Солсбери посмотрел на Элинор, которая наполнила вином кубок и протянула ему. Лицо ее застыло как камень.

— Вы хотите, чтобы я ушла, милорд? Я уйду, если от этого вам будет легче. Но уверяю вас, что вы не можете рассказать мне об опасности, подстерегающей моего мужа, больше, чем я уже знаю.

Солсбери смущенно опустил глаза в чашу, вращая ее в руках. Иэн покосился на Элинор, но ничего не сказал. Он вернулся к своему завтраку, предоставив Солсбери делать следующий шаг.

— Почему вы сделали это? — спросил граф наконец, с большим трудом вытягивая слова из горла. — Он не заслужил этого. Да, может быть, он действительно настроил против вас некоторых участников. Он очень зол, что вы украли такую богатую невесту, и, конечно, был бы рад увидеть вас сброшенным на землю. Но…

— Давайте сделаем вид, будто вы не задавали этого вопроса. Давайте предположим, что вы зашли ко мне из вежливости проверить, готов ли я к битве, чтобы вы могли попросить короля назначить другого командира, если это окажется необходимым. Вы увидели, что я полностью готов. Скажите, Оксфорд по-прежнему придерживается своих намерений насчет Ирландии?

— Иэн, — с болью сказал Солсбери, — пожалуйста, ответьте мне.

— А что вы хотите от меня услышать? — раздраженно спросил Иэн.

— Ведь это так очевидно, лорд Солсбери, что мой муж почувствовал необходимость обеспечить мою безопасность, — мягко вмешалась Элинор.

Ей нравился Солсбери и было жаль человека, разрывавшегося между любовью к брату и страхом за Иэна. Он пытался спасти Иэна. Он предлагал ему легкий путь к спасению. Это не окрылило Элинор надеждой — она знала ответ Иэна еще до того, как было сделано предложение.

— Король давно недолюбливает меня. И, возможно, я заслуживаю это. Много лет назад он оказал мне честь, которой я пренебрегла. Мне жаль признаваться в своих недостатках, но я очень вспыльчива. Я потеряла контроль над собой и ударила его пяльцами для вышивания. А память ан-жуйца очень цепкая. Иэн боится за меня.

Солсбери не поднял головы. Он поднес вино к губам и тут же отставил чашу, так и не отпив, словно не мог глотнуть.

— Вы очень добры, что берете на себя вину, — пробормотал он. — Я понимаю, что Иэн хотел защитить вас. Но я не понимаю, почему он почувствовал, что это так срочно и необходимо. Конечно, такое случается, но достаточно редко, чтобы рыцари погибали на турнирах.

Иэн швырнул нож на стол.

— Король — ваш брат и мой сеньор, — выпалил он. — Едва ли мне подобает отвечать вам на подобный вопрос. Спросите у его врагов.

— Я знаю, что скажут его враги.

— А я не знаю правды, Вильям, — сказал Иэн уже помягче. — Я не хочу знать ее, если она не в пользу короля. Я хочу только защитить себя и свою жену. Я не могу действовать иначе. И подумайте сами: если я проживу этот день — на что я надеюсь, поскольку принял меры предосторожности, — никакого вреда не случится, кроме того, что люди будут считать меня излишне подозрительным.

— Никакого вреда? — беспомощно повторил Солсбери. — Думаете, Джон будет любить вас после этого?

На это Иэн не нашел ответа. Он снова взял в руки нож, посмотрел в свою тарелку и затем отложил нож в сторону, словно у него пропал аппетит.

— Я понимаю, — сказал Солсбери. — Если вы уверены в том, что делаете, как же вы можете сохранять свою верность?

— Так же, как вы свою любовь. Это не вопрос моего мнения, это вопрос чести. Я дал присягу и буду стоять за нее, как стоит Пемброк, — холодно произнес Иэн.

— Я прошу у вас прощения! — воскликнул Солсбери, так резко поднявшись, что стул опрокинулся, и вино из кубка, который он держал в руке, расплескалось по столу.

— Милорд! — крикнула Элинор, поспешив к нему. — Иэн не то хотел сказать.

— Хотел сказать что? — спросил Иэн, изумленно переводя взгляд с разлитого вина на побледневшее лицо Солсбери. — Вильям, ради всего святого, что я сказал?

— Это… прозвучало так, словно ты намекаешь, что лорд Солсбери принимает участие в… — Голос Элинор сорвался.

— Я, конечно, не имел в виду этого и никак не хотел обидеть вас, Вильям. Я имел в виду, что любовь и преданность не всегда получают заслуженное вознаграждение или, как в данном случае, относятся к достойному предмету. Многие мужчины любят недостойных женщин и остаются верными своей любви, даже когда узнают, что те изменяют им. Многие мужчины дают идиотские клятвы и выполняют их, причиняя вред и себе, и другим — вспомните короля Ричарда и его дурацкий крестовый поход. Сядьте, Вильям.

Солсбери поднял стул. Элинор вновь наполнила кубок скорее ради того, чтобы чем-нибудь заняться, чем надеясь, что Солсбери будет пить. Когда она задумалась над словами, которые вызвали такую бурную реакцию, то поняла, что только чувство вины могло позволить Солсбери так неправильно понять Иэна.

С учетом того, что Солсбери уже сказал при входе — его предложение Иэну воздержаться от участия в рукопашной, — его поведение практически доказывало, что он понимает свою вину. Поэтому вполне естественно было, что он так болезненно отреагировал на вопрос о чести. Знать то, что он знал, и не иметь возможности действовать или даже говорить об этом, было, конечно, бесчестно. Однако Элинор не чувствовала презрения к нему. Ведь могли же рыцари чести, подобные Иэну и Пемброку, верно служить лживому и подлому королю! Почему же это должно быть бесчестьем для Солсбери, который не просто служит королю, но любит брата?

— Конечно, — продолжал Иэн, слегка улыбаясь, — я не думаю, что я такой же, как Ричард. Кроме моей клятвы, у меня есть действительно серьезная причина того, что я делаю. Я когда-то говорил Элинор, что бывает необходимо отложить в сторону личные привязанности и даже иногда личное благо ради блага королевства в целом. Что бы ни чувствовал король по отношению ко мне, он любит эту землю. Это его родина, и здесь находится все то, к чему он привязан. Я также говорил, и не один раз, что многое зло, в котором винят короля, не является его виной и что он делает много добра — например, избавив суды от коррупции, поразившей их во времена Ричарда.

Бледность понемногу сошла с лица Солсбери. Он поднял кубок с вином и выпил. Он немного повеселел, хотя в глазах его еще оставалась тень сомнения.

— Да, это правда, — согласился он почти с мольбой.

— Вы не должны думать, что я утрачу веру, — твердо произнес Иэн. — Ни в милости, ни в немилости, ни в оскорблении. Я, конечно, могу покинуть двор — вполне возможно, что мне придется сделать это, поскольку, как вы сами указали, то, что я делаю, может не понравиться королю, — но в любой момент, когда потребуется, я встану под знамя короля.

Вздох, вырвавшийся из груди Солсбери, досказал то, что не было произнесено. Он пришел сюда предупредить Иэна, но также и для того, чтобы покрепче привязать его к человеку, который планировал заговор против его жизни. Безмолвно стоявшая за спиной мужа Элинор боролась с готовым сорваться с языка негодующим замечанием. Но это скоро прошло. Усилия Солсбери были совершенно излишними. Иэн давно уже объяснил ей, что останется предан королю Джону, невзирая ни на какие причины к бунту, потому что для него не было другого короля. Солсбери допил вино и встал.

— Благослови вас Бог, — сказал он мягко. А потом с какой-то горечью добавил: — Храни вас Бог.

Проводив гостя, Элинор вернулась в комнату. Иэн неподвижно сидел, уставясь на черное пятно от разлитого вина. Элинор начала одеваться без помощи служанок. Иэн повернул голову и жадно посмотрел на ее крепкое белое тело. Он не хотел умирать. В нем жила огромная жажда жизни и страсть как можно полнее насладиться тем удовольствием и сокровищем, которое он так долго ждал. Сорочка и туника прикрывали тело, которым, как ему казалось, он никогда не насытится даже в те моменты, когда вливал в нее свое семя. Иэн поднял глаза на ее лицо.

— Может быть, тебе лучше остаться здесь или даже уехать в Айфорд? — медленно произнес Иэн.

Страх сжал горло Элинор, и она смогла выдавить из себя только одно слово: