Держа бутылку за горлышко двумя пальцами, он прошел через хижину, теперь чисто убранную и заново покрашенную. В комнате даже появилось несколько новых предметов мебели – Кейн заменил старый, совершенно сломанный розовый диван и пластиковый стол с разболтанными металлическими ножками. Все было бы хорошо, вот только встреча с Клер совершенно сбила его с толку.

Кейна снедала досада. Никогда раньше у него не возникало проблем с концентрацией внимания на определенном проекте. Его лучшими журналистскими качествами всегда были ясность мышления и почти звериная цепкость в преследовании своей цели. Он всегда знал, чего хотел, вцеплялся в материал, как собака в кость, и не разжимал зубов, пока не разгрызал его до основания.

Так было до сих пор, а теперь...

Черт! Приходилось признать, что ему не так уж много удалось обнаружить.

Всю прошедшую неделю Кейн провел на колесах, пытаясь разыскать свидетелей, видевших Харли Таггерта в последние часы его жизни или побывавших на том месте, где машина Миранды въехала в чернильно-черные воды озера. Но прошло так много лет, что эти события стерлись у людей из памяти, и восприятие их изменилось. Дело о происшествии было списано в архив и собирало пыль в одном из многочисленных шкафов местного полицейского участка.

Шериф Макбейн, отвечавший за расследование, недавно умер от рака печени, а его помощники (все они уже ушли на пенсию) неохотно делились информацией, ссылаясь на плохую память. Они действительно постарели и выглядели усталыми, им не хотелось обсуждать давным-давно похороненный в архиве несчастный случай. Правда, ходили слухи, что расследование было замято то ли Нилом Таггертом, то ли Датчем Холландом – словом, кем-то из толстосумов.

Кейн вернулся к старому деревянному письменному столу, купленному в магазине подержанной мебели, и еще раз просмотрел свои заметки. Не один только Харли умер при подозрительных обстоятельствах. Незадолго до этого Джек Сонгберд сорвался с одного из утесов Иллахи, а Хантер Райли, у которого, судя по всему, был роман с Мирандой Холланд, внезапно исчез, причем по городу ходили слухи о том, что он сделал ребенка несовершеннолетней девочке. Райли бежал из страны, какое-то время работал в Канаде на «Таггерт Логгинг», а потом его следы терялись. Кендалл Форсайт, тяжело переживавшая смерть Харли, в конце концов вышла замуж.

– Думай! – приказал себе Кейн, перелистывая копии старых полицейских отчетов.

Официально причиной смерти Харли Таггерта считалось утопление, но на голове у него было обнаружено повреждение, нанесенное тяжелым предметом неправильной формы. То ли он ударился обо что-то при падении в воду, то ли кто-то стукнул его по голове, оглушил, а потом столкнул бесчувственное тело за борт. Полиция прочесала дно бухты в поисках улик или орудия убийства и нашла среди отбросов и ила маленький дамский пистолетик. Но поскольку дело вскоре было закрыто, никто даже не удосужился выяснить, имел ли этот пистолет отношение к происшествию или он оказался на дне возле яхты по чистой случайности.

Кейн нашел на столе стакан, стер с него пыль полой рубашки и налил себе порцию неразбавленного виски. Нужно опросить как можно больше людей и сопоставить их версии происшедшего – другого пути нет.

Ему хотелось начать с Клер. Не потому, что она была ключевым свидетелем, а просто потому, что он испытывал настоятельную потребность снова ее увидеть. Черт, она стала для него наваждением, навязчивой идеей.

Думай, Моран, думай! Шевели мозгами, черт бы тебя побрал!

Присев на край стула, Кейн открыл записную книжку и начал перелистывать страницы, заполненные именами участников трагедии.

За последние шестнадцать лет многое изменилось. Нил Таггерт перенес страшный инсульт, едва не сведший его в могилу, и уступил место президента «Таггерт Индастриз» своему сыну Уэстону. Уэстон вскоре после смерти Харли женился на Кендалл Форсайт, и она родила ему ребенка – дочь Стефани. Больше детей у них не было. Ни Уэстон, ни Кендалл не имели алиби на ту ночь, когда утонул Харли, однако департамент шерифа отверг их причастность к происшествию. Впрочем, департамент отверг чью бы то ни было причастность. По официальным отчетам, смерть Харли Таггерта была не чем иным, как несчастным случаем.

Хэнк и Руби Сонгберд все еще жили в Чинуке – они открыли стоянку трейлеров «Дом на колесах» неподалеку от города и перебрались туда из своего дома вскоре после смерти Джека. Говорили, что Руби так и не оправилась после потери единственного сына. Она стала угрюмой, замкнутой женщиной, чуть что переходила на свой родной язык (особенно когда не хотела общаться с посторонними) и целыми днями смотрела из окна трейлера на утесы, ставшие последним земным пристанищем Джека.

Кристи покинула Чинук тем же летом, окончила колледж, а теперь была замужем за доктором в Сиэтле. Она редко навещала родителей.

Наибольший интерес, разумеется, представлял клан Холландов. Миранда так и не вышла замуж. Насколько было известно Кейну, она почти не встречалась с мужчинами и была полностью поглощена своей карьерой. Впрочем, эта карьера могла бы запросто полететь под откос, если бы было доказано, что она каким-то образом причастна к смерти Харли.

Тесса порхала по всей Южной Калифорнии, часто меняла квартиры, баловалась живописью, как в свое время ее мать, и зарабатывала на жизнь пением и игрой на гитаре. Авантюристка по натуре, она имела длинный список штрафов за превышение скорости, вождение в пьяном виде и хранение запрещенных к употреблению веществ (дважды таким веществом оказывалась марихуана, один раз – кокаин). У нее было множество связей с мужчинами, имевшими отдаленное отношение к индустрии развлечений, но, как и Миранда, она ни разу в жизни не прошла под музыку к алтарю. И, наконец, Клер. Прекрасная, полная жизни, загадочная Клер вскоре после гибели Харли уехала из Чинука, вышла замуж за человека намного старше ее и родила ему двоих детей. Брак Клер закончился печально – выяснилось, что ее муж завел интрижку с подругой собственного сына.

– Ублюдок! – пробормотал Кейн себе под нос и отхлебнул виски.

Клер заслуживала лучшей доли. Любая женщина заслуживала. Оставалось надеяться, что ему никогда не попадется на глаза Пол Сент-Джон.

Взглянув на часы, Кейн нахмурился. Больше всего на свете ему хотелось бы избежать следующей назначенной встречи, но она была необходима для написания книги.

Зарядивший с утра дождь кончился, высокие облака, обложившие небо, были пронизаны лучами солнца, в лесу клубился теплый туман. Скопившиеся в выбоинах на подъездной аллее лужи уженачали высыхать, но у Кейна по сырой погоде вновь дала о себе знать старая военная рана. У него душа не лежала встречаться с Уэстоном Таггертом, но ему необходимо было поговорить со старшим братом Харли о событиях шестнадцатилетней давности.

В Чинуке он оставил джип напротив самого современного здания в городе – двухэтажного административного комплекса с видом на бухту. Здесь размещалась новая штаб-квартира «Таггерт Индастриз». Пройдя через вестибюль, Кейн поднялся на эскалаторе на второй этаж.

– Кейн Моран, – представился он миниатюрной кокетливой секретарше с короткой рыжей стрижкой и яркой помадой на губах. На голове у нее красовались наушники телефонной связи, оставлявшие руки свободными. – У меня назначена встреча с мистером Таггертом.

Просмотрев книгу записей, секретарша нашла его имя, нажала кнопку на панели интеркома и сообщила о его приходе. Через несколько минут Кейн уже сидел в огромном угловом кабинете с окнами от пола до потолка. Живые деревья в гигантских глиняных горшках были симметрично расставлены вдоль ковра бронзового цвета, встроенный бар занимал целую стену, а перед огромным окном возвышался массивный стол розового дерева, за которым восседал Уэстон. Если не считать нескольких морщинок возле глаз, он совсем не постарел, выглядел таким же подтянутым и спортивным, волосы ничуть не поседели и не поредели. Кейн сам собирался договориться с ним об интервью, но Уэстон его опередил, позвонив первым.