Руками махать — удел слабых, не так ли?..

— Посмеешь меня тронуть?.. — голос незнакомца прозвучал тише.

— Не вижу в этом смысла, — заключил я, пока расстояние между нами сокращалось, — сейчас ты фактически безоружен, а значит, мне не особо интересен. Но это не означает, что за тобой не наблюдает дюжина жандармов, которая каждый день пристально следит за Красным орденом. Ты не только рискуешь выдать своего господина, стоя здесь, но и играешь с огнём. Я надеюсь, ты... понимаешь, что никто не позволит тебе уйти отсюда?..

Глаза парня вспыхнули от восторга, а губы растянулись в злую улыбку. Я с лёгким оттенком любопытства следил за его действиями. Хватит ему ума бросить все силы на то, чтобы убраться вон, не добавляя мне проблем?

Или попытается проучить «наглеца»?

— Они знают, что камень у тебя... — с присвистом выдохнул он, оглядывая меня с головы до ног. — Ты даже не понимаешь, кому насолил.

Мои глаза уставились на него со злостью.

...и тут же наткнулись на вылетевший снизу кинжал. Убирая голову в сторону, я пропустил мимо своего лица быстрый и довольно точный выпад, но тут же ощутил, как моя лодыжка углубляется в землю. Парень силён.

Рука с кинжалом в миг взмыла вверх, оказываясь над моим лицом.

А я... чуть склонил голову.

Ха.

— Так ты из свободного племени? — мой взгляд уставился на запястье незнакомца.

Если бы не мгновение, за которое кинжал в руке цыганёнка дрогнул, я бы всё ещё сомневался в том, что оказался прав. Однако... сейчас всё стало более ясно.

Люди, которые убили Граала, решили со мной договориться.

Почему? Думаю, Граал наплёл про нас немало устрашающих историй.

Стоило лезвию проскользнуть в миллиметре от моего лба, как второй удар — с кулака — достиг своей цели, угодив аккурат в мой живот.

...волна Ауры боли рода Рюриковых оказалась настолько мощной, что парня попросту выбросило метров на десять назад. Врезавшись в цветочную клумбу, цыган перекатился через себя, резко встал на колени и...

Брр... он начал блевать.

А я говорил — трогать сейчас меня очень опасно.

Три шага — и я присел на корты перед ним. Поглядел на его позеленевшее лицо с лёгкой улыбкой и заключил:

— Разве Граал не просил твоих нанимателей быть со мной более осторожным? — теперь весело было мне. — Твои цыганские приятели тебя совсем не ценят, раз пускают в моё логово совершенно одного.

— Откуда... — прошептал он, морщась. Слёзы покатились по его щекам. — Ты знаешь?..

Я хмыкнул.

— Имел дело с одной из вас, — мои глаза бегло наблюдали за тем, как кожа незнакомца покрывается чёрной материей. Далеко не каждый способен удерживать в себе столько боли. — Пелагея, кажется. У неё была та же самая татуировка. Жгучая брюнетка, но не в моём вкусе.

Блеск в глазах цыгана, выражающий крайнее изумление — и даже недоумение, стал отдушиной.

Цыгане в прошлой жизни встречались мне крайне редко; однако далеко не в роли S-ранговых бойцов и обладателей моих камней, а в роли... лишь противников имперской системы и прочих объединений.

Они не работали сообща, старались делать всё в одиночку. Боролись с несправедливостью и рабством...

Но сейчас, казалось, всё изменилось, когда камень оказался в руках этой кучки свободолюбивых цыган. Да, они наверняка используют его в полной мере...

И теперь слова Захара Степановича о том, что Владимиру Рюрикову продал камень человек, внешне напоминающий цыгана, заиграли новыми красками. Дэвид Драгомир, вроде. Я это имя хорошо запомнил.

Нет, я не сыщик и даже не стратег. Сила, которая на протяжении большей части моей жизни сопутствовала мне, давала возможность не ломать голову над проблемами — я скорее ломал кости, чем размышлял о том, как бы обдумать свой следующий ход.

Однако сейчас, когда всё было на поверхности, а обладатели моих камней попросту не могли использовать его никак иначе, чем для захвата власти и заработка денег, я мог обходиться без путешествий в чертоги разума.

...руки парня начали сохнуть, кожа трескалась, оставляя за собой кровавые рубцы, а лицо... рожа этого недоразвитого исказилась в страшной гримасе. Слёзы смешивались с кровью и скапливались на темнеющем подбородке.

— Больно... — прошептал он.

— Знаю, я эту боль вторые сутки в себе держу, — я дёрнул уголками губ. — Хочешь, избавлю?

Цыган кивнул, съёжившись.

— Твои наниматели причастны к смерти Граала?

Он снова кивнул. А я...

...поднялся и пробил ногой в его затылок. Лоб цыгана влетел аккурат в угол клумбы, и кровь тут же расплескалась по стеблям цветов, разукрашивая их в красный. Тело парня обмякло, а кожа продолжила покрываться тёмной материей.

Чуть задрав его рукав, дабы лучше разглядеть татуировку, я сощурился...

...и подтвердил для себя факт того, что этот человек является выходцем свободного племени.

— Боря, — я оглянулся. — Проверь его документы.

— Да, босс!

Проследив глазами за здоровяком, который с особенной осторожностью копался в одежде «переговорщика», я опустил глаза на свои руки. Темнота спала до кистей. Ублюдок лишил меня десяти процентов не прижившейся Ауры, что повысило риски проиграть противнику с камнем.

Больше никаких конфликтов, пока не восстановлюсь окончательно.

— Документов нет никаких, босс, — с грустью в голосе сообщил Боря. — Только микрофон и наушник.

Боря приложил наушник к моему уху, но... его успели выключить — а затем я медленно обернулся на Альтара, который успел подойти и остановиться в двух метрах от меня.

— Есть предположения, для чего он приходил? — уточнил я.

Альтар мотнул головой.

— Не знаю, но... — тихо произнёс он.

— Что ещё за «но»?

— Но ты же понимаешь, что так и будет? — Альтар не стал скрывать страха в голосе. — Что они атакуют вновь, и более не станут жалеть нас. Понимаешь, что это только начало?

— Послушай, Альтар, — голос мой звучал бодро; любое причинение боли повышало настроение. — Во-первых, я уже догадываюсь, откуда растут ноги. И во-вторых...

Ох, Альтар, Альтар. Я поглядел на мужчину с лёгким раздражением.

— Просто поясни, что такого сложного в концепте «если тебя хотят ударить, бить нужно первым»?

***

Второе Небо. Подмосковье.

— ...этот Эраст... он настоящий безумец, Янко, — хрипло протянула Пелагея в трубку. — Я даже не представляю, какой он жестокий. Он только что убил Боико. Я до сих пор не могу поверить.

В кабинете резко стало душно.

Янко Драгомир поморщился, рванул к окну и тут же его распахнул. В груди что-то сильно сжалось. Боико — лучший друг Янко, с которым они провели чуть ли не всю жизнь в свободном поселении.

— ...Янко, прошу тебя, я не хочу внедряться в их орден, — волнение в голосе девушки звучало отчётливо. — Мы всё ещё можем отказаться от заказа. Он того не стоит, Янко. Послушай меня хоть раз!

Но Янко не слушал. Он лишь сжимал кулаки, глядя на капли слёз, что глухо падали на стол перед ним. Боико...

— Ты слышишь меня, Янко? — Пелагея повторила чуть громче. — Мы не можем понять, откуда он смог узнать об этой татуировке. Даже понятия не имеем, как он так быстро определил, что Граала убили именно мы. Ему точно восемнадцать?! Он очень опасный. Я... ты не представляешь, как я испугалась, когда услышала его голос через микрофон Боико.

Неужели... это и есть путь Азраиля?.. Бросать своих лучших друзей на растерзание ублюдкам ради жалких денег? Янко сжал камень крепче. На душе скребли кошки. Боико должен был предупредить, он должен был напугать этого ублюдка — договориться. Все газеты только и пишут про то, что Красный орден — главная цель японских властей.

Тогда почему?.. Почему этот мерзавец ведёт себя так, будто вокруг ничего не происходит?!

— Если откажемся, смерть Боико будет напрасной, — наконец, с грузом в голосе протянул Янко Драгомир в рацию.

...Эраст попросту не может знать, кто такая Пелагея. Не может знать о татуировках. Может, их сдал старый пьяница барон? Нет, это тоже исключено. Романовский и сам не знает о них; он даже не знает, что ученики Дэвида Драгомира покинули поселение без его разрешения. Тогда как?!