Макс перестал идти, повернулся посмотреть, почему я остановилась. Я указала на заднюю стену.

— Я думаю, что видела Эвана и Эйприл, — пыталась я перекричать грохот. Макс покачал головой, схватил меня за подбородок, и развернул мое лицо.

— Перестань беспокоиться, малыш, — произнес он у моих губ, и поцеловал меня довольно крепко, чтобы напугать. Отстраняясь, он подарил мне свою характерную дерзкую улыбку, и снова начал протискиваться сквозь толпу.

Он направился сразу в бар, не отвечая никому, кто пытался поговорить с ним. Он дал знак бармену, привлекая его к нам. Мужчина подошел, признавая Макса кивком головы. У него был разноцветный ирокез и обычный пирсинг в носу и губе.

— Эрик, это Обри. Она моя девушка. Убедись, что у нее будет все, что она захочет, — приказал он.

— Конечно, приятель, — ответил Эрик, улыбаясь почти привлекательно. Он перевел свое внимание на меня.

— Что я могу тебе предложить?

— Эм, просто пиво, спасибо, — ответила я, крича, чтобы меня услышали сквозь музыку. После того, как получила свой напиток, я прижала его ближе к груди, от чего Макс усмехнулся.

— Вижу, ты выучила свой урок, — произнес он, указывая на напиток, который я держала поближе к себе.

— Сдурила лишь однажды, — ответила я, поднимая бутылку и салютуя ему.

Он наклонился ближе так, что его губы коснулись моего ухо.

— Никто ничего тебе не сделает, пока ты со мной. Они знают. И если нет, я удостоверюсь, что это так.

Его слова были тяжелыми и холодными, и я не сомневалась, что он это и имел ввиду. Я слегка отстранилась от него, поднося бутылку ко рту и делая глоток. Его настроение было нервным, и это было заразно. Я чувствовала беспокойство и тревогу.

Одна рука Макса крепко обнимала меня за талию, другая застряла в кармане. Он внимательно наблюдал за толпой.

— Почему этот парень назвал тебя Икс? — спросила я его, почти крича ему в ухо. Ленивая улыбка Макса немного увяла от моего вопроса. Даже если он продолжал удерживать меня около себя, я почувствовала, что он отстранился.

— Это мое имя, — ответил он коротко.

— Нет, Икс — это человек, который рисует картины. Человек, о котором я раньше расспрашивала тебя, — заметила я, мое обвинение очевидно. Он соврал мне… снова.

Макс пожал плечами, все еще не смотря на меня, все еще двигаясь в ритме.

— И так? Я нарисовал пару картин на чертовых зданиях. В чем проблема?

— спросил он, его слова отрывистые и сердитые.

В чем проблема? Он серьезно?

Эти картины были моей отсылкой на него. Они привлекали меня своей истинной красотой. И теперь, когда я связала мужчину, которого любила с таинственной фигурой, кто их нарисовал, я была как в ярости, так и в восторге.

Потому что я видела в этих картинах то, что дало мне надежду, что глубоко внутри Макс верил, что он может быть кем-то большим.

Но он не был честен. Когда я дала ему возможность признаться, он уклонился и соврал.

Мы бегали по кругу, постоянное повторение трагических ошибок снова и снова.

— Ты меня обманул! — закричала я, чувствуя, что мой гнев вспыхнул от его отрицания.

Рука Макса упала с моей талии. Он развернул меня так, что я оказалась прижата к его груди. Он схватил меня за подбородок и твердо удерживал его пальцами.

— Я не врал тебе! Я опустил истину. Это не одно и то же, — заметил он, его глаза скрыты козырьком бейсболки.

Я хотела рассмеяться над абсурдностью его заявления. Но я этого не сделала. Потому что могла сказать, что он от всего сердца верит абсурдности своих слов. По его мнению, устранение нескольких ключевых фактов, это не то же самое, что ложь. Я сразу поняла, это единственный способ, каким он мог оправдать свои действия и его продолжающуюся ложь, его сокрытие истины от Лэндона и от меня.

Так он может смотреть в зеркало и не ненавидеть себя. Так он мог надевать маску и играть роль Икса.

Впервые я увидела, как он полностью разделает себя, почему он целенаправленно разделает свою жизнь.

От этого мне стало грустно. Из-за него у меня болело сердце.

И Боже помоги мне, от этого я любила его еще сильнее.

Я открыла рот, чтобы произнести слова, опровергающие его. Здесь, в сумасшествии, испорченном мире, я хотела сказать, что люблю его, и принимаю всю его правду, какой бы она не была.

Прежде чем я смогла произнести хоть один слог, подошла девушка и прижалась к Максу с другой стороны. Она либо не понимала, либо не заботилась о том, что его рука обнимала меня. Он подняла руку и провела пальцем по его шее. Он дернулся от ее прикосновения.

— Не надо, — предупредил он. Она была либо глупой, либо нерационально возбужденной, потому что не послушала. Прежде чем я поняла, что происходит, она прижалась тазом к бедру Макса и начала тереться об него, прижимаясь сиськами к его руке. Я могла лишь стоять там, в шоке наблюдать за ее развязностью.

— Я знаю, у тебя есть. Я дам тебе все, что ты захочешь, — перекрикивала она музыку. Эта девка серьезно? И это так мой парень, мужчина, которому я собиралась признаться в своих чувствах, вел свой «бизнес»?

Макс оттолкнул ее, и она попятилась назад, прежде чем посмотреть на меня. Она поморщилась и у нее хватило благородства выглядеть смущенной своим поведением.

— Прости. Я не знала, что ты здесь с кем-то. Я просто думала…. — начала она, и Макс посмотрел на нее, прерывая ее.

— Ты ошиблась. Теперь проваливай! — сказал он твердо. Внезапно девушка стала выглядеть кротко, и я вроде как пожалела ее. Она была симпатичной, носила одежду, которая не была дешевой, и я задалась вопросом, что привело ее сюда, и почему она хотела то, что думала только Макс мог ей дать. Все эти люди были одинаковы. Они убегали от чего-то. Включая Макса.

Включая меня.

Девушка испарилась, и я посмотрела на Макса, глаза которого теперь изучали окружающих людей. Торговал ли мой парень наркотиками за сексуальные услуги? Я подумала, что меня стошнит. Что произошло бы, если бы меня здесь не было? Ушел бы он с ней? Дал бы он ей наркотики, если бы она раздвинула перед ним ноги?

Я попыталась отстраниться от Макса, возмущенная мыслью. Как быстро изменились мои чувства. Всего мгновение назад я была преисполнена всезахватывающей любовью. Сейчас же я хотела уйти от него так быстро, как могла.

Он крепче прижал меня к себе, не позволяя двигаться.

— Все не так, как кажется, Обри, — произнес он, уткнувшись головой в изгиб моей шеи.

Я боролась с ним, зная, что он использовал свои руки, чтобы подчинить меня, сделать меня податливой. К черту его, не в этот раз!

Макс сжал мои плечи руками и заставил снова посмотреть ему в лицо.

— Я не занимаюсь подобным дерьмом. Больше нет. И определенно не с тех пор, как я с тобой, — клянется он, его глаза умоляют.

— Но делала раньше. Ты давал девушке наркотики, если они что? Отсасывали тебе? Занимались с тобой сексом? — обвинила я, поджимая в отвращении губы.

Макс покачал головой.

— Не суди меня, за человека которым я был до того, как ты появилась в моей жизни! Я делал ужасные вещи, за которые ненавижу себя! Я никогда так больше не сделаю. Я никогда не поступлю так с тобой. — Большие пальцы поглаживали мою челюсть, запутались в волосах, твердо удерживая меня.

— Я люблю тебя, Обри! Я никогда не прикоснусь к другой девушке. Никогда не посмотрю на другу. В моей жизни не будет никого кроме тебя. Я не изменяю. Не обманываю тебя. Ты моя. Навсегда, — поклялся он, смотря мне в лицо.

Я сглотнула, у меня пересохло во рту.

— Но ты все продаешь и принимаешь наркотики, Макс. Как ты можешь говорить, что любишь меня, когда пытаешься скрыть все от меня? Я не глупая. Я знаю, как часто ты принимаешь эти таблетки. Знаю почему ты исчезаешь и не отвечаешь на твой телефон. Я видела. Видела, что ты делаешь. Как ты можешь говорить, что любишь меня, когда не отказываешься от этого? Ты не бросишь это? — настаивала я, пытаясь не морщиться от пальцев Макса, впившихся в мою кожу.