– Судя по твоим щенячьим глазкам, ты этого не знала. – Печально улыбнулась Барб. – Да, мы поддерживали Холли, как могли. Но время лечит. И тебя вылечит. Жизнь не успокоится, пока хорошенько нам не подгадит.

– Спасибо, что поделилась со мной. – Кивнула я. – Мне следует быть внимательнее к людям, я слишком глубоко ушла в свой антисоциальный кокон.

– Дерзай, Кэтти, все получится. Жди письмо с расписанием. – Завершила разговор Барбара и вернулась к ребятам.

Мне было неловко нарушать их дружескую идиллию, так что я незаметно скрылась по винтовой лестнице. В холле я ещё разок полюбовалась фотографией Реймонда Беннета. Я знала, что он не свободен, но танцы всколыхнули во мне зачатки жизни и эмоций, и я стала обращать внимание на мужскую красоту. Или мышцы.

Не то, чтобы мои ноги не привыкли к нагрузкам, я ведь постоянно тренировалась в балетной студии, но, видимо, из-за того, что задействовалась другая группа мышц, плюс «подвальные» танцы оказались куда более энергичными, я шла по кампусу на деревянных ногах, раскачиваясь из стороны в сторону. Выйдя из боксерского центра, я сразу воткнула наушники, и теперь в моей голове кружились картинки воображаемого танца под CardiB–ILikeIt (feat. BadBunny, JBalvin). Поднявшись на второй этаж и распахнув дверь в нашу комнату, я застала Джун за компьютером с гигантским куском пиццы в руке.

– Джун, привет! Как дела?

Соседка посмотрела на меня, как на умалишенную. Я поздоровалась с ней впервые за два с половиной года сожительства.

– Мисс Джеферс?

Я вздрогнула и подняла глаза на профессора Линдмана. Профессору было пятьдесят шесть лет, но ничто в его внешности не указывало на возраст. Ни седины, ни обильных морщин. Линдман всегда выглядел превосходно, словно после каждого рабочего дня посещал элитный гольф-клуб.

– Простите?

– Мне повторить вопрос? – Растягивая согласные спросил он.

О, черт, он задавал вопрос? В моей голове играл воображаемый магнитофон, а фантазия запустила меня в музыкальный клип.

– Понятно. Напомните нам, пожалуйста, что такое социальный конфликт, его сущность, условия, причины.

– Это высшая стадия противоречий, которая возникает между людьми или социальными группами. Причины: убеждения и личные интересы. Например, когда человек отстаивает свои интересы, услышав, как их обесценили. Также, конфликт из-за способа удовлетворения потребности. Например, когда Майк Рот справлял нужду на только высаженной клумбе на территории кампуса, за что тут же получил порицание со стороны педагогического состава и некоторых девушек.

Студенты хохотнули, вспоминая тот день, профессор Линдман поморщился и нахмурился.

– Общественная дезорганизация, третья причина. Несмотря на то, что мы живем в двадцать первом веке, она все ещё актуальна. Это проблема социального неравенства. По цвету кожи, происхождению, материальному достатку.

Студенты закивали, в основном темнокожие, полукровки и азиаты.

– Хорошо, мисс Джеферс.

Социология закончилась, и я пошла в столовую. По пути на телефон пришло сообщение от Барбары:

«Каталина, лови расписание! :)»

И вложенный файл с гугл-таблицей. Я тут же его открыла.

– Вот черт, – шепнула я под нос.

Расписание было составлено на месяц, то есть до двадцать девятого ноября. Всего две тренировки совпадали с расписанием по балету, и все же я остро ощутила назревающую проблему. Наступит день, когда мне придется выбирать. Я достала из сумки потрепавшийся флаер, который в среду получила от Холли. Кастинг. Второе ноября. Теперь, когда Холс удалось вселить в меня надежду на то, что я способна на большее, что ещё есть шанс ухватиться за хвост упорхнувшей из рук мечты, я не могла упустить возможность. Концерт состоится в восемь вечера. Успею ли я вернуться из Филадельфии к началу? Поезд едет около двух часов. Кастинг может затянуться. Черт, черт, черт!

– Кошечка! Эй, Кэт! – Кажется, это был Бэнкс, баскетболист. В повседневной одежде его не узнать – такой деловой и высоченный, хоть стремянку неси.

– Привет! – Махнула я. – Не знаешь, где Холли?

– Она там же, где все. На презентации Аштона Холла.

– Аштона Холла?! – Я громко ахнула.

– И что вы все находите в этой белобрысой кукле… – закатил глаза Бэнкс. – Эй, ты что, даже не поешь? – Кричал он вдогонку.

– Я не голодна! – Почесала нос я, – до встречи!

В главном холле университета, потолок и стены которого были покрыты красивейшими витражами с преобладающим синим цветом, собралась огромная толпа, сквозь которую я еле протиснулась. Последние два дня занятия проходили в разных корпусах, и мне не удавалось посетить главного здания. Оказывается, здесь уже было все подготовлено ко встрече с выдающимся выпускником и инвестором. Аштон Холл организовал фонд, в котором ежегодно разыгрывал пять стипендий на разные факультеты.

На большом зеленом плакате, прямо за сценой, висело изображение самого Холла и его отца. В холле было очень шумно: толпа гудела, техники настраивали микрофон. Я пыталась выискать Холли, и заметила кислотно-желтое пятно у сцены. Мне отдавили пальцы на ногах и несколько раз ударили локтями, но я все же добралась до подруги.

– Холс? – Окликнула я.

– Кэтти! – Взмахнула руками та, и её новые, неоновые зеленые ногти ослепили ближайших зрителей.

– Ты что, фанатка Аштона Холла? – Усмехнулась я.

– Нет, милая, он для меня слишком белый. – Подмигнула Холли.

И в этот момент Аштон поднялся на сцену. Думаю, женской половине было плевать, что он там собрался презентовать, они хотели воочию узреть этого Аполлона. Ему действительно подходило описание «слишком белый». Волосы Аштона были выкрашены в платиновый блонд, белая рубашка сияла чистотой, темно-синий костюм кричал о богатстве. Кожа его была идеального аристократичного оттенка. В общем, он и впрямь был Мистером Совершенством с набитыми карманами.

– Холли, мы действительно будем слушать презентацию? Потом ведь выложат пост с тезисами.

Аштон взял микрофон и пробежал по нам глазами, пухлые губы растянулись в улыбке.

– Привет, студенты Принстонского университета!

Зал взорвался аплодисментами.

– Да, ты права, пойдем отсюда. – Холли протолкнула меня к выходу. – Дышать нечем. Ты искала меня или тоже хотела поглазеть на Аштона?

– И то, и другое. Я подумала, что ещё не отблагодарила тебя за все, что ты успела для меня сделать, и хотела пригласить на обед в «Эспачо». – Улыбнулась я, когда мы вышли к скверу.

Опавшие листья объяли землю, как рыже-алое пламя. Желтые, оранжевые деревья придавали красок серому каменному зданию университета.

– Ну, пойдем. – Холли взяла меня под руку. – Мне всегда было интересно, почему девушки вообще хотят быть с такими, как Аштон.

– Ты точно внимательно его рассмотрела? – Хохотнула я, мы свернули к пешеходному переходу.

– Детка, он, конечно, прекрасен, но разве не очевидно, что с его внешними данными и финансами ни о какой моногамии речи быть не может? – Холли приподняла бровь и, как всегда, манерно сжала губы.

– Как предвзято. – Театрально ахнула я.

– Давай, разубеди меня!

– Насколько я знаю, Реймонд Беннет стал его сводным братом, то есть по сути, у них общее состояние, но он уже какой год предан одной девушке. – Привела пример я. – А вот насчет всяких рэперов я такого сказать не могу. У них словно мозг запрограммирован иметь все, что обладает формами.

– Скорее другой орган, – расхохоталась Холли. Смех её был оглушительным и заразительным.

Мы плюхнулись на диваны в «Эспачо», за тот же столик, где сидели в среду. Официантка подошла к нам, пока мы снимали верхнюю одежду.

– Слушаю вас.

– Джинжер, мне как всегда. – Отмахнулась Холс, Джинжер кивнула и ручкой задвигала по листку.

– Вам?

– Эм… – я даже подумать не успела, – то же, что и ей.

– Хорошо. Напитки принести сразу?