– Я думаю, тебе лучше уйти.

Его губы сжались в тонкую линию.

– Ты права, и я сейчас уйду, но сначала... Я хотел дать тебе шанс изложить мне свою версию случившегося.

– Мою версию?

– Событий той ночи, когда умер Харли Таггерт.

– Значит, мы опять к этому вернулись?

– Мы никогда от этого не уходили. Несмотря на все, что между нами произошло, ты так и не сказала мне правды.

– О господи, Кейн, я не могу.

Несколько мгновений он сверлил ее безжалостным взглядом, но потом суровые черты его лица немного смягчились, в глазах промелькнуло сочувствие.

– Слушай, Клер, я знаю, тебе будет тяжело, но без этого не обойтись. Ладно, ладно, я плохой парень, но я делаю это потому, что время пришло и у меня появилась такая возможность, понимаешь? Что бы ни случилось, я хочу, чтоб ты знала: я не пытаюсь навредить тебе и твоим сестрам.

– Ну, слава богу. Какое облегчение! – воскликнула она, не в силах удержаться от сарказма. – Наконец-то я смогу спокойно уснуть ночью!

– Я просто хотел, чтобы ты знала.

– А я думаю, что тебе пора убираться ко всем чертям!

– Я там уже побывал. – Кейн окинул ее долгим взглядом. – Увидимся, Клер. Если вдруг решишь рассказать мне о той ночи, только дай знать. Я буду недалеко – на той стороне озера.

Повернувшись на каблуках, он сунул руки в карманы и зашагал по дорожке к лодочному причалу, где была пришвартована небольшая моторная лодка. Кейн перешагнул через борт, отцепил швартов и, помахав рукой напоследок, завел мотор. Лодка описала широкую дугу и направилась к дальнему краю озера, оставляя за собой белый пенный след. У Клер на глаза навернулись предательские слезы, и она с трудом совладала с собой. Ну почему Кейн так решительно настроен разворошить прошлое? Зачем он вернулся в хижину, хотя сам же сказал, что с детства ее ненавидит! И почему, ради всего святого, почему ее сердце так сильно бьется, стоит ей только его увидеть?

«Потому, что ты совершенно не разбираешься в мужчинах, идиотка, – сказала она себе. – Так всегда было и всегда будет».

Клер виновато закусила нижнюю губу, глядя, как исчезает полоска пены на гладкой, как стекло, поверхности озера Эрроухед. Кейн Моран всегда был занозой у нее в голове – отчаянный парень, по-детски влюбленный в нее, – и все свое отрочество она провела, всячески стараясь его избегать. Но это не всегда удавалось. Иногда Клер даже приходило в голову, что ее привязанность к Харли возникла в результате страха. Страх толкал ее к доброму и порядочному Харли, потому что юный Моран со своим лозунгом «К чертям закон!» и вызывающими манерами воздействовал на самую низменную сторону ее натуры.

Кейн Моран не был связан никакими правилами. Он не считался с авторитетами и плевать хотел на запреты. Он был законченным бунтарем-одиночкой – Плохой Парень с большой буквы.

И в глубине души Клер находила его неотразимым. Она молилась ночи напролет, чтобы это непристойное влечение, разжигавшее ей кровь и заставлявшее сердце стучать молотом, развеялось прежде, чем кто-нибудь – особенно сам Кейн! – его заметит. Ей снились сны. Во сне Кейн проделывал с ней бог знает что– и ей это нравилось! Просыпаясь, она говорила себе, что это всего лишь фантазии, волноваться не о чем, и все равно волновалась. Она часами изнуряла себя, проплывая в бассейне милю за милей, чтобы выбросить Кейна из головы. Но поздно ночью, когда луна поднималась высоко и ее серебряный свет отражался в черных водах озера, Клер садилась на подоконник в своей спальне, широко распахивала створки и смотрела туда, где на другом берегу озера светился огонек – чердачное окно в доме Кейна. Вдыхая солоноватый бриз, шевеливший ей волосы и облеплявший все тело тканью ночной рубашки, она закрывала глаза и воображала, как его руки и язык ласкают ее. Несмотря на строгие обеты, данные самой себе, она знала, что, проведя с ним ночь, испытает незабываемое ощущение, ради которого стоило пойти на любой риск, даже быть проклятой навеки.

Теперь, годы спустя, Клер смотрела вдаль поверх тех же темных вод и ощущала то же самое, давно, казалось бы, похороненное желание, мешавшее ей спать в детстве. Оставалось только надеяться, что она не настолько глупа, чтобы позволить этой истории повториться. Хватит ей одного раза с Кейном Мораном. Она и так заплатила слишком высокую цену. Второй раз может погубить их обоих.

– Не понимаю, что ты нашла в Харли Таггерте! – Тесса накрутила еще один белокурый локон на валик электрических щипцов для завивки. Она сидела за туалетным столиком в одних трусиках и лифчике, глядя на Клер в зеркало. – Если хочешь знать мое мнение, Уэстон гораздо интереснее.

– Он подонок.

Старший из братьев Таггертов всегда вызывал у Клер страх и отвращение.

– Ну и пусть! Все равно ты не станешь отрицать, что Харли – размазня. О, черт! – Тесса втянула воздух сквозь зубы и затрясла обожженной рукой, уронив щипцы. – Вот всегда я так!

Клер опасливо подобрала раскаленные щипцы и водрузила их в держатель. Тесса нахмурилась и сунула палец в рот.

– Проблема Харли в том...

– Нет у него никакой проблемы.

– Ты прекрасно знаешь, что есть! Он тряпка. Делает все, что ни прикажет его старик.

– Ничего подобного.

Но в голосе Клер не чувствовалось полной убежденности. У Харли действительно имелся недостаток, и немалый: он был слишком мягким человеком.

– Тогда почему он до сих пор не порвал с Кендалл? – спросила Тесса, изогнув тонкую бровь, и вновь потянулась за щипцами. – По-моему, это непорядочно – встречаться с вами обеими.

– Он не встречается с Кендалл, – сухо возразила Клер. – Просто разорвать помолвку не так уж легко, хотя об этой помолвке никто и никогда не объявлял официально.

Ей было неприятно, что приходится вроде как оправдывать Харли. Он такой хороший, добрый, ласковый. Ну и что, что он не спортсмен, не светский лев и не покоритель сердец, как Уэстон? И если ему иногда бывает трудно принять решение, что в этом такого? Просто ему требуется время подумать.

– Я вчера говорила на пляже с Пейдж, – сказала Тесса. – Ну, она, конечно, еще соплячка, но все-таки она младшая сестра Харли, и кое-что ей известно. Так вот, она уверяет, будто Кендалл отказывается верить, что помолвка расторгнута. Пейдж говорит, что Кендалл проводит все свободное время в пляжном домике своих родителей в Мансаните, чтобы быть поближе к Харли.

– Пейдж Таггерт сидит у меня в печенках.

Клер чего только не делала, буквально на части разрывалась, стараясь подружиться с единственной дочерью Нила Таггерта. Но та в ответ только задирала свой длинный нос и не желала даже здороваться с ней по-человечески.

– Она обожает Кендалл и смотрит ей в рот, будто все, что Кендалл ни скажет, это и есть святая истина. – Тесса нахмурилась, закручивая последний локон. – Если хочешь знать, по-моему, Пейдж просто извращенка. Она как будто влюблена в Кендалл или что-то в этом роде.

– А по-моему, это ты извращенка.

– Да говорю тебе, это нездоровое увлечение. – Тесса промокнула лицо бумажной салфеткой. – И я не верю, что Харли не встречается с Кендалл. Он ведь тебе сегодня не звонил, так?

– Нет, но...

– А вчера?

– Он был занят.

– А позавчера?

– Я не веду учет.

– Другим рассказывай. Ты слонялась по дому как в воду опущенная, бросалась на каждый телефонный звонок, все надеялась, что это Харли. Кстати, почему бы тебе самой не позвонить ему? – спросила Тесса, поправляя бретельку лифчика, и потянулась за губной помадой. – Я бы так и поступила.

– Не сомневаюсь, что ты бы так и поступила. Но я – не ты.

– В том-то все и дело! Я бы никогда, ни за что на свете не стала бы убиваться из-за какого-то парня, будь это даже сам Уэстон Таггерт. Это просто вредно для здоровья, поверь мне. Ни один парень того не стоит, а уж тем более Харли Таггерт.

Клер закатила глаза и решила, что не стоит продолжать разговор. Все, включая Тессу и Ранду, не одобряли ее встреч с Харли. Как будто он какой-нибудь зачумленный. Атмосфера в доме вдруг показалась ей удушающей, и она решила, что оставит Тессу наедине с ее косметикой, Ранду – с ее книгами, а сама поедет кататься верхом.