Для противостояния «вторженцам» существа Геункаона принимали человекоподобный вид и проникали на временные базы-убежища. Сначала чтобы понять кто там и чего добивается. Настоящая война началось уже позже. Когда людей в арсенале «вторженцев» стало меньше, а нужд больше. Теперь им требовалось создать гибридный вид человека способный свободно жить на поверхности враждебной планеты. Вид, не страдающий от излучения жёлтого карлика. Вид, способный самостоятельно восполнять баланс микроэлементов в своём теле. Вид, имеющий возможность создавать усовершенствованных репликантов себя. Вид, который не имеет смысла забирать с собой.

Мальтис вспомнил вихрь в блоке утилизации. Картину дополнили фрагменты из осколков чужой памяти. Чёрные кристаллы разгоняясь, менялись, превращаясь в капли бурой жидкости, врезающиеся в тела людей, изменяющие их. Когда консервацию сняли, и двери бокса открылись, мертвецы устремились на свободу, круша всё на своём пути.

Он своими глазами видел взрывы пространственных аномалий, из-за которых сокрытое внутри планеты оказалось выброшенным на поверхность. Мир стремительно менялся, а противостояние становилось неистовым. Люди победили, едва не уничтожив свой так называемый дом. Хотя это не победа. Геункамане вернулись к себе, едва «вторженцы» покинули планету. До оставленных на поверхности людей им, видимо, дела не было. Разве что, совсем чуть-чуть.

Мальтис мало что смог понять из захлестнувшего его потока информации. Удалось лишь разбить на части. И переосмыслить по отдельности.

«Получается ,у любого космического тела, имеющего ядро, есть своё подобие Геункаона. Вместилище разума, отличного от человеческого? Иной мир? – спрашивал про себя Мальтис. – Имеющим плоть туда не попасть? А геункамане? Могут они выходить на поверхность? Нет. Иначе зачем создавать лже-людей?»

Он попытался найти в полученной информации образ Геункаона и его жителей. Но ничего не получилось.

«Лже-людей создавали по облику человека. А человека по облику кого?» – разум Мальтиса погрузился в тёмный омут размышлений. Снова перед мысленным взором появилась система с парными звёздами. Планета гигант. Слияние. Вспышка.

«Сущности, живущие на поверхностях космических тел – гости? Бродяги? Вторженцы?» – последнее слово вонзилось иглой в разум Мальтиса. Получалось, эта планета ему чужая. Но другого обиталища к сожалению, нет.

«Дом там, где я. И мой дом – прекрасен!» – в голове укоренилась идея превратить безжизненную поверхность заброшенной планеты в самое лучше место во вселенной. Не свалкой ненужных вещей. А местом, где живут люди. Свободные и никому кроме себя не принадлежащие.

«Пусть будет Земля, – Мальтис решил оставить планете название из легенды о ковчеге Мейнхарда. – Теперь всё более не менее встало на свои места».

С одной стороны, разумная сущность, живущая внутри планеты. С другой – совсем иная разумная сущность, пропавшая сюда случайно из-за разрушений, вызванных слиянием планет. А посередине на широком боевом поле расставлены их игрушки: люди и лже-люди.

«Занятно, наверное, наблюдать за происходящим со стороны», – с грустью отметил Мальтис, пожелав от всего сердца никогда не сталкиваться ни с кем из них. Память подкинула образ Алана Мейнхарда с необъяснимо чудесным фантомом души. Вряд ли опекун был человеком. Видимо, кому-то из сущностей зачем-то понадобилось рядиться в человеческую плоть. И возможно, не только Мейнхарду. В голове мелькнула мысль о защитном костюме… Виски сдавило. Пронзительная боль прошлась от затылка ко лбу и обратно, а после исчезла, оставив ватное ощущение слабости во всём теле.

Мальтис поднял правую руку к груди и сжал полуистлевшие остатки одежды в кулак. Костяшки пальцев отозвались болью, наткнувшись на прорвавшийся сквозь кожу прибор. Едва подумав «что это?», ответ пришёл сам: Лита. Вживлённый контейнер хранил весь необходимый материал для воссоздания девушки, с которой связаны наполненные счастьем воспоминания.

Здание «ДеллинаКом» располагалось не в центре, как я предполагала, а в новом микрорайоне практически на окраине города. Довольно странный выбор. До ближайшей станции метро можно добраться на автобусе или маршрутке. Пешком же – далековато.

Оказавшись возле железного забора, я засомневалась, туда ли приехала. Длинное шестиэтажное здание явно советской постройки выглядывало из-за посаженных на территории ёлочек. Лет эдак пятьдесят назад здесь мог находиться какой-нибудь НИИ.

«НИИ вычислительной техники и нанотехнологий», – мысленно пошутила.

Достав из сумки телефон, я позвонила представителю компании. После нескольких гудков ответила некая девушка, по голосу молодая. Я попыталась уточнить туда ли пришла, описав где нахожусь. Мне ответили: «Всё верно. Спускайтесь по ступенькам и сразу увидите проходную с голубой крышей». Ладно, я пожала плечами и последовала совету.

Пройдя за забор и спустившись по длинной каменной лестнице, я очутилась на широкой площадке перед выкрашенной в бледно-голубой цвет одноэтажной пристройкой. Над входом висела чёрная табличка с названием компании золотистыми буквами. Здесь меня ждали две пары раздвижных дверей, как в супермаркете. А внутри…

Мысли о советском НИИ сразу вылетели из моей головы. В центре восьмигранного зала играл струйками напольный фонтан. По углам располагались кадки растениями с огромными листьями. Рядом с ними стояли кресла, чья обивка издалека напоминала кожу. Так ли это на самом деле, я не знала, да и проверять не собиралась. Просто стояла и глазела по сторонам, где на стенах горели экраны. На них шла презентация новой игры. На минутку я подвисла, не сводя глаз с описания механики и наград.

– Софья Донская? Здравствуйте, мы вас ждали! – обратилась ко мне девушка в синей форме, похожей на наряд медсестры. – Пойдёмте, я вас провожу.

Курносая с веснушками по щекам, она располагающе улыбнулась. А после шустро зашагала через зал. Я поспешила за ней до стеклянной двери. Справа в стене красным горел датчик. Моя спутница провела перед ним рукой. Цвет сменился на зелёный, и прозрачные двери перед нами разъехались в разные стороны. Далее шёл длинный белый коридор. Пройдя по нему до конца, мы оказались в небольшой комнате с двумя диванами и автоматом с напитками. По центру стоял журнальный столик, с лежащими на нём рекламными брошюрами. На синих стенах шёл серебристый рисунок, напоминающий рунопись Геункаон. Возможно, так оно и есть.

– Подождите здесь, – бросила курносая девушка и немедленно выскользнула за дверь.

Я присела на диван и, потянувшись за брошюрой, случайно коснулась зеркальной поверхности столика. Тут же над ним появилось голографическое изображение в виде человека. Вернее, монаха, и не абы кого, а самого Касея Мейнхарда. Я его сразу узнала.

– Добрый день! – откинув капюшон, он улыбнулся мне точно так же как делал в игре. – Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Не знаю, – неуверенно пролепетала я и тут же поинтересовалась, что именно может делать такая голограмма.

– Я владею обширными знаниями по миру Геункаона и смогу ответить на любой интересующий вас вопрос.

Только во мне родилась идея расспросить о финальной части прохождения, как в дверях снова появилась девушка в синей форме.

– Ольга Георгиевна ждёт вас для проведения экскурса в историю создания игры. Также она покажет новый контент. Его запустят только в следующем году. По желанию вы сможете поучаствовать в небольшом бета-тесте.

От одной мысли поиграть в ещё не вышедшую игрушку, сердце забилось быстрее.

«Дайте-дайте-дайте!» – закоротило у меня в мозгу.

***

– Ольга Георгиевна, пришёл игрок с пятой психолексией. Софья Донская. Пригласить? – родители запретили неформальное общение между сёстрами, поэтому Марина обращалась к Оле только по имени-отчеству.

Несмотря на родство девушки совершенно не походили друг на дружку. Марина была старше на семь лет, но выглядела Олиной ровесницей. А по умственному развитию, казалось, она ещё пребывала в подростковом возрасте. Жёсткие непослушные кудри обрамляли широкое лицо, усыпанное веснушками, и походили на древесную стружку. От матери ей достался кокетливо вздёрнутый носик. От отца же – глубоко посаженные глаза и большие мясистые уши. В остальном она выглядела на них непохожей.