иногда ее называли “Пять тибетских жемчужин” или “Пять тибетцев”. Она состояла из пяти упражнений, каждое из которых следовало повторить 21 раз. Все вместе занимало меньше 10 минут. Чисто физически упражнения были простыми, не сравнить с кросс-фит тренировкой, куда Сережа одно время ходил. Хотя такое сравнение было не вполне корректным. Как он понял, смысл “тибетцев” был не в том, чтобы накачать мускулы, растянуться или развить выносливость, пусть даже такой эффект и возникал в небольших дозах. Основная же задача практики, по словам мужика из ролика, была в том, чтобы “прозвонить и включить энергетические контуры тела”.

Смысл этих слов оставался Сереже не ясен, но доверие Михаилу было достаточным, чтобы просто начать делать упражнения без лишних вопросов. Кроме того, почитав комментарии под роликом, Сережа понял, что практика хорошо себя зарекомендовала. Даже если оставить за кадром таинственные “энергетические контуры”, упражнения помогали Сереже проснуться и заменяли разминку перед пробежкой. В интернете было бесчисленное количество роликов с объяснением практики, из которых Сережа узнал, что существует еще шестое упражнение, направленное на подъем и трансформацию сексуальной энергии. Вокруг него было написано что-то совсем туманно-эзотерическое. Сережа хотел спросить Михаила на созвоне, нужно ли ему делать “шестого тибетца”, но забыл.

Чтобы освоить предложенный Михаилом трюк с дыханием, ему потребовалось около недели. Сережа понял, что он на верном пути, когда в сессиях стало возникать характерное замедление времени, а темнота перед глазами стала делаться бархатной и объемной. Иногда даже перед носом ненадолго возникал знакомый конус. Дальше пройти пока не получалось, но Сережа и не торопился. Он воспринимал “четвертинки” (так он называл 15-минутные ситы) и “третьячки” как элемент гигиены. “Как голову изнутри помыть от мусорных мыслей”, – говорил он друзьям, если они спрашивали, зачем он медитирует.