Денис одобрительно кивнул. Типаж нового актера ему понравился, да и вообще он внушал симпатию.

– А вот и наше юное дарование, – Григорьев вдруг сладко заулыбался. – Даже не знаю, надо ли его представлять. Тимофей Ямпольский!

Более молодая часть труппы оживилась, и новичку – а, конечно же, это был он! – даже достались небольшие аплодисменты. Ямпольский (сука, вот же фамилия у него!) встал, тряхнул светлой челкой и сверкнул заученной улыбкой.

– Че за пиздюк? – тихо спросил Денис у Вити.

– Ты чего? – искренне удивился тот. – «Песни наших улиц» не смотрел? Прикольный сериал. Ямпольский там главного героя играет, уже третий сезон сняли. Правда что ли не видел?

– Я сериалы не смотрю, – брезгливо ответил Денис. – Тем более российские.

– Зря, – не смутился Витя, – этот прям неплохо сняли. Не хуже Нетфликса. Ох Григорьев кассу на этом пацанчике поднимет! Интересно, куда он его планирует поставить?

Дениса это тоже интересовало. Очень сильно, блядь, интересовало.

–Тимофей будет играть Гейвина в комедии «Папа в паутине», а еще примет участие в премьере, которую мы планируем выпустить к октябрю.

У Дениса от нехорошего предчувствия заныло под ребрами.

– Попробуем его на главную роль в «Ромео и Джульетте»! – провозгласил Григорьев, а новичок – эта паскуда, эта звезда, блядь, говносериалов – изобразил смущенную улыбку. У Дениса от ярости зазвенело в ушах.

Вот этого на главную роль? На его, Дениса, главную роль? А поебаться этому Ямпольскому не завернуть?!

Денис с трудом досидел до конца сбора, пропустив мимо ушей все рассказы о премьерах, планах и гастролях, а как только худрук попрощался со всеми и пожелал удачного начала сезона, подскочил со своего кресла и буквально в несколько секунд оказался возле Лифшица – режиссера, который был постановщиком «Ромео и Джульетты».

– Олег Анатольевич, – угрожающе начал он, – вы же мне еще в мае говорили на читке, что Ромео играю я и что это решенный вопрос.

Режиссер неопределенно хмыкнул.

– Ну, Грачев, это было до того, как Григорьев взял к нам Ямпольского… Сам же видишь.

– Олег Анатольевич, – Денис почти рычал, – ну ладно на комедию ставить этого сериального мальчика, но не на Шекспира же! Вы уверены, что он потянет? Он в театре вообще играл до этого?

– Оу, я что, кому-то перешел дорогу? – раздался за спиной мягкий, чуть хрипловатый голос. Денис обернулся и наткнулся на немигающий взгляд карих глаз. Ямпольский, чтоб его.

– Типа того, – хамски ответил он.

– Тимофей, можно Тим, – тот солнечно улыбнулся, будто ничего страшного не случилось, и протянул руку сначала Лифшицу, потом Денису. Больше всего на свете хотелось двинуть Ямпольскому по роже, но пришлось сдержаться.

– Денис, – буркнул он и с видимым неудовольствием ответил на рукопожатие.

– Наша гордость, – тут же заулыбался Лифшиц и отеческим жестом приобнял Дениса за плечи. – Подающий надежды молодой актер, можно сказать. Тоже будет пробоваться на роль Ромео, как и вы, Тимофей.

Денис отчетливо заскрипел зубами, а Ямпольский, сука такая, снова обаятельно улыбнулся, выразил удовольствие от предстоящей совместной работы, уточнил время ближайшей репетиции и свалил наконец в закат.

Денис схватил Лифшица за рукав и умоляюще заглянул ему в глаза:

– Олег Анатольевич, у нас ведь уже были пробы в конце прошлого сезона! И вы обещали, что Ромео буду играть я! – с отчаянием сказал он. – И вы говорили…

– Ситуация поменялась, – вздохнул режиссер и неловко похлопал его по плечу. – Такое бывает, Дениска. Надо приспосабливаться к новым обстоятельствам. И, кстати, раз Рудник ушел, то роль Тибальта свободна. Не хочешь конкуренции, бери ее. Даже без проб обойдемся, хоть сейчас могу тебя у худрука утвердить. По деньгам там, кстати, ненамного меньше. Да и вообще роль тебе пойдет. По типажу как минимум.

Денис стиснул зубы. Ага, значит, смазливого Ямпольского на Ромео, на главную то есть роль, а его – на Тибальта, которого прирежут в середине спектакля. Хороший расклад. Красивый. Только хуй там плавал.

– Мне интереснее роль Ромео, – почти с ненавистью выговорил Денис, пристально глядя на режиссера.

– Может, тогда в дубль пойдешь? Сразу, чтобы время не терять? – сделал еще одну попытку режиссер.

Денис яростно замотал головой. Нет ничего хуже, чем быть дублером. Может, в других театрах как-то иначе, но у них сложилось так, что если ты дублер – ты в жопе. На афише не твои фотки, премьеру играешь не ты, костюм шьется не по твоим меркам, на сцену выпускают либо в исключительных случаях, если основной актер заболел, либо раз в два месяца. И даже когда наконец выходишь на сцену, весь остальной состав на тебя волком смотрит, потому что ты все не так делаешь, как они привыкли. Ну нахер такое счастье.

– Дело твое, – не стал спорить Лифшиц. – Тогда репетировать пока будете оба, а потом Григорьев посмотрит на вас в деле и решит. Кого он выберет, тот основным пойдет, а второй в дубль. Завтра начинаем, не проспи. График репетиций уже висит.

– Хорошо, Олег Анатольевич. Спасибо, – процедил сквозь зубы Денис, пытаясь быть вежливым, хотя больше всего ему сейчас хотелось по-дворовому ощериться и обложить Лифшица хуями – в лучших традициях Ангарска, где Денис вырос.

Но это надо быть совсем охреневшим, чтобы так делать.

Он глубоко вдохнул, потом медленно выдохнул, но ярость никуда не ушла. Потому что – ну какого хрена?! – они еще до отпуска сделали приличную часть застольной работы. Провели читку, размялись на этюдах и даже прикинули несколько первоначальных мизансцен. И тут является этот хрен с горы, и намечтанная выстраданная роль переходит ему. Только потому что он торгует ебалом в каком-то дерьмовом сериальчике!

Так вот хуй ему. И Григорьеву с Лифшицем тоже хуй. Денис наизнанку вывернется, но докажет, что единственный здесь достойный кандидат на роль Ромео – это он, Денис Грачев. А смазливый Ямпольский пусть валит в примитивные комедии, где и играть ничего не надо. Бегай себе из одной мизансцены в другую и говори заранее прописанные тупые шуточки. Ему пойдет. А он, Денис, такого добра уже наелся и наигрался. Он Шекспира хочет. Трагедию. Чтобы по-настоящему, чтобы продрало до костей, чтобы выложиться по максимуму.

И, сука, он выгрызет себе эту роль. Слово пацана.

На репетицию Денис всегда приходил за полчаса до начала. Даже если она назначалась на восемь утра. Эту привычку в него вбил мастер на курсе, которому Денис был безумно благодарен за профессию, но еще больше за привитую дисциплину.

– Если ты, Грачев, думаешь, что талантом всех задавишь, – говорил мастер, когда они после генерального прогона курили вдвоем у служебного входа, – то хрена тебе лысого, понял? Это в своем Задрищенске ты был первым парнем на деревне, а тут Москва. Таких гениев здесь на каждый квадратный метр хоть жопой жуй.

Без пяти минут выпускник Денис скрипел зубами от обиды, но слушал.

– Как думаешь, почему я в выпускном спектакле дал главную роль тебе, а не Мещерякову?

Денис молчал. Он боялся, что ответ режиссера ему не понравится.

– Мещеряков по фактуре лучше подходил, – продолжал рассуждать мастер, – и таланту ему отсыпано от природы дай Боже, но ведь этот гавнюк то с бодуна на репетицию припрется, то текст плохо выучит. А оно мне надо?

– То есть, – дрожащим от обиды голосом начал Денис, – я играю Чацкого только потому, что текст учу и прихожу вовремя… а как актер я…

– Да что ты как девка разнюнился, – с досадой бросил мастер. – «Как актер», «как актер» – пискляво передразнил его он. – Все вы тут «какактеры»! Сам помнишь, какой конкурс был на место. Я ж говорю, вас, талантливых, много, а дисциплинированных единицы. Пахать надо, Грачев, вот что. Не опаздывать, текст знать так, чтобы от зубов отскакивало, задачи внимательно слушать…

– Да я и так вроде, – растерянно проговорил Денис.

– Знаю-знаю, – махнул рукой режиссер. – Просто пытаюсь объяснить тебе, молодому дураку, что это все не менее важно, чем талант. А, может, и более.