— Какой? Ну я тебе… — снова начал мой терминатор и потом затихала, явно набирая побольше воздуха и проглатывая всю нецензурную лексику в мой адрес. — Тот, где ты и твой дядя, лис облезлый, условия получения состояния расписали за то, что ты женишься… — у меня внутри все похолодело — как она узнала?!

— Откуда у тебя такая информация? — бесцветным голосом поинтересовался я, чувствуя, что ответ меня совсем не порадует. Сердце сжалось от предчувствия беды.

— Да к черту я, благодаря стараниям твоего брата и двух девиц об этом Юля знает, — внутри все сжалось. Нехорошо, совсем нехорошо!

— Где она?

— Если бы я знала! — совсем добила Васька. — Сбежала…

— Понял, — ответил и трясущимися руками отключил вызов, после чего посмотрел на Ярослава, понимая, что тот оказался прав. — Никита Юле договор показал… — даже не хотелось думать, откуда эта скотина его взяла, и сейчас не хочу представлять, что я с ним сделаю, я месть оставлю на потом. Сначала надо исправить свой косяк.

— Знаешь, где искать? — сразу перешел к делу дядя.

— Нет, — сознался я, сам анализируя все разговоры. — Но я найду… — я схватил куртку и телефон и бросился к машине. Я просто обязан ее найти, даже если для этого мне придется перерыть весь город!!!

Николай

— Тихо! — потеряв терпение, рявкнул я. Вот кто б знал, что просьба рассказать обернется таким бедламом? — По одному, по существу! Я хочу понять, что произошло.

— Мы открылись в двенадцать, как всегда, — начал Данил, поглядывая то на Кирилла, то на Василиску. — Но суббота же, глухо. Все обычно подтягиваются ближе к двум, а по осени и вовсе к трем. Мы с Кириллом в кухне с Егором Ивановичем да ребятами болтали…

— В карты играли, — хмыкнула Васька, а официант и бармен покраснели.

— Без разницы, по существу, — начал терять терпение я.

— Юлька в зале бокалы протирала, так порядок наводила…

— Ближе к делу, — напомнил я, уже попросту выходя из себя.

— Так вот, слышим, разбилось что-то, я выглянул — Юлька бокал уронила, а тот вдребезги. А за стойкой девица какая-то, вроде и красива, но вот я бы к такой не подошел… уж больно улыбочка отвратительная.

— Данил! — тут уже не выдержала Василиса.

— Спросил, все ли хорошо, она сказала, что да, я и обратно… пяти минут, наверное, не прошло, опять звон стекла, выглядываю, а Юлька порезалась… хорошо так порезалась.

Я зашипел от злости — она еще и поранилась! Найду — дома запру…

— Мы с аптечкой к ней, а тут Кукушка явилась и давай оскорблять и тебя, и Юлю. Юлька и разозлилась, не, слушать она точно не собиралась, но потом зацепилась за слово. А Кукушка наша и рада стараться…

— И? — поторопил я, хоть понимал, что в действительности произошло, но мне надо было понять, есть ли какие зацепки, чтоб найти мой мухоморчик.

— А потом явился этот, — перебил Кирилл. — Со своими бумажками… Юлька как увидела, сразу побледнела… А мы этих выставили… Пытались успокоить, но куда там, стоило на минутку оставить одну, убежала…

— Куда? Ну вот почему все они такие бесполезные???

— Так сам ты бесполезный! — прилетел мне подзатыльник от Васьки. — Это вы двое придумали…

Ярослав кисло улыбнулся, когда ему погрозили кулаком.

— Будто этот договор что-то значит, — выдохнул я, вставая с кресла, — ладно, если тут ничего не знают, попробую найти хоть какую-то зацепку, где ее искать.

— Может, у подруги? — подал идею дядя Слава, я лишь покачал головой, не было у Мухоморчика в этом городе близких подруг, к которым она могла пойти жаловаться. — Может, мама?

Я на мгновение задумался, идея была неплоха, кроме двух нюансов: первое — расстраивать маму Юлька не будет, а второе — там рядом может оказаться змея, которую моя девушка не захочет видеть. Значит, не к маме, но к кому? Я еще раз набрал ее номер, но снова «недоступен». Твою же мать! Найду Юльку — извинюсь, а брату и этим стервам устрою темную, еще пожалеют, что тронули! Если Никита думает, что я милый домашний мальчик, его придется удивить. Но сначала я верну сбежавшую невесту…

— Может, и мама, а может, и нет, — неопределенно откликнулся, направляясь к выходу из кабинета. Толку сидеть и ждать чуда точно нет.

— Ты куда? — не поняла Василиса.

— Искать, а начну с тещи. Если что-то узнаете, звоните.

Юлия

Это было безумием — сесть в электричку и уехать из города, но вся нелепость поступка начала доходить до меня только сейчас, спустя три часа пути. Стоило выйти из электропоезда, папа сразу сгреб в объятья, и я позволила себе заплакать, ощущая себя маленькой девочкой. Все же не зря я сорвалась, я скучала.

— Ну, ты чего, девочка моя, идем, тут есть недалеко Макдоналдс, так вот, там Биг Маг…

— Я не хочу есть, — созналась, стирая с щек слезы. Хотя я не ела с самого утра.

— Зато я хочу! Притом, такой шанс, пока твоя мать не видит! — твердо заявил папа, увлекая меня за собой. — Ты же не позволишь своему старику есть одному? Или позволишь? А что, если твоя мама меня потом разлюбит? Что тогда? Как я жить буду? — тараторил отец, явно пытаясь меня заболтать. Знаю я его веселость, она напускная, как и стремление выглядеть беззаботным, на деле же он очень серьезен, рассудителен, да и в целом просто человек-загадка. Мама, например, говорила, что в молодости он не прочь был пригласить на свидание не одну девушку, а сразу двух, если не трех, а с новыми подробностями, не удивлюсь, что в то время, пока мама была замужем, он весьма неплохо сводил с ума противоположный пол. Да и только сейчас я начинаю понимать, до какой степени Николаев на него похож во многих привычках, даже по манере усмехаться.

— Ну просто обхохочешься, — пробормотала, шокированная такой мыслю.

— Что ты говоришь? — прервал свой монолог папа о прелестях Великого Новгорода, куда его занесло в очередную командировку.

— Говорю, что никак не могу позволить, чтоб мама тебя разлюбила, — постаралась улыбнуться я.

— Вот и я о том же, — усмехнулся папа ничем не хуже, чем это делает Николаев, когда не верит сказанному собеседником. Проклятье, он теперь мне везде мерещиться будет?

Папа опять принялся болтать, усыплять мою бдительность, чтоб, когда я расслаблюсь, задать каверзный вопрос. То, что он позвонил и сказал, что он в Великом Новгороде, для меня было как спасение. Мне надо было просто сбежать, куда угодно сбежать… денег на билет хватило, на обратный… черт с ним, разберусь. Мне бы еще сообразить, как папе не сдать Николаева с потрохами, слезы-то он уже видел, а если я скажу, из-за кого они…

— Ну и чего плачем, от кого бежим? Опять с матерью не смогли договориться? — в лоб спросил отец, когда мы уже устроились за столиком в Макдональдс, и передо мной поставили большой стаканчик кофе, наггетсы, несколько чикенбургеров и фиш рол, видно, чтоб не ошибиться.

— Нет, — я покачала головой, — с ней мы поговорили и друг друга поняли…

— То есть, ты более от нее не прячешься?

— Нет.

— Так, и слухи о том, что ты замуж собралась, правда?

— Да, — я виновато опустила голову, папе-то я и не подумала сообщить, только вот свадьба… а нужна ли она мне теперь, если, оказывается, все просто игра… я не хочу быть всего лишь средством для достижения цели…

— Ну и прекрасно, и чего так невесело? Обидел, а может, еще чего? — сразу стал серьезным папа. — Только скажи. Я его…

— Нет, — воскликнула быстрее, чем успела сообразить, что кричать нет смысла. — Нет, не обидел, просто…

Я не договорила, не зная, как объяснить случившееся. Я с самого начала шла на это больше из расчета, так чего я дуюсь? Мы же изначально играли, да, игра перешла границы и престала быть игрой. И, да, я не знала условия, и что? Ну, увидела договор, да, на нем стояли подписи Коли и его дяди, но даже моего скромного знакомства с этой семьей, и тем более Ярославом, хватит на то, чтоб понять, что этот договор при общении с ними — просто необходимость, уж больно часто они меняют условия, запутывают, всегда меняют слова, да, если честно, с такими договор не помешает заключать абсолютно на все. А еще диктофон… Так от этого я сбежала? Да нет, если подумать… Можно было просто позвонить или дождаться вечера и потребовать объяснений, я имею право такое знать… Как-никак, я буду той, кто станет рожать ему детей… Черт, я, скорее, обижена тем фактом, что мне не объяснили детали, что не посчитали нужным рассказать, усомнились в том, что я пойму… Вот что обидно. Почему он мне не доверился? Или все его слова о любви просто обман?