Тем более, сегодня будет действительно богатая свадьба. К супу подадут еще и баранину, из тех барашков, что пригнал брат. А потом будут сладкие пироги — ребячья радость. Задуматься в который раз, зачем входить в такие растраты, мне не дала миска супа, поставленная перед нами. Скромной невесте не положено объедаться прилюдно в день свадьбы, ей положено скромно сидеть, потупив очи. Ей положено незаметно поедать маленькие кусочки пищи, всем своим видом показывая, как от волнения ей кусок не лезет в горло. Но глядя, как Арвид с видимым удовольствием отправляет в рот ложку за ложкой, я тоже не удержалась.

— Ешь, Трауте. — Арвид заботливо подкладывал мне клецки. — В дороге с такой роскошью возиться будет некогда, недели две придется обходиться самым простым.

— Да я, как-то, привычна. — Тоже мне, напугал простой едой. Молоденький бычок, он даже у бургмана не каждый день на столе, не зря же поселяне так стараются, наедаются впрок.

— Все равно, поешь хорошо, пока можешь. Завтра в дорогу, сразу после службы в храме.

День тянулся и тянулся, одни гости сменяли других за столами. Сладкие речи и горькое пиво текли широкой рекой. На площади перед домом неугомонная молодежь устроила танцы. Я пригляделась, пытаясь высмотреть своих.

Вон Хильде, скромно стоит в сторонке. Волосы убраны под праздничную повязку, руки чинно сложены, глазки в пол. И не подумаешь, какой вредной она порой может быть. Надеюсь, рано или поздно все забудется, и она тоже найдет свою пару. Года два-три у нее еще точно есть.

Вон Хайко, кружится в танце то с одной, то с другой соседкой. Словно нарочно, выбирает самых мелких, которым до невест еще расти и расти. Может, так и надо: девочки постарше уже к кавалерам не просто так присматриваются, зачем им зря дорожку перебегать. А эта мелочь пока еще просто радуется, что не надо стоять в стороне, что взрослый парень позвал танцевать. Радуется и задорно отплясывает, гордо задирая нос перед менее удачливыми ровесницами.

Вон Айко, которому, как настоящему рыцарю, завтра пускаться в дальний путь. Мой неугомонный приятель так и вертится на месте. Наверное, снова задумал какую-то пакость. Ох, только бы не вздумал сцепиться перед отъездом с Гербертом, вон тот как раз стоит рядом со старшими рыцарями.

Хмурится, делая вид, что забавы молодых ему не очень интересны. Как бы не так! Только в кругу танцующих его теперь не ждут. Хоть и язвят молоденькие змеюшки по поводу нашей Хильды, а не пойдет приличная фройляйн с чужим женихом танцевать. Тем более с таким, что что прилюдно за другой ухаживал, хотя с родни невесты и часть приданого уже получена. Так тебе, Герберт, нечего пытаться сразу на двух свадьбах танцевать!

День постепенно подходил к концу. Вечер, хоть и был довольно теплым для этой поры, заставил дам поплотнее запахнуть шали. Подогретые пивом рыцари, наоборот, пошире расстегивали вороты камзолов, подставляя шею и грудь вечерней прохладе. Сладкие пироги сменились солеными шутками, когда Арвид вырвал меня из той блаженной отстраненности, в которой я провела последние пару часов, устав от шума и всеобщего внимания.

— Пойдем. — Он встал и подал мне руку.

— Уже? — Удивилась я.

— Да, пора. Я ж говорю, завтра будет тяжелый день.

Хотя Арвид говорил негромко, стараясь не привлекать лишнего внимания, да и гости, вроде, были заняты своими разговорами, но его движение все же заметили. Покраснев от множества пожеланий и советов, что обрушились на нас со всех сторон, я вложила в его руку свою и встала. Пора, значит пора.

Так, рука в руке, мы вошли в дом, который приютил меня на время, и который стал нашим домом на эту ночь. За порогом нас, как оказалось, уже ждали. Точнее, ждали меня. Арвид привычно уже подмигнул, стараясь подбодрить, а потом ушел куда-то, оставив меня с госпожой фон Хагедорн, матерью и Хельге. По дороге в мою комнату, где сегодня постелили нам постель, почувствовала, что меня немного потряхивает от волнения. Странно, а пока Арвид был рядом, я совсем этого не замечала.

Мое волнение не прошло незамеченным, но, кажется, все восприняли его как должное. Возможно, так оно и есть, странным могло бы показаться другое. Например, если бы невеста в первую ночь после свадьбы вела себя так, словно ничего не происходит. Тут поневоле задумаешься, а первая ли для нее эта ночь. К счастью, дамы не стали меня долго мучить. Помогли раздеться, расчесали волосы, заплетя их в нетугую косу, подали новую рубашку. Тонкое полотно приятно прилегало к коже, скромная вышивка и кружево дополняли картину. Сейчас я сама себе казалась маленькой и хрупкой, хотя на самом деле я совершенно обычного роста.

— Трауте, ты, главное, мужу не перечь. И слезами его не изводи, делай, что скажет. — Наставляла меня мать, аккуратно складывая на спинке стула мои вещи. — Оно, конечно, первый раз — не мед, но ничего с тобой не случится. Потом привыкнешь. Зато, пока он довольный будет, сразу проси вдовью долю. А то останешься, как мы с Анной, у родни в приживалках…

— Да Вы совсем запугаете девочку, фру фон Дюринг. — Мягко прервала материны поучения госпожа фон Хагедорн. — Ты, главное, не волнуйся, Трауте. Помни, что я тебе говорила. Все будет хорошо.

Да, я помню. Госпожа фон Хагедорн советовала доверять мужу. Научиться доверять Арвиду оказалось на удивление легко. Так что, думаю, мы и здесь сумеем договориться. Осознав это, я окончательно успокоилась. Наверное, что бы там ни произошло, совсем плохо это быть не может. Сколько девушек выходят замуж, а ни одна еще наутро после свадьбы не умерла. Так с чего бы мне дрожать, словно вчерашнему дитяти?

Дамы, между тем, закончили со сборами и наставлениями и, пожелав мне доброй ночи, ушли. Неугомонная Хельге, которая так и вертелась вокруг меня, словно выжидая удобного момента, наконец-то его дождалась. Прильнув к моему уху, она попыталась наспех дать пару советов, чуть более подробных, чем доверять мужу или не злить его. Но я, раскрасневшись, только отмахнулась. Все равно ничего и этого я повторить не рискну, да и не запомню половину. Нечего и пытаться.

Вот и Хельге убежала куда-то, то ли к своему Якобу, который наверняка беседует о чем-то с рыцарями во дворе, то ли домой, проверять, спят ли уже малышки. А я осталась одна в комнате. Ждать мужа. Сначала я хотела сесть в кресло у печки, в котором вчера так удобно устроилась сушить волосы, но кресло оказалось занято моими вещами. Осмотревшись в поисках удобного места, присела на кровать. Но постель, еще пару дней тому назад казавшаяся верхом роскоши, сегодня не манила. Представила, как выгляжу сейчас, сидя на краю постели. Боюсь, как бы Арвид не подумал, что мне не терпится.

Встав, заметалась по комнате в попытке куда-нибудь переложить свои вещи, но почти все сундуки вынесли еще вчера. Я бы непременно что-нибудь придумала, но тут открылась дверь и в комнату вошел мой муж. Хотя я и ждала его, но все равно смутилась, потому что Арвид пришел почти полностью одетый, только верхняя одежда не застегнула, а небрежно накинута на рубашку. Стоять рядом с ним в одной рубашке было еще более неловко. Почему-то здесь, в закрытой от посторонних взглядов комнате, его близость будоражила больше, чем там, возле Ауе.

— Сбегаешь? — Улыбнулся он, окинув взглядом меня с ворохом одежды в руках. Я смутилась еще больше.

— Хотела освободить кресло, посидеть немного. А сидеть на кровати как-то… неловко.

Арвид понимающе кивнул. И, конечно же, сделал свои выводы.

— Боишься.

— Волнуюсь. — Тут же возразила я. Как всегда, рядом с ним я быстро успокоилась, осознав всю нелепость своих метаний. Сама ведь замуж хотела, чего теперь разбегалась, словно перепуганное дитя? Досадуя на саму себя, бросила вещи обратно на кресло. После чего влезла на постель, и села, прикрыв одеялом босые ноги.

Арвид, напротив, вел себя так, словно никаких перемен в его жизни не происходило. Я с интересом наблюдала, как он разулся, присев на край кровати, потом неспешно разделся, складывая вещи так, чтобы потом можно было развернуть их одним движением. Привычка со службы, догадалась я. Оставшись в одной нижней рубахе, мой жених, точнее, уже муж, остановился на миг, бросив на меня внимательный взгляд, и, видимо, решил пока оставить все как есть.